Зеркало отчаяния (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 16

Потом села за стол и сжала виски руками. В голове было пусто, словно ветром все мысли выдуло.

- Эй... ты еще там?

- Д-да...

- Давай думать вместе?

- Давай...

- Как тебя зовут?

- Мария-Элена Домбрийская. Герцогесса Домбрийская.

- А я Матильда Домашкина. Только Мотей не называй, ненавижу.

- Госпожа Матильда?

- Пока это выговоришь, завтра настанет. Давай короче - Тильда.

- А меня мама Маленой называла. Малечкой...

- Забавно. Меня тоже так называть можно, только... ладно. Замнем пока.

Просто Малечкой обычно звали Матильду Кшесинскую. А бабуля, будучи ярой коммунисткой, ничего, что связано с Романовыми, на дух не переносила.

- Непонятно...

- Ты не одинока в своем непонимании. У меня вот, тоже, голова кругом. Ладно, Малена. Можно так тебя называть?

- Можно...

- У нас есть два варианта. Первый - я сошла с ума от одиночества.

- Тогда и я сошла с ума?

- Не хотелось бы?

- Нет. Безумцев у нас убивают.

- За что?

- Считается, что их духом овладел Восьмилапый, и в любой момент может поглядеть на мир через их глаза. А кому ж охота оказаться рядом с Разрывающим Нити?

- Это кто такой?

- Ты не знаешь, кто такой Восьмилапый? Кровопийца, Путающий нити...

Матильда подумала пару минут.

- Нет. У нас такого нет. Но... я правильно понимаю, что это из вашей веры?

- Да... А во что вы верите?

- Кто во что горазд. Официальная религия - христианство, но там столько всяких ответвлений... А вы во что верите?

- В Брата и Сестру. Детей Его, которых он послал в Ромею, чтобы учить и наставлять нас в тяжелые дни, утешать в горестях и помогать нести нашу ношу.

- Непонятно, но ясно, - Матильда решила сейчас не вдаваться в теологические вопросы. Ей стало чуть легче.

Бабушка настаивала, чтобы Мотя ознакомилась с Библией, Кораном, книгой Велеса, Аюрведой и даже Авестой. Врага коммунизма надо знать в лицо - и точка.

Мотя честно прочитала, половину не запомнила, а вторую просто не поняла, и забросила книги под шкаф.

Но в прочитанном точно не было ничего про брата и сестру. У нас вообще большинство религий патриархальные. Вот где разгуляться-то феминисткам! А придумать такое Мотя просто не могла бы. У нее фантазии не хватит. И тема не ее...

- Это что значит?

- Ты слышишь мои мысли? - спохватилась Мотя.

- Наверное... не знаю.

Матильда потрясла головой.

- Ты хочешь сказать, что ты - живой человек, и ты сейчас, в своей... Ромее?

- Аллодии. Это страна, а Ромея - наш мир.

- Понятно. И ты сейчас сидишь...

- Я сплю.

И тут Матильду осенило.

- Погоди-ка! Так это тебя я во сне видела!

- Н-наверное...

- С пирогом, бабником, каретой и клопами в трактире, и ты еще мямлила?

Получилось не особенно понятно, но Мария-Элена словно бы хлопнула в ладоши.

- А это ты мне подсказывала, да?

- Д-да... я думала, что сплю!

- А сейчас я - сплю.

- Значит, когда у нас день - у вас ночь, и наоборот. Удобно...

- Наверное...

- Интересно, а почему так получилось?

Мария-Элена так явственно удивилась, что Мотя это почувствовала.

- П-почему?

- Ну да. Вот ты жила, жила спокойно, а потом вдруг, в твоей голове поселился голос, и ты не бьешься в истерике, не пугаешься...

- Колдовство?

Вот теперь собеседница точно испугалась.

- А у вас есть колдуны?

- Слуги Восьмилапого.

- Типа вашего черта... понятно. А что они могут?

- Н-не знаю. Нам об этом не рассказывали.

- То есть не факт, что колдовство есть. И даже если бы было... у нас его точно нет.

- Вообще?

- Да.

- Счастливые...

- Малена, а ты все видишь, что со мной происходит?

- Да. Как будто твоими глазами смотрю.

Мотя вспомнила свои ощущения.

- Да... я тоже. А как ты выглядишь?

- Примерно как и ты. Только ты красивее...

- Покажешься мне в зеркале?

- Да. Зеркало!

- Зеркало!

Девушки взвыли в унисон. И окажись они друг напротив друга, посмотрели бы с удивлением.

- Зеркало?

- Да... я нашла его в маминых вещах.

- А я в заброшенном доме, еще оцарапалась. Зараза такая!

- Я т-тоже...

Мотя, игнорируя звонок в дверь, кинулась в спальню. Достала свою находку, оглядела со всех сторон.

- Почти как мамино! - обрадовалась Малена.

- Почти? - Мотя вертела зеркало в руках.

- Да... и знаки такие же. И герб мой...

- Лань?

- Да. Наш герб, Домбрийских...

- Шикарно. А знаки...

По оправе шли странные символы.

Руны?

Какие-то буквы?

- Что это вообще такое?

- Н-не знаю.

- На твоем не лучше?

- Надо поглядеть...

- Вот-вот. Посмотри, потом я попробую все это добро перевести. Хоть будем знать, с чем столкнулись.

Малена была полностью согласна.

- Это может быть опасно?

- Не знаю. Но у меня есть одна теория...

- Какая?

- Я где-то читала, что миров множество.

- Это и мы знаем.

- Значит, точно правда. И в разных мирах мы можем проживать разные жизни.

- Это как?

- Здесь я родилась Матильдой Домашкиной. Но если бы наш мир развивался иначе... Я могла бы родиться тобой, или ты - мной.

- Двойники?

- Умничка, ловишь мысль! Именно двойники! Только из разных миров. Потому и зеркала у нас одинаковые, и они нас между собой связали... Ты свое когда нашла?

- Вечером... вчера.

- Ага. А я, получается, чуть позднее. Значит, твое зеркало было первично.

- Это я во всем виновата?

И столько грусти, столько безнадежности было в голосе Малены, что Мотя автоматичесски, подражая бабушке рявкнула.

- Залюбись по вертикали! Хватит ныть! В чем ты виновата-то?

- Что ты... это... что мы...

- Что мы познакомились?

- Н-ну...

Матильда вдохнула. Выдохнула.

Нет, это точно не шизофрения. Ее глюки не были бы такими мямлями.

- Мария-Элена, прекрати страдать.

Малена в голове отчетливо икнула, но скулить прекратила.

- Ты чего хотела-то, когда зеркало нашла?

- Н-ничего...

- Совсем?

- Мне просто плохо было.. и я одна совсем... отец умирает... мама умерла...

- А я своих и не помню. Живы они, или уже померли... и бабушка умерла.

- Ты тоже одна?

- Теперь, вот, с тобой.

- А ты... ты не против?

Матильда вздохнула.

Шизофрения там, или нет... не бросать же эту соплюшку? И вообще, она как-то в интернете читала 'Записки психиатра'. Вот, всегда можно будет написать 'Записки психа'. Еще и прославимся.

- Не против я. Будем дружить мозгами...

Звонок так же разрывался.

- Сейчас, минуту...

И уже вслух, у двери, громко.

- Кто там?

- Мотенька, это я, тетя Паша. Ты как себя чувствуешь?

У, стервятница...

Вслух Мотя этого не сказала.

- Теть Паш, отвратительно. Извините, не открою, только что с горшка встала.

- А вот у меня таблеточки хорошие, импортные...

- Ох, извините. Опять подступило...

Матильда с шумом спустила воду в туалете и удрала в дальнюю комнату. Квартира у них с бабушкой была удачная - двухкомнатная, с раздельными комнатами в две стороны от длинного коридора. Рядом с прихожей находились ванная и туалет, дальше по коридору - кухня. Конечно, все маленькое, но у людей и того нет.

В меньшей комнате сейчас спала Мотя. В большой надо было устроить ремонт и сделать гостиную, но духа не хватало. Разобрать бабушкины вещи, что-то выкинуть, что-то раздать...

Тетя Параша предлагала помощь, но от одной мысли Моте становилось дурно.

Чтобы эта гнида, в ее доме, дотрагивалась до бабушкиных вещей?

Да баба Майя с того света явится! И достанется Моте по полной программе!

- У тебя бабушка была. Тебе повезло...

- А у тебя?