Хейтер (СИ) - "Extazyflame". Страница 26

Да, гонорары радовали. Причем больше всего гонорары заказчиков из ближнего зарубежья. Для этой цели пришлось обзавестись электронными кошельками. Но предвкушение скорого шоппинга было омрачено тысячей нюансов, которые предполагал подобный вид деятельности.

Платья от «Лакс-кутюр» упорно отказывались сидеть на мне так, как на моделях в глянцевых каталогах. Впрочем, Милену Девятову и её начальство это мало заботило: от меня требовалось представить каждую шмотку в самом выгодном ракурсе, а как я это сделаю, никого не волновало.

Новак и тут пришел на подмогу. Пояснил, что это минусы нашей деятельности. Что его самого запарило носить костюмы по жаре, но ничего не поделать, условия контракта. И что эти самые костюмы имели ужасный крой. Но заказчику не объяснить, что у него тупые лекала под подиумные стандарты. Оттого Костя и знал по именам всех хозяев ателье и частных портных в городе. Поскольку платья, которые следовало засветить в эфирах, оставались мне в дар, я была вольна ушивать и подгонять их по фигуре, не нарушая исходных параметров модели. Это отнимало много времени, но в целом, произвело фурор. Желающих приобрести наряд, как у Саймонс, было очень много, и заказчики остались довольны.

С купальниками дело обстояло сложнее. Похолодало, но пришлось делать новый ролик на пляже, ёжась от пронизывающего ветра и отогреваясь кофе из термоса. А в ряде случаев и вовсе голодать сутками, чтобы влезть в очередную линейку размеров для дистрофиков.

Со спортивными биодобавками я решила вопрос довольно просто - заменила таблетки похожими по форме и цвету витаминами, отдав содержимое тем знакомым, кто серьезно занимался спортом. То же самое сделала с соком побегов пшеницы - заменила его коктейлем из киви. А вот корейская косметика приятно удивила. С ней я хорошела не по дням, а по часам.

Сложнее всего было не послать открытым текстом рекламодателей, когда они высказывали своё недовольство. Платили щедро, оттого не заморачивались чувством такта.

«Обратите внимание на презентацию модели купального костюма, код 40-10. Бросается в глаза неровный рельеф бедер. Решите эту проблему».

«Применение фильтра сделало цвет напитка бледным. Либо добавьте пищевой краситель, либо откажитесь от использования подобного фильтра».

«Увеличьте время и сделайте крупный план, когда принимаете биодобавку»

«Распущенные волосы скрыли декор плечиков модели "Примавера". Требуется прическа с высоко забранными волосами».

И так до бесконечности. Особенно бесило правило выхода в каждом новом наряде «Лакс-кутюр». Да, они шили потрясающие платья, костюмы, юбки и блузы, но не все модели шли мне. Большинство требовало высоких шпилек. Хорошая новость заключалась в том, что рядом с Новаком во время выходов в свет я выглядела звездой с красной дорожки. Мы зачастили на тусовки, где мелькали знаменитости. Количество фолловеров росло в геометрической прогрессии, иногда я мелькала в светской хронике на городском канале.

Жизнь налаживалась. Обо мне уже загворили наравне с Мирой Кросс. Я начала подумывать о том, чтобы записать несколько роликов со знаменитостями - пока что это делал только Костя. Сюжетов по-прежнему хватало. Дополнительно я прослушала курс по психологии, где получила новую подборку идей.

К сожалению, мой стремительный взлёт не обошли стороной хейтеры. Затишье было временным. Только в этот раз занятость сыграла мне на руку: я просто не успевала отслеживать эти выбросы негатива.

Однажды мы возвращались домой с очередной звёздной вечеринки. Дорогое шампанское и успех вскружили голову. На пати присутствовала группа «Д.О.А.», и девчонки сказали, что я классная. Костя тоже вдоволь выкупался во внимании столичных светских львиц, каждая из которых не прочь была продолжить беседу в интимной обстановке. Как ни странно, я не ревновала. Хотя и чувствовали мы себя, как герои «Голодных игр» перед элитой Панема.

От лаковых лодочек гудели ноги, и Костя, долго не раздумывая, подхватил меня на руки. Лестничные пролеты не сломили его, хотя я всё время вздрагивала, опасаясь, что он оступится, и мы кубарем скатимся вниз. Но всё равно это было весело.

- Устал? - его близость кружила голову, и когда Новак прижал меня к стене, я ощутила, как тело пронзили острые стрелы предвкушения.

- Нет. Ты как пушинка. Легкая и светлая...

Его губы накрыли мои, руки обвили талию, расстёгивая пуговицы блузы. Идея заняться любовью в подъезде немного смущала. Да и стоило экспериментировать, если мама уехала в командировку, а квартира была полностью в моем распоряжении?

- Стой! - отчего-то свет на лестничной клетке не горел. Стараясь выровнять дыхание, я отстранила Костю и принялась искать ключ в недрах клатча. В темноте получалось плохо, и я, нащупав на стене кнопку выключателя, нажала ее.

То, что я увидела вслед за этим, подействовало на меня, подобно ледяному душу.

На противоположной стене, аккурат возле моей двери, пылала красным крупная надпись. Всего два слова, четко выведенных красящим баллоном на бледно-зелёной стене.

САЙМОНС - ТВАРЬ.

Я не могла вымолвить ни слова. Смотрела на эту красноречивую надпись, не замечая, как недавний жар сексуального возбуждения вытесняет арктический холод, от которого стынет в жилах кровь. Крик замер в горле, я неосознанно поднесла ладони ко рту. Непонятно, чего больше было сейчас в моем сознании: ужаса или обиды на хлёсткие, словно пощёчина, слова.

- Лена!..

Я не слышала слов Новака. Не в состоянии двинуться с места смотрела, как он шагнул к стене, коснулся пальцами кровавых букв.

- Свежие. Не больше часа назад сделали...

Я уже не чувствовала ничего. Закрыла лицо руками и сползла по стене, села на пол. Мало заботило то, что будет с костюмом и организмом от сидения на холодном бетоне.

- Они... они знают, где я живу... Костя, мне страшно...

Mefisto в два шага оказался рядом. Обнял за плечи, поднимая с пола, прижал к своей груди, успокаивающе погладив по волосам.

- Тише! Успокойся! Это ничего не значит, слышишь? Мне и мёртвых кошек под ворота кидали, и куклу Вуду с моим лицом, вырезанным из фотки. Жив, как видишь, и никто ничего не сделал. Идём домой.

- За что? - от его ласки и несправедливости происходящего по щекам потекли слёзы, даже ужас капитулировал перед чувством обиды. - Да что я им всем сделала? Я и словом никого из них не обидела, ты же знаешь!

- Ох, Ленка... ну как маленькая ты. Тебе не могут простить успех, который только приумножается день ото дня. Ну что ты, глупая? Из-за этого расстраиваться?

Новак извлёк ключи из моей сумочки и открыл двери, легонько подталкивая в спину.

- Плакать запрещаю. Ставь чайник и жди меня. Ты же не доставишь этим лузерам удовольствие испортить нам вечер? Сейчас вернусь.

Вечер? Через пару часов будет утро. И даже этого времени нас жестоко лишили.

- К... куда?

- Позвоню в клининговую компанию. Пусть смоют эту мерзость.

- Звони отсюда, я боюсь...

Поставить чайник я так и не смогла, меня просто трясло. И не от страха. Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к такому отношению людей. И было бы за что так надо мной издеваться, но нет! Им просто было скучно.

Бригада уборщиц прибыла лишь спустя пару часов. Найти круглосуточную уборку без предварительного заказа оказалось не так-то просто. Но и это мало помогло: краска не отмывалась. Всё, чего добились бойкие работницы сферы клининга - это бледно-красного цвета и смазанных контуров. Назревал скандал: работа фактически оказалась не выполнена, но не по вине компании. Пока Новак выяснял, как же быть, меня осенило. Налив в термос кофе и закинув в коробку несколько капкейков, я отправилась будить управдома.

Взятка смягчила его суровый нрав. Через двадцать минут в кладовой отыскалась водоэмульсионка под цвет стен и валики. Сотрудницы клининг-центра особо не роптали, закрасили надпись и, получив расчет, удалились. К утру уже ничего не напоминало о гадких граффити.

Глава ОСББ попытался наехать на нас с Новаком в лучших традициях совдепии - объявить меня провокатором подобных хулиганств в подъезде. На что Костя, не даром же получил имя Mefisto, потребовал пояснений, отчего в дом беспрепятственно входят хулиганы, кто их впустил, потому что код они знать не могли, и, самое главное, отчего бездействуют камеры наблюдения, на которые всем домом собирали немаленький взнос. Последнее слово осталось за ним.