Завтрашний ветер. Незнакомка (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна. Страница 56

— Ешь. А я просветлю Раису, что с тобой иду. Потом у Красиуса, — легионер кивнул в сторону кухни, — мешки с едой заберем. И подберем тебе в оружейной что-нить попроще: в эбоните простые наемники не ходят.

За сборами прошла вторая половина дня, и только наутро они выехали из Альдруна в Хуул, чтобы там сесть на попутный баркас.

Море штормило, волны норовили прижать судно к берегу и насадить на рифы, капитану приходилось держаться мористее, и плавание изрядно затянулось. Когда спутники ступили со сходен на хлипкие мостки гнаар-мокской набережной, им казалось, что те продолжают раскачиваться под ногами.

Воняло болотом и пепелом. Даже резкий соленый воздух моря не мог перебить этот запах. В ночи мерцали синие странные огни — то ли светились сыроежки, то ли колонии ракушек, облепившие валуны; то ли цвела в мусковых прудах кода.

Аррайда бросила невольный взгляд налево, туда, где был дом хаджитки Анисси. В резком свете качающегося над причалом фонаря открылось пепелище среди хибар: обугленный до черноты угол и наваленные в беспорядке мокрые доски — там, где Аррайда сидела, вспоминая Хаммерфелл.

Красноглазая старуха-данмерка, показавшаяся из ближайшей хижины с корзиной воняющих рыбьих потрохов, проследила взглядом:

— Спалили приблуд.

Она в сердцах выпростала корзину под нос привязанной на веревку у двери никс-гончей.

— Жаль, сами ушли, блохастые. У!..

Корнелий глубоко вдохнул и набычился. Данмерка попятилась и хлопнула дверью так, что ветхое строение содрогнулось. Гончая зарычала. Аррайда потянула легионера за руку.

Таверна «Грязнохвостик» в полной мере оправдывала свое название. Воняла потом, пригорелой рыбой и прокисшим пивом… И масло в светильники явно заправили то же, на котором несчастная рыбка превратилась в золу. Чтобы даром не пропало. Хозяин, повязанный поверх пуза грязным полотенцем, сонно таскался между столами. На лице его читалась покорность судьбе. Поди угоди на всех, когда вокруг такая прорва народу.

А вот насчет эбонита Корнелий беспокоился зря. У стойки, заставленной разномастными кружками, торчал низкорослый, точно сковородкой приложенный, данмер в почти такой же, как у наемницы, лилово-черной броне с золотыми разводами… Кинув взгляд на доспех Аррайды, он ревниво скривился. Поманил пальцем, и два здоровяка в одинаковых костяных кирасах (похоже, телохранители) услужливо наклонились к нему. Выслушали приказ; раздвигая толпу, бесцеремонно наступая на ноги и пихаясь локтями, направили стопы к вошедшим.

Оценили клеймору Аррайды и могучую стать Корнелия, почти учтиво кивнули.

— Наш господин Фарвин Орейн спрашивает…

— Не для того ли вы явились сюда…

— Чтобы убить пару нетчей, опустошающих округу?

— Ужас что такое творится, — влез в разговор трактирщик, видя в нем возможность увильнуть от забот. — В трубы щупальца суют, не дают за порог выйти. Только и облегчение, когда улетят пожрать. Если б ночью не спали — вообще бы житья от них не было.

Таверна загомонила. Но всех переорал толстый имперец, поминающий некоего Фаррела, загнанного нетчами в болото и то ли отравленного, то ли задушенного, то ли так утопшего по пьяни.

Нетчей давно разводили на Горьком берегу и Аскадианских островах. «Коровы» давали похожее на клей молоко, а толстая кожа «быков» шла на сапоги и доспехи. Щупальца этих травоядных были ядовиты, характер не слишком дружелюбный… не всякий пастух мог справиться с их стадом. Но представить, что ярко-синие и коричневатые медузы, красиво плывущие по ветру, способны убивать?..

А толстяк упивался. Изображая атаки нетчей, крутил на столе перед собой посуду — то ли напугать желал, то ли впечатление на девушку произвести. Аррайда громко фыркнула.

Силачи переглянулись.

— Наш хозяин — потомок великого героя, Орейна Медвежьего Когтя…

— И сам великий герой…

— И не хочет других помощников…

— Кроме нас.

— Да мы уже поняли, — во взгляде Корнелия ясно читалось: "Назовете нас приблудами — я вам ноги переломаю".

— Мы приятеля зашли навестить, — сказала Аррайда мирно. — С бесхвостым гуаром на колчане.

— Он вон там сидит, — трактирщик радостно указал в подернутое паром месиво фигур и лиц.

Телохранители Орейна вернулись к хозяину и, похоже, его успокоили: Фарвин равнодушно отвернулся. Аррайда с Корнелием ввинтились в толпу, переступая ноги, вытянутые в проход, и огибая мебель, точно в безумном танце Шигората. Разведчик Легиона сидел в самом дальнем углу, завернувшись в плащ. Из-под капюшона виднелись худые щеки и круглый подбородок. Посланцы Раисы Пулии подсели к столу, спинами отгородив его от зала. Аррайда передала письмо. Следопыт прочел, спрятал, навалился на столешницу, обдав воспаленным дыханием:

— Эту таверну давно бы… следовало переназвать… "Дурным знамением". Лова нет — непогодь, а домой идти спать страшно: вдруг кто начнет повелевать сквозь сны… Друг другу в лицо заглядывают: ищут признаки болезни. Нетчей ловить сошлись… герои… Так чего вам нужно?

— Про нетчей правда?

— Ну… — Нарм откусил заусеницу на большом пальце. — Тут и так исчезали… нвах. Все больше хаджиты и аргониане, которых угораздило забрести в Гнаар-Мок. А что?

— Ты проведешь нас к Иллуниби.

— Нет! — судорожно ответил он и прибавил, с трудом подбирая слова: — Если… Пулия послала вас… на смерть, то пусть она… будет не на моей совести.

— Парень, — прорычал шепотом Корнелий, — у нас приказ, и неча огород городить.

— У вас приказ? — зашипел, придвигая к ним голову, разведчик. — А я этого единственного… Логвина… оттуда нес. Я видел, во что его превратили!..

Ладони Нарма дрожали. Был он пьяный в хлам. И безмерно напуганный. И ведь хватило отваги тащить на себе корпрусного больного.

— Если за три дня болезнь не проявилась, то ты здоров, — сказала Аррайда.

— А тебе откуда знать? — скривив рот и презрительно щурясь, Нарм оглядел ее узорчатую аристократическую броню.

— Она со мной Андасрэт зачищала… — старый легионер наклонил голову. Мужчины пободались взглядами, и бретон опустил глаза.

— Ближе к утру… пойдем.

— Как думаешь, — спросила Аррайда тихо, — стоит местных еще об этих пещерах расспрашивать?

— Не расскажут, — отрубил разведчик. — Даже за золото.

И заказал еще выпивки.

Ближе к утру они лежали на животе на обрыве над морем. Вокруг были безмятежный простор и покой. Серый неторопливый рассвет карабкался по небу. Трава повлажнела от росы. Совсем не так, как в степи, почему-то подумалось Аррайде. Она вздохнула.

— …Вот здесь — корешки обломаны, и вмятина в глине — ногу ставили. Или сам шел, но, скорее, несли.

Корнелий с наемницей, перегнувшись через обрыв, взглянули на то место, куда указал следопыт. Речь шла о Логвине, том единственном, что спасся из Иллуниби. Или вынесли — в назидание.

— И положили так, чтоб заметили, — Вайрас скосил взгляд к желтой проплешине справа от себя. У этой гадины…внутри… много слуг.

Старый легионер чмыхнул, будто простуженный еж:

— Понятно. Где вход?

Разведчик развернулся к Аррайде:

— Послушай… Прежде, чем вы полезете туда… могу я увидеть не вот это, — Нарм прикоснулся пальцами к личине, — а тебя?

— Если ты о том, страшно ли мне…

— Пожалуйста!

Девушка стянула шлем.

Время, показавшееся бесконечным, он смотрел, кусая губы. Потом решительно перекинул себя за обрыв. Дождавшись, пока наемница наденет шлем, подал руку. Корнелий приземлился самостоятельно.

Нарм ткнул пальцем в узкую щель между глиняными откосами.

— Доспехи обдерем… — пробурчал легионер. Поймал узкую, как лезвие, усмешку бретона, и скользнул вдоль обрыва, ко входу в проклятую пещеру. Помедлил, прислушиваясь — грохот прибоя глушил любые звуки, даже если бы они были.

Легким движением Корнелий вбросил с щель камешек. Не дождался ответа. И, колданув кошачий глаз, скрылся в дыре. Нарм, опередив Аррайду, нырнул за ним. Пролезая в отверстие, наемница заметила, как Корнелий одобрительно хлопает разведчика по предплечью. Получалось, Нарм идет с ними.