Новобрачная - Гарвуд Джулия. Страница 35

Нахмурившись, Джейми поглядела на распухшие пальцы раненого, пощупала ему лоб.

– Кажется, жара нет, – заметила она, – и все благодаря вашим молитвам, отец.

– Нет, миледи, – возразил священник. – Это вы спасли его. Вас послал нам сам Господь.

От похвалы щеки Джейми зарделись.

– Он послал вам грешницу, – ответила она. – Я пропустила сегодняшнюю мессу. – Джейми протянула отцу Мердоку шиллинг. – Я хочу купить индульгенцию, – сказала она.

– Но, миледи…

– Нет, отец, – перебила его Джейми, – позвольте мне объясниться прежде, чем вы наложите на меня епитимью. Я проспала мессу потому, что муж не разбудил меня, значит, и он грешен. – Джейми тряхнула головой, откидывая прядь со лба. Отец Мердок завороженно смотрел на нее.

– Что вы на это скажете? – продолжала Джейми. – Вы со мной согласны?

Священник не знал, что ответить, с удивлением глядя на эту чудесную маленькую женщину. Ему казалось, что в зал ворвался свежий ветер, а с ним и яркое солнце. Неужели эта женщина сумеет развеять тучи над этим замком, сгустившиеся после смерти Елены? Отец Мердок вспомнил, как Алек смотрел на склоненную над Ангусом жену – с нескрываемым удивлением и… восхищением.

– Отец, – теребила его Джейми, – почему вы молчите. Что вы скажете о наших грехах?

– Вы, наверное, очень набожны, леди Кинкейд? – спросил отец Мердок.

– К сожалению, нет. Не хочу вас вводить в заблуждение: я совсем не так набожна, как наш отец Чарльз. Он очень строгий и часто накладывал на нас епитимью. Однажды он даже заставил Агнес отрезать волосы, после чего она плакала целую неделю.

– Кто такая Агнес?

– Одна из моих дорогих сестер, – разъяснила Джейми.

– Какой же грех она совершила?

– Уснула во время одной из его проповедей. Отец Мердок едва сдержал улыбку.

– У нас здесь менее суровые нравы, – сказал он. – Обещаю вам, леди Кинкейд, что никогда не заставлю вас расстаться с волосами.

– Как жаль, что не вы были нашим священником, – печально заметила Джейми. – Волосы Агнес перестали виться, с тех пор как она обрезала их.

– У вас большая семья?

– Нас было пятеро, и все девочки, но старшая, Элеонор, умерла, когда мне было семь, и я почти не помню ее. Затем идут близнецы, Агнес и Алиса, потом Мери и я, самая младшая. Папа воспитывал нас один, – добавила Джейми с гордостью.

– У вас, наверное, была хорошая семья, – сказал отец Мердок. – Ваши сестры такие же красавицы, как вы?

– Что вы, они гораздо красивее меня. Мама носила меня под сердцем, когда папа женился на ней. Он потерял жену, а мама овдовела сразу же после свадьбы. Вот они и поженились. Папа всегда относился ко мне как к родной.

– Должно быть, хороший человек.

– О да, очень. Я так скучаю по дому!

– Тогда не будем больше о печальном. Оставьте эту монету себе и истратьте ее на что-нибудь другое.

– Мне бы хотелось, чтобы вы взяли этот шиллинг, отец. Кто-то должен отпустить грехи моему мужу. Он воин, и ему приходится убивать людей на поле брани. Я знаю его хуже, чем вы, но мне почему-то кажется, что он никогда бы не убил человека без особой на то причины. Я чувствую, что в душе он добрый.

Тем временем Алек вошел в зал, да так и остался стоять, слушая, как жена печется о его душе.

– Я согласен с вами, – ответил священник, но, завидев Алека, смущенно замолчал.

Джейми с облегчением вздохнула:

– Я рада, что вы такого же мнения, отец. Мне стыдно, что я отнимаю у вас столько времени. Отец Чарльз приучал нас обдумывать каждое слово. Он очень строгий священник, и, по правде говоря, мы вели очень праведный образ жизни.

У отца Мердока сложилось впечатление, что отец Чарльз был настоящим фанатиком. Ему стало жаль девушку.

– У нас все гораздо проще, – сказал он.

– Рада это слышать, но все же я не могу не беспокоиться о душе моего мужа. Отец, мне кажется, мы станем хорошими друзьями. Почему бы вам не называть меня просто Джейми? Как вы считаете?

– Я считаю, Джейми, что у вас доброе сердечко. Вы – как глоток чистого воздуха в этом мрачном царстве.

– Да, отец, – вмешался Алек, – у Джейми действительно доброе сердечко, но в этом-то и ее беда.

Джейми повернулась, чтобы ответить мужу, но онемела от изумления: Алек был наполовину голым. Он напоминал дикаря. Из нормальной одежды на нем была только белая рубашка, закрывавшая верхнюю половину могучего тела, через плечо был перекинут плед, ниспадающий мягкими складками и перетянутый в талии веревочным поясом. Черные протертые ботинки прикрывали лишь часть крепких мускулистых ног. Колени же Алека были голыми и круглыми, как головка младенца.

Джейми побледнела так, что Алеку показалось: она сейчас упадет в обморок. Выждав, когда она придет в себя, он спокойно поинтересовался, как себя чувствует Ангус.

– Что? – как во сне спросила Джейми, не в силах отвести взгляда от голых коленей мужа.

– Я спрашиваю об Ангусе, – закричал Алек, пытаясь вывести жену из ее странного состояния.

– Ну да, Ангус, – повторила Джейми, продолжая смотреть на его колени.

– Посмотри мне в лицо, жена! – приказал Алек. Джейми вздрогнула и посмотрела мужу в глаза. Щеки ее были красны, как пламя.

– И сколько времени тебе понадобится, чтобы привыкнуть к моему виду? – грозно спросил Алек.

– Какому виду? – Джейми попыталась улыбнуться.

– Ты всегда будешь отвечать вопросом на вопрос?

– Ты о чем-то хотел спросить меня? – прошептала Джейми.

Ее смущение веселило Алека, и он решил подлить масла в огонь.

– Жена, ты видела меня без всякой одежды и, однако, ведешь себя сейчас как…

Джейми покраснела еще сильнее и в испуге прикрыла рукой рот.

– Я не видела тебя голым, муж, а только ощущала. В этом есть разница. – Джейми в испуге прикусила язык и сквозь слезы прошептала: – Как ты можешь говорить такое в присутствии священника?

Алек возвел глаза к небу. Подумав, что муж раскаивается, Джейми спросила:

– Так что ты хотел сказать мне?

– Я хочу поговорить с Ангусом. – Алек направился к кровати, но Джейми преградила ему дорогу.

– Сейчас он спит. Ты сможешь поговорить с ним позже. Алек не верил своим ушам – его жена ему возражает!

– Разбуди его! – приказал он. – И прошу, впредь не говори мне, что мне можно делать, а что нет.

– Почему?

– Почему?!

И тут Джейми вспомнила, что Алек обещал ей никогда не выходить из себя в ее присутствии.

– Почему я не должна говорить тебе об этом? – спросила Джейми, осмелев.

На щеках Алека заходили желваки.

– Потому, что так у нас принято, – ответил за него отец Мердок, срываясь со стула. Он подошел к Джейми и нежно дотронулся до ее руки, желая предотвратить ссору. Он слишком хорошо знал вспыльчивый нрав Кинкейда. Со временем Джейми научится распознавать, когда мужу можно задавать вопросы, а когда лучше воздержаться, но сейчас его обязанность защитить бедную девушку.

– Джейми еще не знает наших обычаев, – сказал он. – Со временем все образуется.

Алек кивнул, но Джейми покачала головой.

– Не хочу быть невежливой, – сказала она, – но все же мне хотелось бы понять, почему я не могу указывать своему мужу, что ему делать. Сам он часто дает мне подобные советы.

– Я твой муж и хозяин, жена. Неужели это не ясно? – Желваки на скулах снова заходили. Джейми оставалась бесстрастной.

– Ну? – грозно сказал Кинкейд, делая шаг к жене.

Джейми не сдвинулась с места. Алек не знал, что и думать: он мог обратить в бегство любого здорового мужчину, но что делать с этой хрупкой женщиной?

Священник снова попытался вмешаться:

– Леди Кинкейд, не стоит испытывать терпение вашего мужа.

– Алек не потеряет со мной терпения, – заявила она. – Мой муж на самом деле очень покладистый человек. Он дал мне слово, отец, и, значит, никогда не нарушит его. – «Господи, – думал Алек, – она нарочно испытывает меня. Что же мне делать?»

– Ты хочешь, чтобы я пожалел о своем обещании, жена? – спросил он.