Зеркало отчаяния (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 42

- Ага. Телефонов нет, но устное оповещение есть... Неплохо для начала. И где - все?

- Н-не знаю.

- Тогда... меняемся.

- Давай.

Малена согласилась с радостью . Ей было попросту страшно.

Войти в родной дом, который стал чужим за эти годы, поглядеть в глаза людям, которые от нее избавились, и не просто поглядеть...

Малена была ребенком, когда уехала в монастырь. Лорена запомнилась ей взрослой и очень красивой. И - страшной. Девушка до сих пор боялась ее, как дети боятся буку. И неважно, что под кроватью никто не живет, страх - остается. И Силанта. И... кто там может быть еще?

Если бы не Матильда, Малена так и застыла бы в карете. Но подруга была не расположена к сантиментам.

Матильда полюбила Марию-Элену, как младшую сестренку, и мысль о том, что над малявкой так издевались, непроизвольно заставляла кулаки сжиматься.

Погодите у меня, гады!

Дорак Сетон спрыгнул с коня и направился в сторону замка.

Орать - капитан, капитан, обернитесь?

Выставить себя в глупом свете.

Сидеть в карете?

И отдавать инициативу в руки противника?

Никогда!

Матильда решила следовать заветам Суворова, и удивлять. И распахнула дверцу. Ровена последовала за госпожой в замок. Дорак обернулся, заслышав шум за спиной, но Матильда шла так решительно, что мужчина на секунду дрогнул. Потерял инициативу...

Девушка обогнула его, как колонну, и стала подниматься по ступенькам.

За спиной застывали слуги, глядя на нее. По двору распространялось молчание. Все поняли, что происходит нечто... неправильное.

В дверях застыл истуканом человек в богатой ливрее из синей ткани.

 - Шадоль, дворецкий, - шепнула Мария-Элена.

Матильда остановилась и многообещающе улыбнулась.

- Любезнейший Шадоль?

- Д-да... Ваша светлость.

- О, вы меня помните? Как это отрадно. Извольте проводить меня в мои покои. Слуг соберете и построите через час. Мне в комнату - ванную и горячую воду. Управляющему сообщите, что я приехала, пусть готовится отчитываться. Когда умер мой отец?

- Мой дорогой супруг оставил нас почти месяц назад.

В дверях стояла женщина, от вида которой Матильда едва вульгарно не присвистнула.

 - Вот это да!

 - Это моя мачеха. Л-лорена....

Мария-Элена заикалась.

Она до сих пор боялась. До сих пор вспоминала, как презрительно глядела на нее золотоволосая красавица.

И ведь не поспоришь - хороша. Даже в мире Матильды ее бы с удовольствием поместил на обложку любой журнал. Громадные голубые глаза, золотые локоны, шикарная фигура... лицо подкачало. То есть его выражение.

Презрительное и надменное.

Она не видела перед собой человека, с которым стоит считаться. Которого стоит уважать... ничего, дело наживное. И уважать будешь, и бояться, дрянь такая. Я тебя быстро приучу к порядку.

Матильда рассчитывала на подругу, но быстро поняла, что Мария-Элена слилась. Выпала в осадок и дрожала в самом уголке общего сознания. Все разработанные схемы полетели коту под хвост. Ну, ничего! Мы - русские. Мы врага сначала бьем, а потом обоснование подводим!

Неизвестно, чего ожидала Лорена, но уж точно не того, что ее крепко обнимут - и расцелуют в обе щеки.

- Мамуся! Как я рада вас видеть! То есть тебя... ты же не возражаешь, да, дорогая мамуля?

Лорена открыла рот, но вымолвить ничего не смогла. Матильда так сжала красотку, что из нее вылетел с невнятным шипением весь воздух, а вдохнуть - нужно было время.

- Я понимаю, ты в трауре, но это просто кошмар! Ты отвратительно распустила слуг - голос Марии-Элены разносился по всему замку. - Что это такое? Флаги не подняты, слуги не построены... Я все-все понимаю, мамуля. Тебе так тяжело, ты так переживаешь потерю моего дорогого папочки... ты не волнуйся! Теперь я здесь и возьму все в свои руки! Ты за мной будешь, как за каменной стеной.

- Аааа...

Что хотела сказать красотка, Матильда так и не поняла, а потому наплевала на Лорену. То есть громко расцеловала бедную блондинку в обе щеки с таким звуком, словно помидор ела.

- Не надо плакать! Мамуся, не страдай! Я тебя обязательно вывезу в столицу, ко двору! Не сомневаюсь, тебе станет чуть полегче вдали от Донэра. Сейчас я приведу себя в порядок, выслушаю отчет Шадоля, а потом мы обязательно наведем порядок в этом борделе.

- Б-борделе?

- То есть Донэре. Извини, оговорилась. Мамусик, ты главное, не волнуйся, возраст уже не детский, не дай бог, еще и тебя потеряем! Как же мы жить-то будем без твоего мудрого руководства?!

Лорена изобразила карася на крючке.

Рот самопроизвольно открывался и закрывался, глаза хлопали, но слова почему-то застряли внутри, словно крючок и не выговаривались.

Это - Мария-Элена?

Вот это - робкая серая мышь?

Ой...

Матильда видела перед собой красавицу. Но и Лорена не могла сказать, что перед ней монашка.

Платье из голубого бархата, серая кружевная накидка, совместными усилиями довязанная в пути, светлые волосы уложены в узел, плечи расправлены, глаза прищурены, выражение лица - самое милое и дружелюбное.

Некогда Лорена видела, как кошка играет с мышью. Вот, у Марии-Элены было похожее выражение лица. И в роли мыши она видела Лорену.

Вдовушка невольно оглянулась вокруг. Но... никого-то рядом не было. Ни дочери, ни брата, а слуги тут не помощники. Они уже поняли, что Мария-Элена - не просто так, она всерьез возьмется за дела, и лучше с ней пока не ссориться. И пока Лорена хлопает глазами, эта мелкая дрянь набирает авторитет!

Лорена высвободилась из объятий, но сказать ничего не успела.

Малена развернулась к Шадолю, и тот невольно вздрогнул.

Это Лорена первую хозяйку не застала. А он-то отлично помнил герцогиню Анну Домбрийскую. И... тогда он был совсем мальчишкой, а она...

Нет, это была не любовь.

Преклонение.

Здесь и сейчас Малена так была похожа на мать, только волосы светлые....

- Шадоль, проводите мою почтенную матушку в ее покои, а мне скажите, какие комнаты мне приготовили.

- Эммм... Прежние, ваша светлость.

- Отлично. Мои распоряжения вы, надеюсь, помните. Займитесь моей почтенной матушкой, а то она сейчас сознание потеряет.

Лорена и правда выглядела не лучшим образом. Вся красная, в пятнах, с дрожащими руками.

Матильда еще раз стиснула ее покрепче.

- Держись, мамуся, я с тобой.

И отпустила ее.

Лорена так и не поняла, что произошло, но пол как-то вывернулся из-под ног, и Шадоль чудом успел подхватить ее.

Матильда могла бы рассказать, что подножки она привыкла делать с малолетства, но - к чему? Меньше знаешь - меньше проблем.

Так что она зашагала по коридору, а Ровена последовала за ней.

И только в дальних покоях, где никто уже не мог видеть Марию-Элену, она прислонилась к стене и позволила себе выдохнуть.

Уффф...

Матильда вернула руководство Малене, и отошла в сторону.

 - Ты как, сестренка?

 - Не знаю. Мотя... ты чудо!

 - Расслабься и не льсти мне. Подумаешь, стервочка средневековая. Последуем заветам великого учителя Карлсона и будем низводить и курощать. У вас тут плюшки не пекут?

 - Нет.

 - Научим.

 - А...

 - А не захотят - заставим. Вперед! Я же не знаю, где эти покои...

- Госпожа? - Ровена встревоженно заглянула в глаза девушке. А вы бы не переволновались?

Сначала такой прием, потом герцогесса марширует по замку, как рота солдат, а потом вдруг накатившая на девушку слабость...

 - Успокой девчонку, - цыкнула Матильда.

Мария-Элена улыбнулась Ровене.

- Все в порядке. Я просто чуть переволновалась.

- Да, ваша светлость. Вы были... великолепны.

- Я очень старалась. Идем?

- Да, ваша светлость.

Мария-Элена кивнула и проследовала в свои покои.

***

 - Это - уборка? Что-то я упустила в этой жизни...

 - Я, кажется, тоже.

Матильду нельзя было назвать чистюлей. И она, и бабушка Майя искренне считали, что влажной уборки раз в неделю достаточно для счастья. А в остальное время - не свинячь. Клади вещи на место,, не ходи обутой по квартире, не разбрасывай ничего, вот и рецепт чистоты.