Академик В. М. Глушков – пионер кибернетики - Деркач В.П. Страница 115

Выступает М. А. Суслов и говорит: "Товарищи, может быть мы совершаем ошибку сейчас, что не принимаем проект в полной мере, но настолько революционное преобразование, что нам трудно сейчас. Может, давайте пока попробуем вот так, а потом будет видно, как быть”. И спрашивает не Кириллина, а меня: “Как Вы думаете?”. А я говорю: “Михаил Андреевич, я могу Вам только одно сказать, что, если мы сейчас этого не сделаем, то во второй половине 70-х годов советская экономика столкнётся с такими трудностями, что все равно к этому вопросу придётся вернуться”.

Ну, и работа закрутилась. Да, тогда, когда создавалась моя комиссия, вот эта первая в 1962 г., одновременно в Государственном комитете по науке и технике уже было создано такое Главное управление по вычислительной технике. Оно проработало 2 с лишним года, а потом, когда восстановили министерства, и образовалось министерство приборостроения и средств автоматизации К. Н. Руднева, то управление ликвидировали. Теперь его воссоздали заново.

Где-то в ноябре меня приглашает А. П. Кириленко. Я прихожу в кабинет, тогда на 5-м этаже, на Старой площади, в без двух минут десять. Сидит уже министр наш ракетный Афанасьев С. А.; его вызвали на 10.10. Он меня спрашивает: “У Вас такой короткий вопрос?” Я ему отвечаю, что вообще не знаю, зачем меня пригласили. Прохожу в кабинет я, естественно, первый. Встаёт Андрей Павлович, поздравляет и говорит: “Назначаешься первым заместителем Кириллина. На то место, на котором сейчас Жимерин [73]. Я уже согласовал с Леонидом Ильичём. Он спросил, может ему поговорить, но я сказал, что не надо, сам всё улажу”.

А я ему говорю: "Андрей Павлович, а Вы со мной предварительно поговорили на эту тему? А может, я не согласен? Вы же знаете, что я возражал, я считаю, что в таком виде, как сейчас решение принято, оно способно только исказить идею; ничего из этого не получится. И если я приму Ваше предложение сейчас, то виноваты будем мы с Вами: я внёс предложение, вы поддержали, меня назначили, дали, вроде, в руки всё, а на самом деле ничего нет. Вы же понимаете, Вы умный человек, что с такой позиции даже ракету простую сделать нельзя, не то, что там построить новую экономическую систему управления государством. В Государственный комитет по науке и технике даже к председателю министры не ходят, а к первому заму – тем более”.

Ну ладно, сели мы, начал он меня уговаривать. Сначала в таком плане, что, мол, Вы меня ставите в неудобное положение перед Леонидом Ильичём, я ему сказал, что всё улажу. А я не поддаюсь. Он тогда перешёл на крепкие слова и выражения. А я всё равно не соглашаюсь. Потом опять на мягкие, опять на крепкие. Уже 12 часов. (Афанасьев сидит в приёмной, ждёт). Обедать заказал, съели мы с ним по борщу, еще что-то. В общем, в час с лишним он меня отпустил. Так мы ни о чем и не договорились. Он злой, даже не попрощался со мной, и мы до XXIV съезда с ним, когда встречались, не здоровались и не разговаривали.

А уже когда я как делегат съезда фотографировался с членами Политбюро, то тогда он со мной поздоровался, и с тех пор восстановились отношения, он присылает поздравления каждый год. А тогда он своего друга, Жимерина, которого он всегда поддерживал, поставил на это дело. А я, естественно, на что согласился – это быть научным руководителем ВНИИПОУ.

А тем временем началась вакханалия в мире. Поскольку всё было секретно, то фактически никто ничего не знал об этих документах. Первый документ, который появился, это был проект Директив XXIY съезда, где было написано об ОГАС, ГСВЦ и т.д.

Заволновались американцы. Потому что они не на войну делают ставку – это только прикрытия, они гонкой вооружений стремятся задавить нашу экономику, и без того слабую. И, конечно, любое укрепление нашей экономики – это для них самое страшное, что только может быть. Поэтому они сразу по мне открыли огонь всеми калибрами, какими только можно. Появилось сначала две статьи – одна в "Вашингтон пост” Виктора Зорзы, а вторая – в английской “Гардиан”. Статья Виктора Зорзы называлась "Перфокарта управляет Кремлем”, рассчитана была на наших руководителей. Там было написано так, "Царь советской кибернетики академик В. .М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами”. Ну и так далее, так они умеют, низкопробная такая статья.

Статья в "Гардиан” была рассчитана на советскую интеллигенцию. Там было сказано, что, вот В. М. Глушков предлагает сеть вычислительных центров с банком данных, что это, конечно, звучит очень современно, и это более передовое, чем есть сейчас на Западе, но что это есть на самом деле не для экономики, а что это заказ КГБ на то, чтобы мысли советских граждан упрятать в эти банки данных и следить за каждым человеком.

Эту вторую статью все "голоса”, которые есть: и “Голос Америки”, и “Би-би-си”, и "Немецкая волна” – передавали раз пятнадцать на разных языках на Советский Союз и страны социалистического лагеря.

Потом последовала целая серия перепечаток других ведущих капиталистических газет: и американских, и западноевропейских, потом серия новых статей. Тогда же вот странные вещи начали случаться с самолётами. Кстати, непонятно, против меня ли это была диверсия тогда, когда Ил-62 из Монреаля в 1970г. вылетел и вынужден был вернуться: в горючее что-то подсыпали, летчик опытный почувствовал что-то неладное уже, когда мы летели над Атлантикой, и возвратился назад. Слава богу, все обошлось, но это дело так и осталось загадкой. А позже немного был случай в Югославии, когда на нашу машину чуть не налетел грузовик, который поехал на красный свет – шофер чудом сумел увернуться. Поджог квартиры в Москве в ночь на 1 Мая.

И наша вся оппозиция, в частности, экономическая, на меня ополчилась. В начале 1972 г. в "Известиях” была опубликована статья Мильнера, он тогда был заместителем директора Института Соединенных Штатов Америки Арбатова.

Статья называлась "Уроки электронного бума”. В ней он пытался доказывать, что американцы переболели этой болезнью, что теперь у них уже вычислительных машин никто не берет, и спрос на машины упал.

И последовал целый ряд докладных записок в ЦК КПСС от наших экономистов, командированных в США, где использование вычислительной техники для управления экономикой приравнивалось к абстрактной живописи, как мода. Что, мол, потому только капиталисты покупают машины, что это модно, так же как и абстрактные картины, чтобы не показаться несовременными.

Это имело самые отрицательные последствия, поскольку шло наверх.

Да, я забыл сказать,