Две розы - Гарвуд Джулия. Страница 94

Харрисон помог Мэри Роуз надеть меховой жакет, но тут тетя Лилиан заметила на ней золотую цепочку.

– А где твое ожерелье? – спросила она.

– Наверху, – ответила Мэри Роуз. – Мне захотелось оставить свой медальон, а Анна-Мария сказала, что одно с другим не сочетается.

– Так не пойдет, дорогая. Сними сейчас же эту тусклую цепочку. Эдвард, беги наверх и принеси сапфиры.

– Пусть она остается с медальоном, – возразил Харрисон. – Он имеет для нас особое значение.

Отец тоже принял сторону дочери, и, казалось бы, верх в споре должны были одержать мужчины. Однако Лилиан в очередной раз доказала, что с ней следует считаться. Мэри Роуз из вежливости уступила и попросила дворецкого отнести медальон в спальню.

Как только на шее Мэри Роуз засверкало сапфировое ожерелье, тетя Лилиан перестала хмуриться.

– Тебе хоть раз удалось настоять на своем? – спросил жену Харрисон, идя за ней по одному из коридоров.

– Нет, но это не важно. Моя тетушка желает мне только добра.

Мэри Роуз тем не менее чувствовала себя, словно сказочная принцесса. Полная решимости не посрамить честь отца, она помолилась, чтобы ее родственникам не пришлось за нее краснеть.

Бал устраивался в Монтроз-Мэншн. Стоя между отцом и мужем, Мэри Роуз знакомилась с приглашенными. Когда к ним приблизились герцог и герцогиня Тремонтские, она пришла в восторг от этой пары. Правда, герцог был стар и все время называл ее леди Агатой, шепча о каком-то чуде. Его, впрочем, никто не поправлял. Мэри Роуз вопросительно взглянула на Харрисона и увидела, как муж подмигнул ей.

Ей казалось, что она сделала не так уж много ошибок. Отец и тетки, судя по всему, были довольны тем, как она держится. Однако нелегко было ощущать себя центром всеобщего любопытства. Какой-то барон с баками едва не до самого подбородка пригласил ее на танец и, кружась по залу, спросил, приходилось ли ей встречаться со свирепыми индейцами, о которых он где-то читал. Однако, не дав ей даже рта раскрыть, тут же добавил, что скорее всего она их и в глаза не видела, поскольку воспитывалась в богобоязненной семье из Сент-Луиса.

Мэри Роуз не стала его разубеждать. Когда танец закончился, она пошла разыскивать мужа. Харрисон беседовал с каким-то незнакомцем у стеклянных дверей балкона, причем был явно чем-то раздражен – об этом ясно говорили ледяной блеск в его глазах и перекатывающиеся желваки.

Ее перехватила тетушка Лилиан.

– Виктория, только что приехали твои дядя Даниэль и тетя Джоана. Иди и встреть их, дорогая.

– Да, конечно. Тетя Лилиан, это вы сказали барону, что я жила в Сент-Луисе?

Не ответив, Лилиан взяла Мэри Роуз за руку и попела за собой. Однако Мэри Роуз не так-то просто было сбить с толку: видимо, миф о ее жизни в Сент-Луисе – дело рук Лилиан, и Мэри Роуз хотела понять, почему она распространила эту ложь.

– Дорогая, это просто небольшой вымысел, благодаря которому тебе будет легче войти в свет. Сент-Луис – это все-таки не какая-то глухомань. Там живет немало порядочных, культурных людей, о которых я знаю только хорошее. Я не хочу, чтобы кто-нибудь насмехался над тобой, Виктория. Разумеется, после сегодняшнего вечера никто и не посмеет. Ты самая элегантная из всех женщин на балу. Мы все тобой гордимся. И мать твоя наверняка была бы счастлива. Смотри, вон Даниэль. Правда, он совсем не похож на твоего отца?

Мэри Роуз еще раз убедилась, что ей никогда не понять мотивов тетушки Лилиан. Сама она вовсе не стыдилась того места, где выросла, но у Лилиан, похоже, было другое мнение.

Брат лорда Эллиота, казалось, был искренне рад встрече с Мэри Роуз. Рядом с ним стояла его жена, которая, преодолев искреннее удивление и высказав теперь уже ставшее ритуальным изумление по поводу сходства молодой женщины с леди Агатой, обняла свою племянницу.

Даниэль Мэри Роуз понравился, однако она решила пока не обольщаться на счет леди Джоаны, не зная, как та поведет себя в Дальнейшем.

Между тем она снова отыскала глазами Харрисона. Улучив удобный момент, она извинилась и направилась к нему. Ей хотелось попросить его не хмуриться, но рядом с ним стоял какой-то мужчина, и она не осмелилась.

Подошел Николас, друг Харрисона. Представившись, он низко поклонился Мэри Роуз, а затем улыбнулся. На редкость привлекательный молодой человек, темноволосый и темноглазый, почти одного роста с Харрисоном, но при этом тонкий, словно тростинка, он так и лучился любезностью и добродушием.

– Поздравляю вас, леди Виктория, – сказал он. – Желаю вам с Харрисоном всего наилучшего.

– Благодарю вас, сэр, – ответила она.

– Как вы думаете, не вырвать ли нам Харрисона из лап того типа? Это самый большой болтун в Лондоне.

Николас предложил Мэри Роуз руку, и они направились к Макдональду.

– А как зовут этого человека?

– Зануда.

Мэри Роуз расхохоталась. Несколько человек тотчас посмотрели на нее, и она тут же подавила смех.

– Но Харрисону, похоже, он пока еще не надоел, – заметила она.

– Верно, – согласился Николас. – Просто ваш муж держит себя в руках.

В следующую минуту Мэри Роуз познакомилась с Сиднеем Мэдисоном. Адам назвал бы его хлыщом. В Блю-Белл Сидней Мэдисон не протянул бы и пяти минут. Это был женоподобный молодой человек с длинными ногтями, которые вызывали у Мэри Роуз отвращение.

Мэри Роуз взяла Харрисона за руку и стала слушать рассказ Мэдисона о недавней поездке в Нью-Йорк. Рядом с Мэри Роуз стоял, заложив руки за спину, Николас. Мэри Роуз заметила, что блеск в его глазах потух, а вид стал такой же несчастный, как и у Харрисона.

До сих пор все шло просто великолепно, и Мэри Роуз хотелось, чтобы так все и закончилось. В конце концов, Харрисон, по ее мнению, вовсе не был обязан терпеть общество зануды Мэдисона.

– Мне нужно переговорить с тобой наедине, – обратилась она к Макдональду.

– Верно, верно, я уже и так отнял много времени у вашего мужа, не правда ли? – сказал Мэдисон и снова повернулся к Харрисону. – Поздравляю. С твоей стороны было очень мудро жениться на Виктории в Америке, еще до того, как она обо всем узнала. Хвалю.

Харрисон прекрасно понимал, что сукин сын просто дразнит его. Он мысленно сосчитал до десяти и решил не произносить больше ни слова.

– До того, как что именно она узнала? – спросил, склонив голову, Николас.

– Как что? Кто она такая и чего она стоит.

Николас шумно вздохнул, и тут Мэри Роуз догадалась, что на Харрисона накатило. Взгляд его был направлен на толпу гостей перед ним, но она отлично видела, как в глазах его появился металлический блеск. В этот миг муж внезапно напомнил ей Кола… О Господи!

– Не надо, – шепнула она Харрисону.

Но он уже с молниеносной быстротой заехал кулаком в лицо Мэдисону. Тот отлетел к дверям и, ухватившись за нос обеими руками, застонал от боли.

Харрисон даже не взглянул на Мэдисона и улыбнулся так, словно ничего особенного не произошло.

Николас разинул рот от удивления. Глядя, как Мэдисон с трудом приходит в себя, он прошептал:

– Что ты сделал?

– Вот что, – ответил Харрисон и еще раз смазал Мэдисону по физиономии. Затем Харрисон как ни в чем не бывало повернулся к Мэри Роуз и снова улыбнулся: – Давай потанцуем, дорогая?

И супруги пошли танцевать под громкий хохот Николаса.

– Как твои дела? Я до сих пор даже не поговорил с тобой. Ты нормально себя чувствуешь?

– Я чувствую себя прекрасно. А мой отец видел, что ты выкинул?

– Судя по выражению его лица, видел.

– О Господи, – прошептала Мэри Роуз. – Если из-за тебя наши родственники сочтут вечер испорченным, нам это дорого обойдется.

Харрисон притянул жену к себе.

– Сегодня твой вечер, милая, а не твоих родственников. Я смутил тебя?

– Нет, ты не смутил меня, – призналась Мэри Роуз. – Прекрати злорадствовать, Харрисон, и сделай вид, что сожалеешь о случившемся. К нам идет мой отец.

– Ради всего святого, что ты наделал, сынок? – сказал подошедший к супругам лорд Эллиот.