Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - Мамаева Надежда. Страница 14

Я лишь восхитилась пронырливостью одного ушлого ящера. Если ему прямо сказали, что я не могу ничего о себе поведать, так он решил вызнать все обходным путем.

— Я ни разу не маг. И являюсь только счастливой обладательницей одного родового проклятия.

— Интересно, какого? — сложив руки на груди, полюбопытствовал дракон.

— «Жить на одну стипендию», — в тон ему выплюнула я.

Дракон завис. А я наконец-то разглядела его «добычу» и, не удержавшись, протянула:

— Ты издеваешься?

Увы, Брок не издевался. На меня мертвыми выпученными глазами смотрела суровая здешняя реальность. Дракон и вправду добыл еду. Ну, во всяком случае, принесенное было белкового происхождения и еще недавно бегало. Даже со свернутой шеей оно агонизирующе дрыгало лапой. Склизкой короткой лапой.

Я с сомнением разглядывала гипотетический ужин, и отчего-то приобщаться к изыскам французской кухни мне хотелось все меньше и меньше.

— Слушай, а эта… — замялась, подбирая подходящее слово. Туша размером с крепкое мужское бедро больше всего походила на тритона. Раскормленного такого на харчах, облученных радиацией. — …Твоя добыча. Тебе ее можно есть?

— Почему нельзя? — изумился Брок.

— Ну вдруг это будет считаться актом каннибализма? Ведь он… она… — Я никак не могла определиться, и решила поступить, как Фурсенко с «кофе»: — Оно чем-то напоминает дракона.

Я не лгала: тело добычи покрывали кожистые наросты и складки. Конечности — короткие, мощные, венчали огромные когти. Широкий длинный хвост с шипастым наростом на конце в два раза превышал длину самой твари. А пасть со свешенным раздвоенным языком радовала мир двумя рядами мелких и острых зубов.

В общем, милая до жути зверюшка, способная с легкостью перекусить мою ногу. Сплошной дракон в миниатюре, только склизкий и без крыльев.

Брок закашлялся.

— Лекса. — Его губы произнесли мое имя и не смогли скрыть незлобивую усмешку. — Поверь мне. У тебя гораздо больше общего с морковкой, чем у меня с болотным жбыхом.

Я лишь хмыкнула над его «морковкой». И этот туда же! А вроде серьезный взрослый энг… Сразу же вспомнились дворовые дразнилки «рыжая-бесстыжая», «ржавая-корявая», которых я с лихвой собрала за свою лисью шевелюру. Оттого сравнение моих рыжин с морковкой не тронуло. Зато вторая часть его фразы про болотного жбыха заставила насторожиться.

— Так нет же вокруг никаких болот… — растерянно огляделась вокруг.

— Здесь нет. А чуть дальше начинаются топи. Вот этот… — тут Брок пнул тушу, — из них и выполз. Решил поохотиться на меня, пока я промышлял водяного зайца.

Мне стало любопытно: и как же Брок голыми руками хотел добыть упомянутого зайца? Как оказалось, дракону для такого ответственного дела руки были совсем не нужны. Достаточно и хвоста. Последним, к слову, и досталось по голове незадачливому жбыху, который вроде бы прицеливался зубами в ногу человека, а впился уже в ляжку дракона. Полагаю, это было последнее воспоминание болотника.

— Слушай, может, ты тогда и костер разожжешь? — вернулась я к проблеме обогрева.

Дракон натурально возмутился:

— Я тебе что, кремень с кресалом?

— А тебе сложно? — парировала я с выражением незамутненной невинности: ни капли сарказма в голосе, лишь искреннее удивление напрочь опероксиденной блондинки. — Если стесняешься, я даже отвернуться могу…

Увидев искреннее изумление на лице Брока, пояснила свою мысль:

— Ну вдруг ты стесняешься… раздеться, чтобы перевоплотиться…

Когда из в общем-то человеческой глотки вылетел натуральный драконий рык, я поняла: довела. Достала до самых драконьих печенок. А после того как Брок, не меняя ипостаси (лишь чуть, словно марево, дрогнули черты лица и на скулах обозначились костяные пластины), плюнул в мой шалашик из веток огнем…

Я искренне взмолилась, чтобы этот самый занявшийся курган из хвороста не стал для меня погребальным. Ибо клятвы — клятвами, но не факт, что они устоят против застилающей глаза злости. К тому же кто этих местных духов знает, может, у них существует амнистия по смягчающим обстоятельствам: состояние аффекта там и прочее…

Пламя весело затрещало, Брок, повернувшись уже наполовину одраконившимся лицом ко мне, вкрадчиво, выразительно поинтересовался:

— Все?

Я лишь сглотнула и активно закивала, подтверждая: таки все. Дракон резко развернулся и хотел было уйти, но я не удержалась и окликнула:

— Бро-о-ок!

Он медленно, как на шарнирах, развернулся и выжидающе уставился на меня.

— Брок, извини. Хотя я и не знаю толком, в чем моя вина, но извини… Я что-то не то сказала?

Дракон тяжело выдохнул.

— Ты сказала и сделала все абсолютно не то. — Он не сводил с меня взгляда, и я чувствовала себя крайне неуютно под прицелом золотых глаз. — Лекса, драконье пламя — это оружие. У вас, людей, святы боевые клинки. А просить меня разжечь костер… все равно что просить нарезать кровяную колбасу родовым мечом, тем, на котором присягают в верности и чести кнессу…

— Я не знала…

Раскаяние — редкий гость в моей душе — сегодня вечером решило-таки не просто нанести визит, но и от души отужинать.

— Как приготовить болотника, я полагаю, ты тоже не знаешь? — с обреченностью вопросил Брок.

Что ж, сегодня я, похоже, перевыполню свой личный план по печальным вздохам.

Ящер, будто смирившись, что ему досталась на диво непутевая «спасительница», предложил:

— Хотя бы найти два прута для обжарки у тебя способностей хватит?

На том и порешили. Как истинный журналист, я не только раздобыла два прутика. Нет, я, добыв их из поросли, так ободрала эти «липки», что Брок с трудом узнал в них «первоисточник». Больше всего они напоминали мочалки, насаженные на пики. Комели я даже пару раз кусала — столь сильно не хотели молодые деревца прощаться со своими корнями. Зато острые верхушки были что надо.

Дракон, увидев мои «прутики», выразительно хмыкнул… и, завернув мясо в лопухи и обмазав их глиной, положил «полуфабрикат» в прогоревшие угли костра.

Пока еда запекалась, а над поляной витал дразнящий аромат, я занималась самоедством: про то, как выживать в каменных джунглях, я знала все «от» и «до». Где соврать, когда промолчать, как драпать… Но здесь, среди лесов, в мире меча и магии, я была точно слепой кутенок. И это ощущение беспомощности грызло изнутри. Я его ненавидела.

Так ушла в свои мысли, что опомнилась лишь тогда, когда рядом со мною, подозреваю, что повторно, прозвучало:

— Ну же, держи.

Надо мною навис Брок. В одной руке он держал запеченный кусок, надо полагать, предназначавшийся мне, во второй — уже обглоданную кость.

— А?

— Держи, говорю, и ешь. Все готово.

С благодарностью приняла ужин, роль в приготовлении которого ограничилась моими потугами на помощь. Медленно начала отколупывать растрескавшуюся глину. Брок сел рядом, склонил голову набок.

— Лекса. — Толика внимания. Щепотка участия. Несколько крупинок задумчивости. Брок добавил нужные специи, чтобы придать своему голосу пряной остроты, заинтриговать. — Я наблюдал за тобой весь день.

Дракон смотрел пристально. Холод и беспристрастность золота глаз, сжатые губы, прямые плечи.

— И никак не могу понять, откуда ты? Не простолюдинка: нет натруженных рук и мозолей. Не из знатного рода: для этого в тебе слишком мало спеси и ненависти к моему племени. Ты не лжешь, когда говоришь, что не знаешь здесь ничего, но в то же время язык подвешен хорошо, будто долго училась говорить то, что хочет услышать собеседник. Правда, не все уроки этой науки ты усвоила… — Он оборвал себя на полуслове, следя за моей реакцией.

Провокатор! Думал, начну возмущаться? Не на ту напал. Я лишь вопросительно изогнула бровь. Брок как ни в чем не бывало продолжил:

— Скорее всего, ты дочь знатного горожанина, не державшая в руках топора и не вымешивавшая тесто в кадушке, но умеющая вышивать шелковые ленты.

— Не знаю. — Я тщательно замаскировала злорадство разочарованием и печалью.