Ваниль и Корица. Fairytale (СИ) - "Abacus". Страница 48

Хотя, конечно, все туфта. Если бы мы не сошлись характерами, никакой дружбы не получилось бы. Но волей судьбы мы стали больше походить на братьев, нежели на просто друзей, что, стоит признать, радовало наших родителей.

Такой вот сказ. Мы повзрослели, детские игры закончились, но дружба, перенесшая многие испытания, лишь окрепшая с годами, осталась.

Я не могу представить себя без этого человека. Возможно, мы не говорим с ним о том, насколько дорожим друг другом, но каждый из нас понимает, что готов ради другого на многое. Без всякого пафоса, каких-то соплей и слов «на все». Нет. На многое. И это разумно. Это здраво и правильно.

- Здорово! – приподняв руку, я поздоровался с охранником, встретившим меня на выходе из паркинга.

- А что это ты так поздно?

- Да я как-то… вообще не планировал, – нажав на кнопку лифта, который должен был поднять меня на этаж, где располагался офис нашей фирмы, ответил я.

- Прогульщик!

- Ха-ха-ха! Да иди ты! – кивнув ему на прощание, я зашел в кабину.

Поднявшись на пятнадцатый этаж, оказался в огромном светлом холле, посередине которого стоял небольшой стол. За ним сидела работница нашей фирмы, задача которой была встретить и проводить посетителей до нужного им кабинета.

- Привет, – подойдя к столу, я облокотился на него обеими руками.

- О, Дима-а-а… – прищурилась девушка, перекладывающая на своем столе стопки бумаг. – Привет-привет! Загорел.

- А то.

Данная должность не славилась постоянным работником. Только при мне за этим столом уже пересидело трое лиц женского пола совершенно разного возраста. Но стоило признать, последняя, нынешняя девчонка радовала меня больше своих предшественниц.

- Оля-я-я… – подхватил я один из листков, лежащих сверху. – По-моему…

- Я знаю-знаю! И помню! – она вырвала у меня из рук бумагу. – Вот когда ты придешь с самого утра, тогда я тебе все и принесу. Все эти списки посетителей.

- Да мне они, в принципе, и не нужны… ты можешь Паше их передать…

- Павел Александрович, – перебила она меня. – Иного мнения.

- Павел Александрович, – усмехнувшись, я не смог сдержаться. – Тебя на месяц младше. Ха-ха-ха!

Покраснев, она опустила взгляд в бумаги.

- Хватит шутить по этому поводу, – заправив выбившуюся прядь волос за ухо, она вновь посмотрела на меня. – Ты меня уже достал этим. Это мой начальник, вообще-то.

- Ха-ха-ха! – ударив ладонью по столу, продолжил. – А я что, нет?

Покраснев еще сильнее, она закрыла лицо бумагами.

- К тебе я как-то легко обращаюсь по имени, а к… – она перевела взгляд вверх. – Никак не могу. Не могу и все. Язык не поворачивается. Да и… собственно, мне никто и не предлагал это.

- Ладно… я зайду к Паше… простите… к Павлу Александровичу…

- Ха-ха-ха! Боже! Хватит! – перебила она меня.

- И, может, к себе ненадолго. Завтра я с утра… мда… – прикинув, что в универ смогу съездить попозже, я в подтверждение своего решения кивнул. – Да… завтра я буду с самого утра.

- Ладно… тогда я скажу уборщице, не откладывать твой кабинет на потом.

- Ага… спасибо.

- Кстати… вот… просили всем раздать, – вспомнила она о чем-то, открыв боковой ящик.

- Что там еще?

- Пока ты отдыхал… вот… напоминание… – прикусила она кончик ручки. – О дресс-коде.

- Ты шутишь, что ли?

- Неа…

Пробежавшись глазами по требованиям к рабочему виду персонала нашей фирмы, я скомкал выданный мне листок и отправил его в корзину для мусора.

- Александр Алексеевич будет расстроен… – проследив за исчезнувшим листком, протянула Ольга.

Усмехнувшись себе под нос, я попрощался с сотрудницей и пошел по широкому коридору, ведущему к интересующему меня кабинету.

Мне стоило упомянуть о еще кое-какой небольшой проблеме, которой лично я не придавал огромного значения. Для меня это не являлось принципиальным, зато сводило с ума Пашиного отца.

Примерно девяносто процентов наших с ним встреч во время работы начинались в одном и том же стиле, а именно, в его упреках в сторону моего внешнего вида. Почему-то его бесило то, что я не надеваю в офис костюмы, в которых работало большее количество нашего народа. Я же… про себя понимая, что, в принципе, он имеет право диктовать данные условия, всячески пытался избегать подобных передряг, порой даже специально переодеваясь, зная, что он может нагрянуть или же попросту быть неподалеку от меня. Однако, что бы я не делал, почему-то он был очень удачлив на мои джинсы с толстовками, а я был очень неудачен и именно в таком виде вечно попадался ему на глаза. Далее шел разговор с намеком, который я делал вид, что воспринял всерьез и, конечно же, в следующий раз исправлюсь, однако происходила встреча за встречей, но ничего не менялось. Кажется, я действительно испытывал его терпение, но нежелание носить какую-то совершенно неподходящую мне по стилю одежду, пока пересиливало меня. В общем-то, прочитав очередное напоминание о внешнем виде сотрудников, я сразу же понял, в чей огород отправлен сей камень, поэтому шагая по коридору, подтянув до локтей рукава толстовки, мысленно просчитывал про себя процент вероятности своей встречи с боссом на этот раз.

Благодаря огромным, заменяющим внешнюю стену, окнам, любуясь панорамой города, я быстро добрался до нужной мне двери и, для видимости постучав, открыл ее.

Войдя в довольно просторный светлый, также с огромными окнами в пол, кабинет, я осмотрелся по сторонам. Все было таким же. Ничего с момента моего отъезда не изменилось. Хотя я бы сильно удивился, если бы Паша за неделю моего отпуска решил кардинально изменить свое рабочее место.

Его кабинет был оформлен в стиле минимализма. Возле окна стоял большой, широкий с блестящей глянцевой поверхностью стол. За ним, спинкой к виду на город, расположилось удобное, массивное черное кожаное кресло, в котором любил медленно раскачиваться его хозяин.

Напротив стола стоял небольшой, довольно высокий диван, в котором обычно сидели сторонние личности. На одной из стен было прикреплено несколько, опять же, глянцевых полок. Они играли скорей декоративную роль. На них расположились разнообразные книги, в основном соответствующие тематике компании. С противоположной стороны занял свое место небольшой бар, в котором Паша хранил, на мой взгляд, все самое интересное, что было в его кабинете.

- Здоровень! – поздоровался я с другом, которого не видел больше недели.

Оторвавшись от экрана моноблока, стоящего на столе, Павел, качнувшись в кресле, поднялся мне навстречу:

- О-о-о! Привет!

Я ужасно соскучился по нему. Каждый раз, когда кому-то из нас приходилось надолго пропадать с горизонта другого, мы ощущали некий дискомфорт. Мать, которая всячески пыталась влезть в мою личную жизнь, однажды выслушав мою тираду о том, кем я считаю Павла, слинявшего на столь долгое время заграницу, назвала это очередным этапом сближения. Выслушав ее песнь, я поставил ее перед фактом, что не отливаю голубизной, поэтому слушать ее дифирамбы по поводу наших с Пашей отношений, несколько противно. Она же, непонятно с чего обидевшись, в который раз указав на мою грубость, махнула на меня рукой, сказав, что со мной бессмысленно разговаривать о чем-то высоком.

Павлуха предстал передо мной в своем обыденном виде. В одном из своих многочисленных костюмов, которых у него было не меньше, чем платьев у его жены, в выглаженной белоснежной рубашке с галстуком, который он умел завязывать за несколько секунд, что вызывало во мне приступ головокружения, ну и в начищенных ботинках, которые, как я подозревал, он лично вылизывал, стоило ему остаться в кабинете одному. Мои кроссовки, которые я умудрился перепачкать, совершая пробежку до машины, смотрелись как-то совсем по-убогому рядом с его обувью.

- Не скажешь мне… какого хера, я не мог до тебя дозвониться, и почему мне не пришел ответ на сообщения? – поинтересовался я, протягивая ему в качестве приветствия руку.

Пожав ее, после, дождавшись, пока я отцеплюсь от него со своими дружескими объятиями, он, указав мне рукой на диван, сам присел на край своего стола.