Академик В. М. Глушков – пионер кибернетики - Деркач В.П. Страница 96
Мама боялась отправлять папу в таком состоянии без предварительной договоренности о конкретном месте размещения папы в Москве. Б. Е. Патон [11] и потом В. В. Щербицкий подключились к решению этого вопроса. Б. Е. Патон договорился с Е. И. Чазовым [12] о размещении папы в ЦКБ [13]. Щербицкий позвонил в Феофанию и разговаривал с мамой. Он сказал, что Украина не оставит без помощи и внимания Глушкова в Москве, что он будет лично сам следить за ходом лечения и состоянием Глушкова. Маме он дал номер телефона, по которому она может связываться при появлении каких-либо трудностей для их разрешения. Щербицкий сдержал свое слово. В Москве мы чувствовали поддержку и заботу Украины о нас. Узнав о необходимости транспортировки Глушкова в Москву в больницу, зам. Начальника ПВО страны В. Дружинин позвонил начальнику IV Управления Минздрава Украины Тырновому, сообщил, что готов немедленно вылетать самолетом с соответствующим медицинским сопровождением и спросил, на каком аэродроме более удобно для Глушкова приземлиться. Но было принято решение перевозить папу поездом.
Киевский вокзал в Москве принял поезд, в котором перевозили папу на особый путь, чтобы было легче подъехать скорой помощи. Папу встречало очень много народу, те, с кем он работал, кто его знал как ученого, друзья и близкие.
20/Х 1981 г. папа был помещен в 316 палату Кремлевской больницы в неврологическое отделение, заведующим которого был Шмырев Владимир Иванович. Палата входила в личный резерв Чазова, была очень просторная, светлая. Мама осталась в палате с папой, что было большим исключением, сделанным для нашей семьи. На другой день, еще не было 8 часов утра, к папе в палату пришел Чазов. Он был раньше знаком с отцом и обращался к нему за помощью по внедрению кибернетики в медицину. Более двух часов он беседовал, расспрашивал папу. После осмотра заявил и правительству по его запросу, и группе академиков во главе с В. С. Семенихиным на их запрос, что поднимет Глушкова, но потребуется пара месяцев.
Активность лечения резко возросла. На некоторый период папе стало легче, и он подумывал, как ему начать работать, но день был полностью заполнен обследованиями, процедурами. И хотя был выставлен индивидуальный медицинский пост при папе, мама или я все время оставались рядом с ним в палате. Поскольку папа как ученый нес большую нагрузку по компьютеризации военно-промышленного комплекса и экономики страны, его здоровьем стали интересоваться и государственные органы, и ученые. В Москве был создан своеобразный штаб помощи Глушкову, в который входили Игорь Антонович Данильченко, Юрий Евгеньевич Антипов, Юрий Александрович Михеев, а также сотрудники Института кибернетики Анатолий Александрович Стогний, Виктор Алексеевич Тарасов и др.
3/ХI состояние здоровья резко ухудшилось.
5/ХI коллапс, потеря сознания, снижение всех жизненных функций организма. Папу перевели в реанимацию, подключили искусственное дыхание. Шли дни, сознание не возвращалось. В реанимацию к папе никого не пускали. Пять близких нам московских семей оставались жить в нашей московской квартире. Никто домой не уходил, все ожидали сообщения из больницы. Стояла жуткая тишина. Даже разговаривали полушепотом. Никто ни охал, ни вздыхал, словно все замерли в ожидании самого страшного сообщения.
На 7 ноября Чазов назначил консилиум на 9 часов утра. Москва в этот день праздновала, все улицы были заполнены демонстрантами и перекрыты для транспорта. Мы нервничали, сумеет ли собраться консилиум. Все явились во время. Консилиум приступил к работе ровно в 9.00. В нем приняли участие извесные ученые: академики, доктора наук, професора – спецеалисты в области невропатологии, нейрохирургии, сосудистой хирургии, травматологии, пульманологии.
Консилиум не смог установить единого диагноза из-за разброса мнений и не смог ответить на целый ряд вопросов: откуда шло поражение левой руки, потеря чувствительности стопы правой ноги; откуда такое отвращение к пище, изнуряющий кашель, рвоты.
Папа в сознание не приходил. Констатировали отек мозга, легких, нарушились деятельность почек, дыхание. Так продолжалось 10 дней.
Много людей звонило нам, предлагали свои услуги, давали советы, предлагали новые лекарства, препараты со всех концов страны.
Утром раздался звонок в нашей квартире. Звонил Шмырев. Он не говорил, а просто кричал от радости. Он зашел в реанимацию к Глушкову, а папа поздоровался с ним и спросил у Шмырева, как его здоровье?
Папе стало лучше, его перевели из реанимации в палату интенсивной терапии. Началось усиленное лечение, но без диагноза. Помогали все члены штаба, особенно Раиса Афанасьевна Михеева, она сумела установить контакты со всеми реаниматорами, персоналом палаты, чем очень помогла. Академик Семенихин посетил папу. Обсуждали много вопросов по работе. Он передал папе пожелание скорейшего выздоровления от Устинова [14], который курировал военно-промышленный комплекс в стране и был министром обороны СССР. Папа попросил Семенихина найти для него врача, но хорошего системщика. А то расчленяют больного по специализациям, а воссоединить, воедино собрать не могут, не рассматривают человека как единый организм, хотя все специалисты очень высокого уровня.
Через Гвишиани [15], Австрию, Англию для определения диагноза договорились, в порядке исключения для Глушкова, о вхождении в диагностический банк данных в Филадельфии, в США.
К тому времени Глушков уже получил международное признание как ученый в области информатизации и компьютеризации общества, в области создания информационной индустрии и подготовки кадров. Ему принадлежало около 800 работ, 30 монографий, многие из которых переведены на другие языки. Он имел все высшие награды своей страны и награды ряда других стран за научные работы и помощь. Был академиком союзной и украинской, а также ряда зарубежных академий наук. Приглашался читать лекции многими зарубежными университетами, возглавлял программные комитеты компьютерных конгрессов, проведенных в США. Англии, Швеции, Югославии, был экспертом ООН по вычислительной технике. На Международном философском конгрессе в Дюссельдорфе (ФРГ) его доклад произвел большое впечатление, о чем писали и наши, и зарубежные газеты. В нем он рассказывал и о значимости кибернетики для медицины.
Папа предложил Шмыреву и лечащему врачу прийти с данными обследования и составленным анамнезом больного на Вычислительный центр для компьютерного определения диагноза. Они не поверили и посчитали, что Глушков их разыгрывает. Папа очень расстроился, большего непонимания было трудно представить. Тогда папа на вопрос Устинова: “Чем я могу помочь Вам, какие у Вас есть просьбы ко мне?” ответил:
“Пришлите танк!”
В назначенное время Шмырев, начмед ЦКБ, лечащий врач все же