Маски. Иллюзия заблуждений - Медведева Алена Викторовна. Страница 36

Впечатленная его сообразительностью, я сухо кивнула. Орино помог выбраться из салона, наградив водителя взглядом резко пожелтевших глаз. Австралиец остался за рулем, не реагируя на наши маневры.

– О-о-о… – восторженно простонала я, разгибаясь и массируя поясницу.

Облегчение от этого элементарного действия было неописуемым. Придерживая большой живот, я сделала несколько шагов на слегка подрагивающих ногах – мышцы от неудобного сидения свело судорогой. И покачнулась! Верлианец мгновенно оказался рядом, придержав за плечи.

– Будь осторожнее, – словно против воли, вырвался у него упрек.

Не удостоив Орино ответом, лишь презрительно подняла одну бровь. У него нет права указывать мне!

– Я понимаю, что сейчас из-за плохого самочувствия ты злишься и раздражаешься по пустякам, – не отступил он перед моим настроением и принялся осторожно разминать мышцы моих затекших от напряжения плеч.

Это что-то новенькое!

– Не верю своим ушам! Между экспериментами надо мной и опытами в лаборатории ты нашел время поинтересоваться эмоциональным состоянием женщины в период беременности? – съязвила я.

Обида на этого мужчину засела глубоко во мне, она отравляла мне кровь, не позволяя сбросить прошлое со счетов и сделать вид, вроде между нами ничего не случилось. Будто не было трагедии, разделившей наши миры.

– Я просто наблюдал за твоими друзьями… – тихо ответил Орино. – Слушал рассказы и советы Григория. В остальном же я совершенно несведущ.

Упоминание о друзьях мгновенно вернуло мне ясность мыслей, напомнив о нашем отпуске на Земле, о близких, о смерти Дениса. Резко отвернувшись, я шагнула в сторону, избавляясь от прикосновений верлианца.

– Не надо мне твоей помощи! И жалости тоже не надо! – моргая, чтобы сдержать слезы, зло бросила я.

Взгляд устремился к забору, что тянулся параллельно дороге. Там, за ограждением, на огромном пространстве живописного зеленого луга паслись овцы. Взгляд же зацепился за другое. «Мишка коала!» – вопреки охватившему чувству раздражения возликовала я в душе. В первый раз увидела этих меланхоличных и забавных зверьков несколько месяцев назад, в мой единственный за период жизни в этом времени вояж. В Австралию! Невероятный мир Земли, энергия, наполняющая его, заворожили меня с первого дня новой жизни. Воспользовавшись подвернувшейся тогда возможностью, отправилась в путешествие с приютившими меня островитянами. И ни разу не пожалела об этом!

Даже побывав на Верлинее, я едва верила своим глазам, рассматривая фантастические виды австралийского предгорья и новозеландских равнин. Земля этого времени являлась настоящим раем! И никто из ныне современных мне жителей не способен был понять, насколько она чудесна, невероятна и неповторима! Увы…

Поймут их потомки. Далекие. Когда лишатся этого чуда!

Инстинктивно желая хоть чуть-чуть отдалиться от Орино (я понимала, что путь нам предстоит продолжить вместе), я направилась к спокойно сидевшему на столбике ограждения медведю. Вот в чьей жизни присутствует полная гармония! Коала, прикрыв глаза, казалось, спал, вцепившись в поверхность бревна острыми коготками. Не опасаясь, коснулась ладонью мягкой шерстки зверька, полной грудью вдыхая сочный аромат эвкалипта, который окружал медведя.

– Осторожно! – Орино, оказывается, последовал за мной. – Это, возможно, дикое животное неизвестного мира!

– Он безопасен. И миролюбив. Максимум может поцарапать. Но если вести себя с ним хорошо, никакой угрозы нет, – фыркнула я, ощущая превосходство. В этом мире я более своя, нежели Орино.

Мне пояснили это мои спутники во время путешествия. Тогда, впервые встретив этого очаровательного зверька, я влюбилась в него с первого взгляда!

– Лучше отойти. Что, если он ранит тебя? Здесь я лишен возможности использовать наши лечебные технологии или обратиться за помощью к собратьям, – настойчиво кивнул в направлении дороги Орино. – Тебе стало лучше?

Верлианец явно чувствовал себя неуютно рядом с неизвестным зверем, в отдалении от воды.

– Как вы могли лишить нас такого счастья? – вопрос вырвался, словно крик души. Я внезапно осознала: как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, что вряд ли смогу еще когда-то настолько тесно сблизиться с естественным миром Земли. – Как посмели забрать нашу планету?!

Орино тяжело вздохнул.

– Не стоит говорить об этом. Все это, – он обвел рукой окружающее пространство, – обречено. Весь ваш мир обречен. Нам лучше продолжить путь.

– Мне не надо повторять все эти выдумки, – с гневом, отступив от медведя, взмахнула я рукой. – Я знаю, что нет никакой угрозы за стенами наших городов. Я знаю, что там живой и прекрасный мир, наверное похожий на этот.

– Поверь, Регина, это не важно. Да, сейчас, в нашем будущем Земля жива. К слову, нам пришлось немало сделать, чтобы вернуть ей ее природный облик, вы устроили там серьезную техногенную катастрофу. Но даже это – не важно. Поскольку в итоге этот мир обречен!

– Обречен? – переспросила я, вдруг осознав, что он говорит не о прошлом, а о будущем. Нашем будущем! – Должно что-то случиться? Уже в наше время?

– Умирает вся наша система. – Голос Орино прозвучал отрывисто и сухо. – Гаснет Солнце. А без нашей звезды мир, населяющий планету, обречен. И ваш, и наш. Идем. Нам надо вернуться. Слишком многое зависит от моих обязанностей. Я не могу позволить себе прозябать в прошлом.

Повернувшись ко мне спиной, Орино решительным шагом направился к машине, которая так и стояла возле заправки у дороги. Потрясенная его заявлением, точно привязанная, я двинулась следом.

Как это – гаснет Солнце? Что за чушь?!

Глава 4

Орино

С какими мыслями я искал ее, свою месту? С каким состоянием души приближался к моменту новой встречи? С чем, запечатленным где-то в глубине сердца, преодолел пространство и время?

Впрочем, тогда я не думал об этом. Миг смерти Регины словно стал поворотным щелчком, которым меня «выключило». До этого момента я все знал – догмы своего существования, его первостепенную важность для выживания моего вида, всегда понимал, к какой цели иду и каким путем. А после… Я потерялся! Перестал ощущать стремительность жизни, ее направление. Как будто исчез, выпал из нее, из времени. Перестал осознавать ее важность, свою значимость в великой задаче, поставленной перед представителями высшей ступени моим народом. Задачу спасения нашего мира! Верлинеи… А с ним и других миров нашей звездной системы.

«Какой смысл в изменении прошлого, если будущего все равно нет?» Сказал это не я, а мой далекий предок. Удивительно, но Тиравиас – вся боль и величие моего народа в одном имени – сотни лет назад предсказал гибель нашей звезды. И он первым заговорил о том, что много времени спустя было открыто и прочувствовано, – о водной матрице времени.

В своем времени он не нашел понимания, не снискал одобрения и веры в свои немыслимые теории среди представителей своего вида. Наоборот! Был гоним и презираем себе подобными. Не понят и осмеян. Мы, живущие лишь мыслями о выживании вида, жизнеспособности потомства, стремящиеся к одному – к гармоничному балансу воспроизводства, не могли постичь его взгляда на будущее.

Гений или сумасшедший? И спустя сотни лет не было ответа на этот вопрос.

Ощущая одиночество и отчужденность соплеменников, Тиравиас выбрал путь самопожертвования. Он прошел трансформацию на высшую ступень развития моего вида. Мог ли я сейчас понять его? Да!

Одиночество