Главное, ребята, сердцем не стареть! - Харин Сергей Петрович. Страница 6

Не было такого фронта, где бы ни сражались заводчане. Всюду они показывали образцы стойкости, мужества, отваги, геройства.

27 миллионов человеческих жизней - такова цена советского народа за великую Победу над фашизмом. В борьбе с врагом сложили головы тысячи кировчан и среди них более 200 лепсенцев. Память об этих лю­дях живёт в сердцах заводчан.

Ветераны хорошо помнят Бориса Шишкина, отличного товарища, активного комсомольца, бригадира фронтовой бригады. В 1943 г. он добровольцем ушёл на фронт. И в армии он не стоял в стороне от обще­ственной работы - командир стрелкового отделения был секретарём комсомольской организации подразделения, запевалой роты. Борис не порывал связи с заводом, интересовался делами своих товарищей, род­ных. В одном из писем сестре Ирине писал: «.Теперь понял, что зна­чит война. Слыхал грохот разрывов бомб, снарядов, свист пуль, мин. Каждый день идём и идём. Отступая, он жжёт деревни, разрушает всё...» В другом письме: «Поздравляю тебя с победой на твоем трудовом фрон-

Пнётныш караул у заводского памятнша-стелыь воинам, павшим е боях за Родину

29

те. Держись, Ира, за первое место, не уступай его никому. У нас тоже неплохо идут дела. Гоним немца всё дальше и дальше на запад. Скоро вся наша земля будет свободной.» с боями прошёл всю Белоруссию. Был дважды тяжело ранен. 6 июля Борис Шишкин умер от ран. Товари­щи похоронили его в братской могиле в Качеригском яблоневом саду колхоза «Рассвет».

Сын кузнеца-молотобойца Дмитрий Скопин пришёл на завод в 1942 г., а в 1943 г. добровольцем отправился на фронт. Было ему тогда 19 лет. Боевой путь Дмитрия короткий. 25 апреля 1945 г. экипаж штур­мовика ИЛ-2, в составе которого он воевал, получил задание провести разведку боем в районе одного из немецких посёлков, вызвать огонь на себя. Задание было выполнено. Но экипаж не вернулся. Фронтовой друг Дмитрия, Леонид Чудинов писал его матери: «Митя был весёлый. В пос­ледний день играл в футбол. Перед полётом на задание мы говорили с ним о доме. Но вот команда, и он полетел. Их самолет подбили. Мы приезжали к месту падения, собрали останки и похоронили их в Бунц- лау, где похоронено сердце Кутузова».

На территории завода «ЛЕПСЕ» воздвигнут мемориальный комплекс, памятник-стела воинам, павшим в боях за Родину.

«Этот день мы приближали, как могли...»

(воспоминания Л. К. Сударикова)

Я на заводе был оформлен с 7 июля 1942 г., но начал ходить туда работать еще будучи учащимся ФЗО - со 2 февраля этого же года. В конце 1942 г. стал комсоргом цеха.

Самые тяжёлые времена для заводчан выпали на 1942-1943 гг

Приехавшим на завод людям было просто негде жить, бараки были ещё не достроены. Жили по 3-4 семьи. Искали жильё в ближних деревнях.

Первые два эшелона с оборудованием прибыли в Киров, как извест­но, в июле 1941 г. Сразу же организовали 2 подсобных хозяйства, и это, прямо скажем, спасло работников завода - все-таки появился какой-то приварок.

Хотя, надо сказать, от голода на заводе никто не умирал. В литейном цехе, например, давали «завариху» (мука в кипятке). Хлеба в 1941-1942 гг и половину 1943 г. давали по 800 граммов. Потом стали давать по 700, но те, кто хорошо работали, могли получить плюсом ещё 200 граммов «коммерческого», который копейки стоил.

30

Работали по 12 часов минимум, оставляли рабочих и на 16 часов, бывало, и по 8 суток с завода не уходил. Спали на деревянных топчанах. А иногда в морозы оставались на заводе, потому, что дома было холод­ней. В кузнице, например, железные печки были, дровами топились... Холод - страшная штука. Вот там, где сейчас бензоколонка выстроена, была большущая-большущая гора торфа.

Люди брали, подкапывали, подкапывали и раз - обвал, 10-12 человек осталось там, засыпало их...

Л. К. Судариков

31

Люди старались не болеть, не стонали, не охали, в больницы почти не ходили. Вот был у нас один прекрасный фрезеровщик. Пообедал он (в ночную смену обед был с 3-х до 4-х утра), пришёл к себе, сел - и умер.

От напряжения умирали, не от голода, а у него, может быть, сердеч­ное заболевание было запущенное, в больницу же не ходили.

А самым страшным для всех был фурункулёз. У меня этих фурунку­лов назревало по 8 штук на шее. Нас отпаивали пивными дрожжами, кружку выпьешь - и немного захмелеешь даже. ... Доставалось тяжелее, конечно, приезжим людям. Местное население все-таки имело приуса­дебные участки. Садили картошечку, морковочку, местным было легче. Хотя и из приезжих многие быстро освоились, тоже стали садить огоро­ды, а для хранения овощей копали ямы. Потом раскапывали - получали свежую картошку.

... Дисциплина военная. Не было таких слов - «я не могу» или, тем более, «я не хочу». Дали задание - ты его должен выполнить. И выпол­няли.

Хотя было нелегко. Я работал на токарном станке, и порой было так холодно, что у меня эмульсия в бачке замерзала.

Всякое случалось, но самое страшное - перебои с материалами: за­пад страны, откуда мы получали металл, был занят немцами. Авиацион­ные заводы эвакуировались на восток - в Омск, Иркутск, Казань.

Повезло, очень повезло московским заводам № 266 им. Лепсе и им. Дзержинского. Они приехали сюда, можно сказать на готовенькое.

У нас 22000 квадратных метров производственных площадей. Это не как на Филейке, где начинали с забора и фундаментов, на которые ста­вили старые станки, а потом только стены и крыши цехов.

А у нас всё было. Какие номера имели цеха в Москве, такие и здесь: 35, 36, 37, 40 и так далее. Я когда в Москву на этот завод потом ездил - там точно такие же цеха: 40-й - штамповка, 51-й - сборочный и т. д.

Так что этим заводам повезло - не под открытым небом работали. Правда, жили люди, где и как придётся, кто-то далеко устраивался. Но по Октябрьскому проспекту ходил поезд от ул. Р. Люксембург до Филейки. Товарные вагоны, паровоз с трубой. Поезд собирал народ, многие выхо­дили на нашей станции «Заводская», дальше он шёл до Филейки.

Почти до самого конца войны ходил поезд по проспекту. Надо ска­зать, что в середине войны, в 1943-м, пустили троллейбус. Он ходил от гостиницы «Россия» до вокзала.

... Что ещё примечательно в те годы было - пропаганда была на вы­соте.

32

Приезжали к нам участники боёв, Знамя Госкомитета обороны заво­ду, к примеру, вручали лётчики.

Партия большевиков в войну показала себя с положительной стороны.

В парткоме, можно сказать, круглые сутки горел свет. И директор боль­ше находился в парткоме, чем у себя в кабинете. В парткоме решалось всё.

И с наилучшей стороны