Каузальный ангел - Райяниеми Ханну. Страница 7

Налетает стая тэнгу. Птицелюди с черными крыльями, грубыми лицами, с носами-клювами и загнутыми железными мечами. У них пустотелые кости и легкие тела, и твои удары раскидывают их, словно тряпичных кукол. Но их много, и вам приходится отступать в глубину храма.

Пока усаги-ронин сдерживает их натиск, ты находишь свиток у ног статуи Будды, читаешь вслух священный текст, и его сила прогоняет тэнгу. Ронин ранена, коготь тэнгу прошелся по ее ребрам. Ты старательно перевязываешь ее, но теперь при ходьбе она опирается на свою нагинату.

Перед закатом вы взбираетесь на край кратера и видите дворец Юки-онна.

Люди говорят, что он меняет свои очертания и не похож ни на одну крепость, возведенную человеческими руками. Он впивается в дно кратера каменными когтями. Стены белые, как кость. Три стены, одна выше другой, покоятся на сером каменном основании. На стенах растут изломанные голые деревья, а на тебя смотрят темные щели бойниц. К стенам прилепились низкие сторожевые будки. Все это напоминает гнездо гигантской хищной птицы.

Железные входные ворота распахнуты, ждут тебя. Ты идешь по длинному коридору через первый двор, чувствуя себя совершенно беззащитной. Потом поднимаешься по узкой крутой лестнице, проходишь через маленький внутренний дворик и пустые башни. За тобой наблюдают лица, и тебе кажется, что в них ты узнаешь мертвых врагов.

Внутри третьего кольца стены стоит огромный дворец. Его охраняют темные самураи с заржавевшими мечами, но они пропускают тебя внутрь.

Тронный зал освещен бледно-голубым пламенем факелов. И вот, наконец, Юки-онна, белая, красивая и невероятно опасная. У ее ног притулилась знакомая фигурка в шелковом платье. Ее лицо закрыто распущенными волосами, рядом на полу кучка зерен. Она пересчитывает их. При виде нее у тебя замирает сердце.

— Тебе не следовало сюда приходить, — холодно произносит Юки-онна.

Ты снова ощущаешь во рту привкус горечи.

— Я уступаю тебе эту честь, сестра, — говорит ронин. — Своей отвагой ты заслужила право забрать ее жизнь.

У тебя во рту что-то перекатывается: это косточка от персика, ее неровные края царапают язык.

Ты плавным движением обнажаешь катану и вонзаешь клинок в живот усаги-ронин. Свет в ее глазах меркнет, а в твоем сердце вспыхивает боль сожаления.

— Я пришла не для того, чтобы забрать ее жизнь, — говоришь ты, — я хочу предложить ей свой меч. Я хотела бы, чтобы тебя забрала гора, или я могла бы умереть за тебя, но теперь слишком поздно.

— Отличная работа, дитя мое, — отвечает ведьма. — А теперь подойди и получи свою награду.

По ее знаку фигурка медленно поднимается с пола. Ты бросаешься вперед и обнимаешь ее. Она шуршит в твоих руках. В ней нет ни плоти, ни костей.

Это кукла, сделанная из ткани.

Смех у Юки-онны резкий и холодный, и голубой, словно солнечный свет на снегу. Ты выпускаешь из рук куклу своей возлюбленной и падаешь на колени.

Катана с жадностью и без сопротивления входит в твое тело. К твоему удивлению, ее лезвие вовсе не холодное, а горячее. Раскаленный металл замирает чуть ниже сердца. Ты сжимаешь рукоять обеими руками и поворачиваешь клинок вверх.

Ведьма исчезает, и вместе с ней исчезает весь мир. А потом ты снова становишься Миели, дочерью Карху. Миели стоит на балконе, внизу тянется в туманную даль голубая лента канала. Лицо овевает теплый ласковый ветерок. А наверху простирается бескрайнее небо Сатурна, рассеченное надвое лезвием кольца.

Глава третья

СЫЩИК И СВЕТЛЯЧКИ

Король Марса может видеть все, но бывают моменты, когда он не хочет, чтобы видели его. Он идет по улицам Шагающего города Ублиетта невидимкой, под покровом гевулота. И, как обычно, Король опаздывает: на этот раз он не сразу смог ускользнуть от своих наставников-телохранителей. Небо над Марсом бледное, и яркое пятно за острыми зубьями кратера Эллада еще только предвещает появление Фобоса. И воздух холодный. В тени высоких зданий вдоль широких бульваров Края зажигаются жаровни, на тротуарах появляются желающие поужинать и выпить. Город мягко покачивается на ходу, и отдаленный гул его шагов успокаивает, словно размеренное сердцебиение. На поверхности все идет своим чередом.

Но Король — Исидор Ботреле — не верит в это. Он ощущает резкий и горький привкус страха, видит особую осторожность в походке людей, уже не доверяющих анонимности своего гевулота. Мимо рука об руку проходит улыбающаяся пара. Высокая женщина с красновато-смуглой кожей привлекает взгляд Исидора.

Он нечаянно задевает ее воспоминания и видит, как она, портниха Джеки, плакала навзрыд вместе с толпой, собравшейся на Устойчивом проспекте, наблюдая за гибелью Земли, мира, где она родилась.

Исидор встряхивает головой. Он способен слышать и помнить любой разговор, любую мысль в Ублиетте. Этот обоюдоострый дар достался ему от его отца-криптарха, искаженной копии Жана ле Фламбера, теперь заключенного в игле Тюрьмы и обреченного играть в бесконечную игру. Исидор может размышлять и дышать, лишь спрятавшись, но и тогда Ублиетт постоянно присутствует в его мыслях. Он понимает, как испуганы люди. В небесах появились гиганты, и мягкий свет уже не так успокаивает, как прежде.

Цель Исидора находится на южном краю города. Это маленький домик в обнесенном забором саду. Его круглые окна и янтарно-желтые бетонные стены выглядят довольно необычно, но их почти полностью скрывают сильно разросшиеся кусты белых мечевидных роз «Торис»^[8].

У самых ворот его настигает фрагмент разделенных воспоминаний, словно навеянных ароматом роз, вызвавшим в памяти строгий взгляд матери, Раймонды. Исидор вспоминает, что должен присутствовать на встрече с ней и другими наставниками — группой особых городских стражей порядка — и старейшинами зоку, чтобы обсудить проблему беженцев. Он вспоминает тщетные усилия орбитальных Спокойных, смятых потоком иммигрантов из Внутренней Системы. И Лоялистов — членов новой политической партии, которые настаивают на том, что Царство реально, а все, кто утверждает обратное, созданы зоку, и Исидор — только инструмент в их руках. Он вспоминает и о том, что мать намерена серьезно поговорить с ним и что он еще не настолько взрослый, чтобы не подвергаться порке.

Исидор вздыхает и сбрасывает воспоминание. В последние несколько месяцев заседания и обсуждения проходят постоянно. Он в них разочаровался: никаких решений не принимается, и каждый участник настаивает на своем. Ничего похожего на холодную красоту преступлений, головоломок или архитектуры. Теперь и это для него утрачено: он способен обнаружить самого хитроумного преступника, стоит только обратиться к воспоминаниям.

А вот в кват-послании Жана ле Фламбера, пришедшем три часа назад, содержится настоящая загадка.

Исидор посылает короткий вежливый фрагмент воспоминаний обитателю домика, подходит к двери и ждет. Его рука сжимает в кармане Часы вора.

Дверь открывает моложавый темнокожий мужчина. С первого взгляда его можно принять за собирателя Времени, который накапливает нематериальную валюту Ублиетта для продолжения жизни в теле Достойного, вместо того чтобы тратить ее на самоусовершенствование и предметы роскоши. Но у него гладкая блестящая кожа, что указывает на недавнее возвращение из состояния Спокойствия после прохождения через лабораторию Воскресителей.

— А, — произносит мужчина, Марсель Изольд, — Исидор Ботреле. Знаменитый детектив. Какая честь.

В его голосе звучит нотка иронии, а взгляд остается откровенно скучающим.

Исидор откашливается. Даже до недавних событий в нелегальных аналоговых изданиях Ублиетта его изображение появлялось довольно часто, а теперь и вовсе нельзя остаться неузнанным, если не пользоваться недопустимо плотным гевулотом.

— Я понимаю, время уже позднее, но нельзя ли...

Человек закрывает дверь. Исидор вздыхает, снова стучит и посылает очередной фрагмент воспоминаний. Дверь медленно открывается.