Завтрашний ветер. Незнакомка (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна. Страница 37

В центре Альдруна, под носом у Храма — святилище Шестого Дома. Это было невероятно. И омерзительно. Хотя и следовало ожидать. Если хотя бы половина пепельных идолов, перевозимых контрабандистами, получена, то святилищ Шестого Дома на Вварденфелле пруд пруди. А те, кто обязан бороться с ними, прячут знания друг от друга и закрывают глаза на правду. И уже может быть слишком поздно что-то изменить. Зараза расползается, и задержать ее — все равно что остановить руками ветряную мельницу.

Сон ударил под колени, заставил опуститься на каменный пол святилища, но для Аррайды уже не существовало ни его красных свеч, ни пепельного идола, ни качающегося с пяток на носки безликого врага. Наемница опять была среди шеренги мертвецов, лицом к лицу с человеком в золотой маске, походившей то ли на морду ужаса клана, мелкого ящера из даэдрических развалин, то ли на солнышко. Незнакомец говорил очень быстро, глотая слова, силился выглядеть приятным, шутил, смеялся. Казалось, даже золото маски растягивалось в улыбку, но когда попытался прикоснуться — это повергло Аррайду в ужас. Она знала, что этот кто-то пытается наложить заклятие, но не могла ни закричать, ни убежать. Скалились черепа стоящих вдоль коридора мертвецов, вился красный туман, и было ясно: никто не сотрет слезы с лица, ничья рука не протянется, как ветка, чтобы схватившись за нее, выбраться из трясины кошмара. Не было сил зажмуриться и бежать прочь, хотя бы ползти. Сердце билось где-то в горле, давя крик. Слезы брызгали между стиснутыми веками. И тогда Аррайда заставила себя как можно шире раскрыть глаза.

Клеймора… оставила глубокую щербину в узоре на полу, пальцы слиплись на рукояти, а по обе стороны клинка лежали половинки трупака, неровные, розовато-серые от горящих в святилище свеч. И оскаленный идол равнодушно пялился поверх них тремя багряными глазами. Наемница подошла к нему, волоча за собой клеймору, ударила локтем, и пепельная субстаниция развалилась на неровные, похожие на пемзу куски.

По лестнице Аррайда взбиралась медленно, цепляясь за неровности стены. Воздух казался горячим, точно в присутствии огненных атронахов, там, в Андасрэте. Словно еще предстояло гнать их вперед сквозь раскаленное марево (горнило) каменных коридоров.

Подгибались колени, еще немного — и Аррайде пришлось бы ползти по ступенькам, как ползут верующие к своему божеству. Только здесь разбитый идол оставался за спиной, за надежно запертой дверью. А ключи наемница забросила в сумку, чтобы не потерялись.

В доме все было, как прежде. Ханарай сопела под стянутой на темени юбкой, а Галтис то ли еще не пришел в себя, то ли прикидывался беспамятным. Аррайда не решилась нагнуться, чтобы проверить. Ощупала засовы на входной двери и скрестила пальцы в заклинании божественного вмешательства. Наемница думала, его придется повторить не раз и не два, если заклинание вообще удастся, но уже с первого раза по глазам ударило сухое полотнище ветра, несущего пепел с отрогов Красной горы, и тут же руки уперлись в окованную железом дверь на верху крепостной стены.

Знакомый легионер провел Аррайду в комнату Пулии, но и из-за письменного стола полез навстречу вислоусый Корнелий, с которым они освобождали Андасрэт, распахнул медвежьи объятия:

— Ух ты… цела… В Альдруне бой, а я тут сижу, как дурак… — он грохнул кулачищем по столу. — Раиса сказала тебя встретить. Сейчас кликну актуария, все вольные подпишешь, и в арсенал заведу… или поешь сперва?

От одной мысли о пище Аррайду затошнило. Корнелий навис над ней, лицо у него было потное и багровое, глаза в красных прожилках слезились:

— Тоже наглоталась дыму? Глазами лыпаешь, мокрая и горишь.

Аррайда вытерла лицо.

— Раиса… где?

— Нету.

— Тогда Имсин. Важно…

Она сплела пальцы в знаке «клинков». Корнелий с силой дернул себя за усы.

— Имсин уехала, а Раиса в Альдруне. Я пошлю гонца, но быстро она не сумеет…

— Спасибо.

Аррайда крутанула запястьями, заклинанием бросая себя к альдрунскому Храму.

Дым из печных труб прижимало к земле, резкий порывистый ветер швырял в лицо пригоршнями красного пепла, нес смоляной омерзительный запах, дергал огонь факелов, торчащих в скобах по обе стороны от двери в храм, выл в тесном дворике. Издали слышались крики, треск и лязг. Кто-то отшатнулся от Аррайды, с хлопком возникшей в полукруглом дворе, громко выругался. Рывком развернул девушку к свету:

— Эй!.. Кто такая?!

— Я ее знаю, — протянул второй легионер. — Она в Андасрэте с нами…

— А-а… под ногами не путайся.

Легионеры и стражники Дома Редоран, заполнявшие двор перед храмом, утратили к Аррайде интерес. Часть их, прикрываясь ростовыми щитами, сгрудилась за баррикадой, перекрывающей арку на храмовую площадь, другие застыли на лестницах, приставленных к стене, в которой была эта арка.

— Крысы… блин! Когда они кончатся…

— Мне нужна победитель Пулия!

— Она возле Скара, — знакомый легионер дернул рукой в сторону гигантского панциря, вздымающегося над мелкими ракушками-домиками городской бедноты. — Вот е-мое… Гильдия магов себе, бойцы себе, а мы…

Судя по огням и нарастающим крикам, в городе развернулось нешуточное сражение. Аррайда за весь сумасшедший день впервые подумала о Черриме и Эдвине Элберт; подавив в себе беспомощность и отчаянье, заколотила в полукруглые, утопленные в стене двери храма. Она поставит в известность о святилище Шестого Дома Льороса Сарано, а затем постарается разыскать друзей и Раису.

Долго не отворяли, испуганные напором, разглядывали пришелицу в глазок; потом дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы Аррайда, обдирая бока, сумела попасть внутрь, и тут же захлопнулась.

— Ты была сегодня у примаса Сарано, — поднеся масляную плошку к лицу гостьи, проговорил служка в коричневом глухом балахоне, — а то бы я не пустил.

Аррайда фыркнула и закашлялась. Прижала ко рту кулак.

— Где… он?

— Ушел… туда…

Нервно почесываясь, служка принялся запирать двери, ясно давая понять, что назад Аррайду не выпустит. Наемница облизнула пересохшие губы. Отгоняя звон в голове, постралась сосредоточиться, решить, что делать дальше. Глаза обежали круглое пространство главного нефа, заполненное испуганными людьми, раненых, с которыми возились священники в перепоясанных веревками рясах… От духоты, воняющей потом, горелым маслом и благовониями, стало нечем дышать. Сквозь в боль в висках пробилось воспоминание. Дом Косадеса в Балморе, его рука на плече, и собственные, стиснутые между коленями. Опущенный в колени взгляд, и дрожащие губы, раз за разом повторяющие… Это какой же дурой надо быть!.. Держась за стену, обошла Аррайда истово молящихся, коленопреклоненных и распростертых на полу, и пробралась к лестнице вниз. Верники, на коленях ползущие по ступенькам к нижней зале с ее триолитам и Шепчущими Колодцами, отшатывались от наемницы, как от пораженной мором. Бросали обидное «нвах», злобно шипели в спину. Она даже не оглянулась. Редгардка сама могла бы напугать сейчас кого угодно, если бы в ее покрытое потом, красное, точно отлакированное лицо решились заглянуть. И даже призрачный стон Шепчущих Колодцев на этот раз ее не смутил.

Внизу Аррайда втиснулась в какую-то нишу, чтобы набросать несколько строчек, объясняющих, как, по ее мнению, действуют чары Красной горы. Враг передает свои сны, соблазны и внушения именно через пепельные идолы, укрытые в пещерах близ крупных городов, а теперь, похоже, наводняющие и города. Сетью безумия накрывая Вварденфелл. Слишком много идолов проходит через контрабандистов, чтобы на каждого нашлось святилище. Это казалось Аррайде настолько важным, что мастер-шпион обязан был узнать обо всем как можно скорее. Девушка свернула листок и, прикидываясь, что молится на коленях, сунула его в щель под триолит святой Рилмс — специально оговоренный тайник, из которого курьер заберет послание и немедленно передаст Каю.

Из храма Аррайда выбралась через люк в крыше. Жар накатывал на нее, как прилив, меч и броня казались неимоверно тяжелыми, вода в баклажке — теплой и невкусной. Двигалась наемница на чистом инстинкте, цеплялась ногтями, упиралась коленями, толкая непослушное тело. Время от времени вглядывалась в мир внизу, локтем прикрывая от секущего ветра слезящиеся глаза.