Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 72

Егоров не врал. Он знал, что действительно вытащит и родных Изабеллы, и ее сына. Совесть, честь, справедливость – все это мимо него. Такая работа. Но вот слово контрразведчика дорогого стоит. И речь тут даже не о чести в понимании дворянства, офицерского корпуса или юнцов, начитавшихся рыцарских романов. Репутация. Она для контрразведчика важна не меньше, чем способности в оперативной работе. А ее можно только заработать.

– Вы спасете Игнасио и мою семью?

– Если они неповинны, да. Если оказывали пособничество врагу, обещаю, что их не казнят.

– Они невиновны, – тут же выдала Изабелла.

– Мы теряем время. – Капитан рывком поставил ее на ноги. – Где листок?

– Тот листок я съела, – понурившись, ответила девушка.

– Ясно, – извлекая из кармана индивидуальный пакет, спокойно констатировал он.

А чего нервничать по этому поводу? Коль скоро она так старательно убегала, то и о шифровке должна была позаботиться. Так что это нормально. Да и не суть важно. Какое бы задание агенту ни поручили, выполнить его он уже не успеет.

– Развяжите меня.

– С чего бы это? – сплюнув оторванный кусок оберточной бумаги индпакета, удивился Игнат.

– Помогу.

Прикинул перспективы перевязки левого плеча без посторонней помощи и освободил девушке руки. Потом отстегнул плечевые ремни портупеи, расстегнул комбинезон и оголился по пояс. Нечего маяться ерундой и накладывать повязку поверх рукава. Тем более что кровь уже остановилась, и нужна нормальная перевязка. Кто знает, когда еще доведется попасть в руки медика.

– Сына где держат?

– Не знаю. Мне его разрешают увидеть раз в неделю. В тайнике записку для меня оставляют, а там адрес. Каждый раз новый. Всегда заброшенные дома и один и тот же мужчина. Кормлю Игнасио, тетешкаюсь немного, а потом он его забирает.

– Отец где?

– Мой муж погиб за республику.

– Женаты были?

– Нет. Родила в городе. Меня тогда один господин подобрал, помог. А потом мне дали мертвого младенца, сказали, чтобы я выдала его за сына, отвезла домой и похоронила. Иначе они убьют моего мальчика.

– Что за господин? Что за дом?

– Не помню. Мне плохо стало прямо на улице.

– Ясно. Немого этого ты в дом привела?

– Я. Тот господин сказал, чтобы я выдала его за своего жениха. Отец только обрадовался.

– В лицо того господина видела?

– Нет. У меня всегда глаза были завязаны.

– А голос узнаешь?

– Узнаю. Но мне показалось, что он все время что-то во рту держал, шепелявил смешно.

– Когда ребенка видела в последний раз?

– Сегодня должна была опять повидаться.

– Увидишься, – убежденно пообещал Игнат.

Как и предполагал Егоров, он встретил своих вместе с пленником на тропе. Им попросту нет смысла двигаться другим маршрутом. Учитывая же их медлительность, ему еще и подождать пришлось.

Кочанов, не стесняясь, нагрузил пленника как его пожитками, так и маскировочными комбинезонами контрразведчиков. Оружие досталось на долю Карлоса. Сам майор двигался налегке, присматривая за сигнальщиком. Мало ли что учудит.

– Ну и как у тебя? – спросил бывший чекист.

– Листок она съела.

– Плохо.

– Да без разницы, в общем-то.

– Этот не зря хотел себя порешить.

– Напрасные надежды, Василий Иванович, – отмахнулся капитан. – Он просто гнал полученные цифры, получал другие и передавал их по цепочке. В воротнике нет ампулы с ядом. А она куда надежней пули. Значит, задача не даваться в плен не стоит. Что же до «застрелиться»… Ну кому охота подвергаться пыткам с закономерным исходом? Уж лучше сразу.

– Думаешь?

– Уверен.

– Нет, ну каковы наглецы! Средь бела дня, – хмыкнув, невольно восхитился майор.

– Это не наглость, а трезвый расчет, – возразил Егоров. – Сами посудите, на полянке его можно рассмотреть либо в упор, как мы, либо с расстояния километров шесть-семь, да и то с возвышенности. Ближе и ниже прикрывают деревья. Ну увидит кто-то человека. Даже попытается изучить его в бинокль. На выходе ноль. Кратность оптики недостаточная. Ночью же световой код ни с чем не перепутаешь, пусть даже и не поймешь.

– А ловок ты, казак. Эка на пистолет пошел. Из пластунов будешь или специально учили?

– Это от деда с батей, но и учили, чего уж. Блокнот его у вас?

– Вот, – протянул Кочанов.

– А ну-ка, дайте-ка, я малость поколдую.

Игнат присел на корточки, откинул обложку и, вооружившись простым карандашом, начал быстро заштриховывать верхний листок. И тут же проступили столбцы цифр. Полминуты работы – и он протянул блокнот обратно:

– А вот и шифровка.

– Кхм. Н-да.

– Согласен. Все гениальное просто. Если вас это успокоит, то этому меня в контрразведке не учили. Это мы еще в гимназии так забавлялись.

Оторвал листок и переписал набело, стараясь подражать почерку глухонемого. Но майору передал только заштрихованный листок и блокнот. Чистовик сложил вчетверо и засунул под лиф Изабеллы.

– Положишь куда следует.

– Поняла.

– Вот и умница.

– Х-хм. А то сообщение, что он сжег, тоже можешь восстановить? – поинтересовался Кочанов.

– Только записать знаки семафора по международному коду. А там уж пускай ваши шифровальщики голову ломают. Ну или вот этого пытайте.

– Хочешь сказать, что ты запомнил передачу? Но ты же отвлекался – и со мной беседовал, и в бинокль пялился.

– А вот этому нас уже учили, – разведя руками, сообщил капитан.

– Пиши, – решительно рубанул майор.

– В машине. Не хочу время терять.

– Добро.

До «стенли» Егорова добрались за неполный час. После чего Карлоса отрядили заняться телом Хуана. Все одно возвращаться в Хадраке, а там при контрразведке целый взвод бойцов. Жаль, не волкодавов из добровольческого корпуса. Не разрешили Егорову прихватить с собой парочку ребят. Вот уж не помешали бы. Но…

Игнат по факту должен рядом постоять, оказывать посильную помощь, опираясь непременно на кадры самих интернационалистов. Н-да. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Вот не получается рядом постоять. Приходится самому тащить, да еще и обеспечивать присутствие местных спецов, если их можно так назвать. Чтобы каждый его шаг засвидетельствовать могли. А то ведь пока будут разбираться, могут успеть и к стенке поставить.

Правда, и так приходится самому под пули бросаться. Причем под дружественный, мать его, огонь. Хорошо хоть Мигель умеет водить автомобиль. А то еще и баранку крутить с больной рукой. Рана-то несерьезная, считай, порезался. Но неудобства доставляет, а начни ее напрягать, так опять откроется и станет кровоточить.

С тайником все прошло штатно. Егоров настоял на том, чтобы приглядывать за ним поставили контрразведчика из бывших полицейских. Тут без вариантов. Либо самому, либо человека с реальным опытом топтуна. Иначе эти бойцы наворотят столько, что потом весь штаб не разгребет.

Сам он не мог. Потому как в тайнике и впрямь был указан адрес, где молодая мать должна повидаться с сыном. Ему однозначно нужно идти с ней и вызволять мальца.

– Слышь, благородие. Я в штаб, его из-за артобстрела и бомбежек за город вывели. Вот тебе Кротов, нагружай задачами, – проинформировал выглядевший озадаченным майор.

– Задача одна. Страховать агента и известить о действиях клиента, что явится к тайнику. И ради бога, не хватайте его раньше времени. Только если будете уверены, что это не очередное передаточное звено. Впрочем, думаю, я успею к этому времени обернуться.

– Пойдешь за дитем? – удивился Кочанов.

– Я дал слово, – просто пояснил капитан.

– Не ходил бы ты один.

– Извините, но я обещал вытащить ребенка. А с вашими дуболомами – только в атаку. Если из-за них что-то пойдет не так, пришью и глазом не моргну. Слово даю, Василий Иванович. Так что не посылайте за мной никого.

– Добро. Делай как знаешь.

Встреча была назначена в давно пустующем, полуразрушенном доме. Со слов Изабеллы, они здесь уже виделись. Ну да чего удивляться. Хадраке – небольшой городок, заброшенных домов не напасешься. Игнат сильно сомневался, что неизвестный будет с подстраховкой, засевшей где-то на наблюдательном пункте. Места всякий раз разные, дома вокруг вполне обитаемые. Ну и где тут размещать наблюдателя? Опять же, они имели дело с обычной крестьянской девкой.