Благородный воин - Гарвуд Джулия. Страница 31

Предвкушение ласк возбуждало Элизабет, но она старалась не показывать вида: если Джеффри поймет, что жену к нему тянет, то получит еще одно оружие против нее. Этому не бывать, решила она. Пусть сначала распалится сам, разожжет в себе такое же желание.

Элизабет склонилась к мужу так, что губы ее почти слились с его губами, но в последний миг, передумав, она поцеловала его в подбородок. Джеффри давно не брился, и жесткая щетина уколола кожу. Элизабет улыбнулась и поцеловала его снова, но теперь уже в грудь. Джеффри не проронил ни звука, но его дыхание участилось, и Элизабет поняла, что он не остался к ней равнодушен. Губы скользнули ниже, зарылись в жесткие кудри, отыскали на груди розоватые кружочки, язык обвел каждый. Муж вздрогнул, но опять не сказал ни слова. Элизабет гортанно рассмеялась. Она ощущала себя соблазнительницей и нимфой, обладавшей над мужчиной абсолютной властью – он повиновался любому ее порыву, и это чувство было упоительно.

Но вот ладони Джеффри коснулись ее щек, слегка сжали, приподняли голову.

– Так где же мой поцелуй? – раздался низкий, бархатный голос.

– Куда ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? – кокетливо спросила она. – Сюда? – палец невинно дотронулся до губ. – Или сюда? – уперся в подбородок. – Или, может, туда, – рука оказалась у него ниже пояса.

Элизабет поняла, что муж вот-вот потеряет самообладание, которое она отнимала у него по крупинке. А Джеффри, в свою очередь, поражался ее откровенной игре. Разум продлил бы представление дольше, понаблюдал бы, как поведет себя жена, но над телом уже властвовало всепоглощающее желание, которое с каждой секундой становилось болезненнее и сильнее.

– Целуй сейчас же. – Он погладил плечи жены, стараясь смягчить хрипоту в голосе.

– Как тебе угодно, Джеффри, – прошептала Элизабет.

Она больше не улыбалась. Тесно прижавшись к нему, потянулась ко рту. Поцелуй прерывал игру обеих сторон. Губы Элизабет раскрылись, готовые принять язык мужчины. Искорки страсти вспыхнули ярким пламенем, и в голове у нее помутилось. Ей казалось, что поцелуем напиться невозможно, и чтобы удержать мужа в этом сладостном плену, она обхватила его голову руками.

Не прерывая поцелуя, Джеффри перевернул Элизабет на спину. Сладостный вкус жены в сочетании с ароматом эля, возбудил жажду остального. В спешке руки грубо ласкали тело, а когда оказались у бедер и ощутили влагу, барон понял: жена на той же вершине страсти, что и он.

Ждать больше не было сил. Элизабет раздвинула ноги и выгнула спину. Она жаждала принять мужа в себя. А он дышал так тяжело, что не мог выговорить ни слова, и одни только стоны свидетельствовали, как она ему угодила и насколько велико его желание. Одним могучим рывком Джеффри оказался глубоко внутри. Элизабет, закричав, попыталась освободиться.

– Мне больно, Джеффри.

Он тут же застыл, приподнялся на локтях и увидел, что по щекам Элизабет струятся слезы.

– Ну-ну. – Голос прозвучал успокаивающе. – Скоро все кончится. Боль пройдет.

Он потянулся поцеловать жену, но Элизабет отвернулась.

– Подожди, мне больно, – повторила она и зарыдала от раздирающих ее противоречивых ощущений. – Но я хочу, чтобы ты продолжал!

Остановиться Джеффри не мог. Он хотел ей об этом сказать, но понял, что жена слишком невинна и его не поймет. Судорожно вздохнув, он перевернулся вместе с ней на бок и, крепко придерживая за ягодицы, не позволил освободиться. Потом, всеми силами подавляя порыв, положил ее ноги себе на бедра и стал нашептывать ласковые слова.

– Вот так лучше, – обрадовался он, когда услышал, что всхлипывания прекратились, и долгим поцелуем попытался сломить ее сопротивление и снова разжечь страсть.

Через некоторое время Элизабет стала отвечать, руки больше не упирались в грудь, а гладили мужа. Боль прошла или ее заглушило чувство.

– Ну как? – спросил Джеффри, сознавая, что дольше не способен оставаться недвижимым.

Элизабет в ответ застонала, и ее бедра дернулись. Мужу этого оказалось достаточно. Поцелуем он заглушил ее стон и притянул к себе. Попытался сдержаться и не спешить, но не смог и с каждым разом проникал все глубже и глубже в ее лоно. Снова, услышал крик, но остановиться уже не мог, пока извержение не опрокинуло его с высот, на которые он так упорно восходил. Элизабет содрогнулась, и только тут Джеффри сообразил, что снова опрокинул ее на спину и ноги жены с силой сжимают его тело.

Придя в себя, Джеффри приподнял голову:

– Тебе хорошо?

Жена кивнула, и, барон облегченно вздохнув, прижал ее к себе.

– Тебе действительно со мной хорошо? – озабоченно переспросил он.

– Очень, – прошептала она в ответ, и в голосе послышались и восторг, и томная нега.

Элизабет поняла, что волновало мужа, и ее захлестнула теплая волна чувств. «Скоро, – думала она, – скоро Джеффри поймет, что я для него значу. И настанет день, когда он выразит это словами».

– А тебе со мной хорошо? – проговорила она, хотя сердце ее уже подсказывало ответ.

Но Джеффри так ничего и не сказал. Через минуту Элизабет крепко спала. Барон улыбнулся и тоже закрыл глаза, В комнате воцарился покой. Он исходил от лежащей с ним рядом женщины. Джеффри принял это, не размышляя, как должное, и заснул с умиротворенным лицом.

Глава 8

Когда утром Элизабет открыла глаза, в голове сразу же закружился целый рой вопросов. Джеффри еще крепко спал, одной рукой прижимая ее к себе. Она решила его не будить, с большими предосторожностями высвободилась из его объятий и соскользнула с кровати.

Одежда была разбросана по всему полу. Элизабет накинула пеньюар и тихонько начала все убирать. Надо будет сказать мужу, что он храпит, улыбнулась она. Ему это явно не понравится, но тем более доставит удовольствие ей. Элизабет поняла, что ей нравится посмеиваться над Джеффри. Дедов норов, пожала плечами она. Уж тот был заядлый шутник. А Джеффри – такая легкая жертва: все время серьезен, целый день хмурится. Характер таков, что так и подмывает его разыграть. Элизабет рассуждала о муже, не испытывая ни малейшего чувства вины.

Она подошла к окну и приподняла меховую штору. Ярко светило солнце, с улицы веяло теплом – судя по всему, день обещал быть жарким и по-летнему великолепным. Элизабет подставила лицо легкому ветерку.

«Великий день», – думала она. Сегодня найдутся ответы на многие вопросы. Взгляд скользнул к окраине леса, где разбил лагерь Белвейн со своими людьми. Сегодня свершится правосудие. Элизабет всматривалась в деревья: что-то ей казалось не так, но мозг никак не мог уловить, в чем дело. Чтобы привести в порядок мысли, девушка тряхнула головой. Воины ушли! Не может быть! Элизабет высунулась из окна. Да, ночью Белвейн и его люди ушли. Испарились, словно их здесь и не было.

В ярости Элизабет обернулась к мужу. Она представляла, как он будет взбешен. Почему не подняли тревогу, когда Белвейн сворачивал лагерь? Почему не известили?

– Джеффри! Они ушли! – закричала она. – Все!

Реакция мужа ее насторожила: барон открыл глаза, скорчил недовольную гримасу и перевернулся на другой бок.

Элизабет подскочила к кровати и встала на колет перед Джеффри.

– Они ушли! Просыпайся! Вставай! Надо что-то делать!

Барон перекатился на спину и взревел, как зверь:

– Перестань вопить!

– Выслушай меня! – Элизабет не понизила голоса. – Белвейна нет! Он удрал! Одевайся! Надо организовать погоню! Надо…

– Я знаю, что он ушел, – перебил супругу барон и, видя ее растерянность, со вздохом добавил:

– Это я отправил его домой.

Элизабет не поверила собственным ушам. Джеффри позволил Белвейну уйти?!

– А тот воин, которого я тебе указала за ужином? Ты его тоже отпустил?

– Тоже, – зевнул муж и, подойдя к сундуку, плеснул на лицо из тазика холодной воды, которую принесли еще с вечера.

Элизабет смотрела на него, стараясь сохранить спокойствие. Она убеждала себя, что Джеффри знает, что делает, но чувствовала, как внутри закипает ярость, и пыталась ее подавить.