Академия - Верхова Екатерина Сергеевна. Страница 4

Натан присвистнул, едва мы вошли в предоставленные мне для проживания покои. Просторная комната с высокой постелью, спрятанной под балдахином, огромный стол, диванчики, креслица, шкафчики — ничего интересного. Но вот цветовая гамма, выбранная для комнаты, заставила скривиться словно от зубной боли.

Золотисто-желтый.

Любимый цвет сестры.

— Даже лучше, чем преподавательские покои, — хмыкнул Натан.

— Готова не глядя махнуться с любым преподавателем, — не удержалась от недовольного стона.

— Почему? — удивился парень, снимая чары с чемодана.

— Не люблю этот цвет, — буркнула в ответ, подходя к столу и кидая туда вещи, который несла. На нем лежал белоснежный конверт с чернильной завитушкой.

— Оу, ты когда успела выговор от ректора получить? — поинтересовался Натан.

Я вопросительно вскинула брови, толком не понимая, о чем он говорит.

— Запомни, белый конверт — выговор, приглашение на беседу в кабинет ректора. Голубоватый — похвала за учебные успехи. Красный — исключение. Зеленый — распределение на практику… Нет, так я тебе не перечислю, смотри, — парень пересек комнату и открыл первый выдвижной ящик. Достал пухлую кожаную папку. — Это устав. Чтоб не нарваться на новые белые конверты, подробно изучи. И запомни, три письменных выговора — тебя приглашают в кабинет ректора. Три приглашения к ректору — получаешь красный конверт. В данном случае даже для тебя исключения не сделают.

Я испуганно притихла. Если мне дали выговор за такую, казалось бы, ерунду, то что будет дальше? А если я вылечу? Вот смеха-то будет. А сколько у сестрицы поводов меня задеть появится…

— Но не бойся, — Натан окинул меня внимательным взглядом. Один голубой конверт все перебивает, если судить по практике. У нас очень жесткое отношение к дисциплине, но к образованию — многим жестче. Потому любые достижения высоко ценятся.

— Спасибо, — я кивнула. — Сможешь помочь со вторым чемоданом? — настроение резко поползло вниз. Судя по тому, как Натан удивился, что я не знаю элементарных чар переноса, получить хотя б один «хороший» конверт мне будет очень сложно.

— Прости, но мне пора. Он поменьше этого. Если хочешь, могу объяснить, как работают чары, — предложил парень, отводя взгляд в сторону и стягивая с тумбы стопку книг. На его глаза упала челка, которую тут же захотелось отстричь.

— Нет, не надо, но спасибо. Дотащу так, — я выдавила улыбку. Представляю, как он удивится, когда узнает, что я совсем ничего не умею. И почему я только раньше об этом не подумала? Мне казалось, что в академии начинают с азов. Так, до начала учебного года осталась неделя. За это время мне надо все выучить…

Мысли путались, а руки опускались только от того, что не знали, за что именно браться.

— Удачи, — бросил Натан и выскользнул в коридор.

Ладно, Евалия, соберись. Тебе нужен второй чемодан, затем найти библиотеку, поискать нужную литературу, чтобы не попасть впросак в первые же дни учебы, а потом можно и поесть. Или сперва поесть? Так.

Чемодан. Поесть. Библиотека.

* * *

По шее табуном прошлись мурашки. Как так? Ведь я оставляла его тут!

Растерянно заглядывая за гардины и под столы, я искала чемодан. Его и след простыл.

Я отважилась даже заглянуть к ключнице! Та равнодушно пожала плечами и, закрыв за собой дверь, куда-то заспешила.

Кому мог понадобиться мой чемодан?! Там же только вещи украшения и праздничные платья занимали половину второго кожаного монстра, уже разместившегося в моих покоях.

И Натан, как назло, уже куда-то ушел. Может, чьи-нибудь служанки посчитали, что чемодан забыт, и утащили в каморку потерянных вещей?

Желудок отвлек от размышлений, протяжно сообщив о том, что был бы не прочь подкрепиться. С сомнением замерев на месте, я глянула в сторону левого коридора. Натан говорил, что где-то там, в конце, первая столовая. Ладно, с чемоданом можно разобраться позже.

По бокам длинного коридора расположились деревянные дверцы. Какие-то были украшены цветами, резьбой, другие — девственно чистые, словно там никто не жил. Картины, развешанные в простенках, отражали жизнь академии. Вот девушка-студентка с кипой бумаг сидит в просторной, но темной библиотеке. А вот два парня, тренирующиеся во дворе в битве на мечах. Художники видели студенческие будни именно такими.

Дверь в столовую больше напоминала дворовые ворота — витиеватые узоры, соединяющиеся лучами в самом центре. Сквозь просветы было хорошо видно огромное количество небольших столиков, размещенных в хаотичном порядке. Никаких тебе огромных дубовых махин на широких ножках-лапах, красота! Не придется ждать, пока каждый сидящий закончит трапезу. Не придется следить за правилами этикета! Сел где-нибудь в сторонке, быстро перекусил и побежал дальше.

Я уверенно нажала на ворота, ожидая, что те распахнутся сами собой. Глухой щелк — створки лишь вздрогнули.

Закрыто?

— Вообще-то на себя, — позади раздался суховатый женский голос.

Я обернулась.

Высокая, почти на две головы выше меня, девушка с длинными рыжими волосами, собранными в четыре косы. Раскосые желтоватые глаза и пухлые губы, измазанные яркой фиолетовой помадой. Именно измазанные — контура там и в помине не было. Платье, вопреки довольно теплой погоде, шерстяное. Еще и коричневое. М-да, безвкусица!

Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что девушка нервно дернулась и, задрав нос (вероятно, чтобы меня не видеть), подошла к воротам и потянула на себя. Те послушно отворились, чуть задевая меня створками.

Я мгновенно отвлеклась от девушки и посетовала на неудобную планировку. Через мгновение забыла и о ней — передо мной открылось огромное помещение с высокими, но узкими витражными окнами, вытянутыми к потолку симметричным пике. Широкий мраморный стол, расположившийся вдоль противоположной стены, был заставлен едой. Не сказать, что деликатесами, но жить можно.

Овощи, фрукты, горячее и выпечка — ешь, сколько хочешь. Но если твои сокурсники приметят, что все котлетки пропали именно в твоем желудке, — жди беды.

Столовая была почти пустая. Та девушка, встретившаяся мне при входе, небольшая компания, тихо переговаривающаяся в углу, и женщина в возрасте, засевшая сбоку с каким-то томиком.

Стараясь не пялиться на присутствующих, я прошла к общему столу. Нашарила взглядом тарелки, внутренне поморщилась — фи, сколько людей их трогали своими пальцами. Подавив брезгливость, наложила туда морковное пюре и пару куриных ножек. Вязкий кисель плюхнулся в стеклянный стакан почти шариком. Прелестно. Издали все смотрелось куда как аппетитнее.

— Хэй, ты кто? — Я вздрогнула от резкого выкрика в мою сторону.

Один из парней, сидевший в углу и живо что-то обсуждающий с одногруппниками, внезапно откинулся назад и, балансируя на табурете, вперился в меня насмешливым взглядом.

— Евалия, — растерянно ответила я, на мгновение даже забыв представиться полным именем. Но следом добавила: — Евалия Од Сандрайн Лакрес!

Парень наклонил голову набок и прошелся взглядом по моей фигуре. У меня тут же появилась навязчивая мысль, что те места, на которые падал его взгляд, тут же покрываются липкой и вязкой мерзкой субстанцией.

— Добро пожаловать в академию, ваше высочество, — уже более почтительным тоном произнес он. — Мое имя…

— Да кого волнует твое имя! — в беседу вмешалась девушка из той же компании. Яркие голубоватые прядки, сплетенные в косы, выделялись на фоне белоснежных волос, однако по-детски кукольная внешность пугала. Казалось, сейчас она обнажит зубы — а там клыки, как у рылтоков. Я читала про них — те еще чудища.

— Меня вот, — девушка откинула пару локонов за спину, — зовут Геллара Жарфак.

Я напряженно кивнула. Меньше всего я хотела примкнуть к какой-нибудь компании. Мне всегда искренне казалось, что подобные связи делают тебя слишком ограниченным в личном времяпрепровождении. «Друзья» постоянно что-то требуют, предлагают, в их жизни надо принимать участие. И если сперва на каждый жест с «той стороны» ты смотришь со скепсисом, то потом начинаешь привязываться и становишься зависимым и слабым. Мне это ни к чему… Но и проявить явное нерадушие нельзя — статус второй принцессы обязывает быть как минимум милой. Софине можно было с этим не заморачиваться — ее полагалось любить по закону, даже если по ночам она бы выпивала кровь маленьких детей.