Верхний Волчок. Книга I (СИ) - Лавру Натали. Страница 6

Я стояла, не зная, как оправиться от всего этого ужаса, произошедшего у меня на глазах. Меня выдали за монстра. Я с трудом удерживала рвотные позывы, содержимое желудка просилось наружу. Единственной, кто ещё оставался человеком, была мама; я вцепилась в неё и стала умолять покинуть это кошмарное место.

– В своё время мне тоже было страшно, – сказала она, – но потом, когда я впервые превратилась, то поняла, насколько это здорово. Теперь пришло и твоё время присоединиться к стае. Сейчас ты взволнована, и это должно помочь тебе, для этого всё и было сделано. Попробуй!

– Нет, мама, я не такая! Я хочу домой! Мне не надо всего этого!

– Это с тобой неизбежно случится. Мы с твоим отцом такие! Глубоко вдохни воздух, почувствуй, как стая зовёт тебя, попробуй на кого-нибудь сильно разозлиться и беги. – она скинула с себя платье, положила всю одежду на скамейку и перевоплотилась в зверя вслед за остальными.

Я осталась одна у столов и груды одежды, боясь пошевелиться. Мама оказалась такой же: всю жизнь меня воспитывал монстр, а я и не подозревала…

Комары облепили меня и начали больно кусать. Мои нервы натянулись до предела, нужно было что-то делать, нельзя просто так стоять. Из моей груди вырвался крик безысходности, а может, крик страха. Я судорожно лупила себя, пытаясь отогнать комаров, – не помогало.

Налетел ветерок, я неожиданно всем телом почувствовала, что меня зовут. Неведомая сила влекла меня в лес. Я побежала. Вдруг что-то произошло и от земли с нечеловеческой силой отталкивались уже не руки, а упругие лапы, и это было так легко, словно я лечу. Платье свалилось на землю, голова стала ясной, приятное чувство разлилось по всему телу, а тревога исчезла. Вскоре удалось нагнать волчью стаю.

Нет, это была не одна стая, а множество, как говорили древние, тьма людей, только вот людьми их уже нельзя было назвать. Лес гудел, все бежали, гнались за кабанами, а те были очень далеко от нас. Дальше нить ещё человеческого сознания оборвалась. В памяти остались какие-то образы, но вспомнить событий этой ночи я уже не могла.

Утро я встретила в лесу. Абсолютно нагая, озябшая, я вскочила на ноги и увидела Дилана, который тут же проснулся от шороха, издаваемого мной.

– Не смотри на меня! – воскликнула я.

Он рассмеялся и подошел ко мне. Я отвернулась, чтобы не видеть его голым. От его прикосновений моё тело задрожало ещё больше.

– Не надо…

Он развернул меня к себе, обнял и поцеловал. Мои слабые сопротивления не останавливали его, паника захватила меня. Одного ловкого движения ему хватило, чтобы уложить меня обратно на мшистый покров земли.

– Расслабься, сейчас я согрею тебя.

– Нет, пожалуйста, не надо, не трогай меня, нет…

– Т-с-с-с.

До этого я представляла отношения между мужчиной и женщиной совсем по-другому. Сначала мне было так больно и страшно, что я взвыла, потом наступил ступор и я не чувствовала ничего, кроме жара, кровь пульсировала с двойной силой, тело горело. Он брал меня резко, жадно, не обращая внимания на мои рыдания и попытки высвободиться.

Первой брачной ночи я не помню совсем, вряд ли тогда вообще что-то было (в ту ночь меня, кажется, опоили какой-то травкой, и я быстро уснула). Дилан был первым мужчиной, который поцеловал меня, так что мне не с чем было сравнить его ласки. Всё это было для меня ново, но это новое не просто не нравилось мне, – оно было мерзким. И ещё этот тошнотворный запах пота и чего-то ещё… Не думаю, что и от меня в тот момент могло хорошо пахнуть, но до этого никогда в жизни я не позволяла себе ходить неухоженной и грязной.

Некоторое время мы лежали на мхах. Я стыдилась своей наготы, стараясь прикрыть волосами грудь.

Дилан провёл ладонью по моему предплечью, я вскрикнула так, как будто кожу прожгли горящим поленом. И тут я заревела, совсем как ребёнок, с воем и громкими всхлипываниями; мне самой было стыдно, что я показываю свою слабость, но ничего не могла с этим поделать. Между ног у меня потекла слизкая жидкость, вытереться было нечем, и от этого стало ещё противней.

– Я не хотел тебя обидеть, извини. – услышала я голос.

Дилан попытался прижать меня к себе, но от его прикосновений я завизжала на весь лес:

– Не трогай меня! Убери свои руки! Руки убери от меня! А-а-а! Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!

– Успокойся, – сказал Дилан, пытаясь справиться с моей истерикой, но я всё продолжала визжать, пока он не отстал от меня.

На какое-то время в лесу воцарилась тишина, мои рыдания прекратились. Я сидела, поджав под себя ноги, и прикрывалась волосами. Со стороны я выглядела, наверное, как чёрный кучерявый зверёк, который пытается спрятаться, замаскироваться. Конечно, я понимала, что сидеть целый день в лесу было бы глупо, жажда уже начинала мучить меня.

– Всё, успокоилась? Вставай, нам пора. – снова резким тоном заявил Дилан. Видимо, ему надоело притворяться добреньким, или он понял, что метод «пряника» со мной не работает.

Он вскочил на ноги и подал руку, я проигнорировала этот жест.

– Ненавижу тебя! – прошипела я, глядя ему прямо в глаза, и встала с земли.

Что-то во рту мешало мне говорить, словно это передние резцы мгновенно превратились в звериные клыки, а голос стал рычащим, грубым. Дилан тоже это заметил, его глаза мгновенно расширились, он сделал шаг по направлению ко мне:

– Тише, спокойней…

– А ну прочь от меня! Прочь, я сказала!

– Я не трону тебя, пожалуйста, успокойся. – попросил он. – Нам пора возвращаться, если ты ещё хочешь увидеться с матерью.

Ярость исчезла, как только я подумала о маме. Разумеется, она не смогла бы решить всех моих проблем и заставить меня забыть о них, но один только её любящий взгляд придал бы мне сил.

«Знала бы она, на что обрекла меня…» – занималась саможалением я.

Дорога заняла, по меньшей мере, три часа. Ни питья, ни еды. Мы почти не разговаривали. Единственным занятием для меня было вытаскивать мелкие веточки и листья из своей кудрявой шевелюры и смотреть под ноги. Человек, который назывался теперь моим мужем, шёл быстро, мне даже пришла в голову мысль потеряться, спрятаться, сделать что-нибудь назло, только бы больше никогда не видеть его, но потом я решила, что больше всего на свете я сейчас хочу увидеть маму, выпить кружку чистой холодной воды и смыть с себя грязь.

Мама встретила нас в деревне, где вчера было застолье. Она ждала нашего появления, на скамье предусмотрительно была приготовлена одежда для нас.

– Я очень рада, что ты справилась! Дочь, как ты себя чувствуешь?

Мне хотелось рассказать о том, что произошло утром, но так как рядом были посторонние люди, я ответила просто:

– Проголодалась. И… я почти ничего не помню. Почему я проснулась в лесу?

– Потому что ты ещё не привыкла, это нормально, со временем ты научишься лучше контролировать себя. – она обратилась к Дилану. – Твой отец ушёл, тебе нужно подойти к Николаю Ивановичу.

Дилан кивнул, наскоро оделся прямо на месте и ушёл.

Мы позавтракали запечённым кабаньим мясом с картофелем. Мама собралась домой с последней группой гостей.

– Почти все уже разъехались. Теперь и мне пора домой.

– Нет, мама, не уходи… не оставляй меня с этим… а-а-а, забери меня обратно! Ты не представляешь, что… О, мама, умоляю, можно я пойду с тобой? – едва не ревела я.

– Уверена, Дилан скоро понравится тебе, ты привыкнешь, не спеши. Всё будет хорошо.

Я поняла, что мне уже не уговорить её остаться.

– Когда мы снова увидимся?

– Скоро, дочь. Иди ко мне. – она обняла меня, поцеловала, взгляд у неё был грустный. – Ну вот, теперь мне пора.

Я проводила маму. Обратно люди уходили тоже через море, старики читали заговор на берегу. Изба шаманов и они сами показалась мне такими же, как и в большом мире. Но, кажется, я уже начала привыкать к необъяснимым странностям…

В последней группе отбывающих было двенадцать человек, все они нырнули в воду и исчезли.