Перелом (СИ) - Суханов Сергей Владимирович. Страница 21

Поэтому-то мы и работали над ракетами, что смогут стрелять и по горизонтали, с тем, чтобы успеть вывести пусковые из-под ответных ударов. И система в общем сработала нормально. Тем более что новые ракеты позволяли выполнять более резкие маневры, поэтому им стали доступны истребители, которых мы и решили сбивать первыми. И, уже выбив средства ответного удара, мы рассчитывали неспешно расправиться с более тихоходными пикировщиками.

Не тут-то было. Первым поворот всей армады заметил лейтенант, который продолжал бдить за обзорным локатором. Все тридцать пикировщиков и шесть оставшихся истребителей, еще минуту пролетев по старому курсу, вдруг начали поворачивать в сторону, где были замечены ракетные пуски. То есть к ним.

Лейтенант выглянул в люк и, увидев на боевых позициях картину "спущенные штаны", начал отдавать команды покинуть стрельбовое поле и укрыться в лесу.

Не успели. Из-за леса вынырнули еще четыре истребителя, которые шли на бреющем и потому не были отслежены на локаторе. Они тут же зашли в атаку, обстреляли из пушек транспортно-заряжающую машину, одну из пусковых и, напоследок, одну из ЗСУ-23-2. Вслед им потянулись очереди крупнокалиберных пулеметов, установленных на всех машинах — это было уже стандартом. Огненные пунктиры в разных направлениях рассекли воздух над позициями батареи, три из них скрестились на одном из атаковавших истребителей — сначала ему прочертило крыло, потом отрубило часть хвостового оперения, третья прошлась вдоль фюзеляжа, потом его снова догнала первая плеть, удачно уткнувшись в середину корпуса — самолет так и не вышел из атаки, воткнувшись в зеленый луг метрах в пятиста дальше. Но были и курьезы. На одной из пусковых установок водитель-стрелок увлекся и прошел очередью по уже установленной на направляющих ракете. Ее развороченный корпус тут же стал изрыгать пламя, но оператор-один не растерялся и отпустил удерживающие замки, отчего ракета с шипением вышла за пределы направляющих и, все больше задирая хвост попыталась полететь, но уже метрах в пятидесяти воткнулась в землю, перевернулась, окончательно переломив и так разрушенную пулеметом носовую часть, и наконец всем корпусом грохнулась оземь, где стала расшвыривать в стороны огненные сполохи из пробитого корпуса и при этом конвульсивно вздрагивать и переворачиваться. И все это в течение одной-двух секунд. Все уставились на агонию ракеты. Действо и на самом деле было завораживающим. Но наиболее трезвомыслящие через пару секунд пинками растормошили остальных — на нас накатывала воздушная лавина.

Немецкие истребители противоракетного прикрытия, что избежали наших первых выстрелов, накатили первыми, но были встречены слитным огнем двух ЗСУ-23-2 и семи крупнокалиберных пулеметов — все машины были развернуты как раз в том направлении, поэтому ракеты, направляющие и локаторы не мешали стрельбе. Два самолета были измочалены в хлам, остальные прыснули в стороны. Но свое черное дело они сделали — отвлекли нас от пикировщиков. И те, воя сиренами, стали заходить в атаки. Атаку первой девятки сорвал пуск ракеты — наши успели запустить ее гироскопы и выстрелили "в небо", выставив взрыватель на минимальное время. Ракета пролетела мимо и взорвалась уже позади заходивших в атаку самолетов, но метнувшийся мимо них дымный болид заставил немецких летчиков отложить кирпичи и развалить строй. Это дало минуту спокойного времени, но затем подошла следующая девятка, и стало совсем хреново.

Стрелять по пикировщикам получалось уже не у всех машин — пулеметам, установленным на пусковых, мешали стрелять вверх сами пусковые, так что они могли поддержать лишь соседей, но себя защитить не могли. Поэтому пусковая-два стала очередной жертвой — взорвавшаяся рядом бомба подкинула и развернула бронетранспортер. Он удержался на гусеницах, но признаков жизни уже не подавал. Хорошо хоть на его пусковых не было ракет. Экипаж подскочившего к установке вездехода ремонтников, под прикрытием своего и трех пулеметов других бронемашин, стал вытаскивать ракетчиков из дымящей машины. На это ушло две минуты, в течение которых наши машины, поливая воздух вокруг себя заградительным огнем, пятились к лесу, где надеялись найти укрытие.

Тем временем на поле понемногу затаскивали в лес и две бронемашины, поврежденные первым налетом "диких" истребителей. А в небе появилась четверка наших. До этого момента наша авиация держалась в стороне от района стрельб новыми ракетами — мы еще не успели отладить систему опознавания "свой-чужой". И сейчас они стали раз за разом срывать заходы пикировщиков. А через пару минут с опушки в полукилометре слева стали бить еще две ЗСУ-23-2, еще через минуту подошли восемь наших истребителей, и немцы, уже достаточно наполучав по шеям, порастратив боекомплект и топливо, стали разворачивать в свою сторону.

Но последнее слово все-равно осталось за ракетчиками. На поле выскочила единственная оставшаяся неповрежденной пусковая установка, к ним тут же подкатила заряжающая машина, за две минуты обе ракеты были установлены на направляющих, и уже через минуту одна, а затем, еще через две минуты и другая ракета ушли в сторону отходивших немцев. И — два попадания. Правда, в пикировщики, но командование не стало ругать за расход дефицитных ракет не по истребителям, и даже наградило ракетчиков и за первый бой, и за побитие всяческих нормативов по заряжанию и стрельбе.

Наше очередное оружие прошло крещение огнем.

Глава 7

Правда, его пока было мало, но нам не терпелось обкатать новые зенитно-ракетные системы в условиях реального боя. И, надо отметить, они показали себя неплохо. Хотя за четыре дня были выбиты все девять пусковых, две из трех станций обнаружения и пять из семи транспортно-заряжающих машин, но на сто двенадцать пусков только сбитыми пришлось шестьдесят семь самолетов, из них, что особенно важно, сорок три истребителя. И еще около двух десятков самолетов противника получили повреждения. Причем процент сбитых на одну пусковую увеличился на третий день, когда мы усилили их прикрытие ствольными зенитками ЗСУ-23-2 — без этого скорострельность в два выстрела в семь минут не позволяла отбиться от более-менее крупных авиационных соединений, а так — ствольная зенитная артиллерия позволяла если и не перезарядить, то хотя бы смыться из-под удара, чтобы потом стрелять уже по другой группе немецких самолетов. А таких соединений в эти дни было много — немцы пускали плотные толпы пикировщиков под прикрытием истребителей, чтобы вызволить свои сухопутные дивизии из капкана, в который они угодили во время штурма нашей линии обороны. Собственно, этими тремя батареями новых ЗРК мы усилили одно из направлений, в котором шло наше наступление с целью отсечь немецкие части, прорвавшиеся в глубину нашей обороны. Но вот с тактической точки зрения были выявлены изъяны, которые мы временно купировали усилением ствольного прикрытия и подтягиванием дежурных истребителей поближе к позициям ракетчиков.

Хорошо хоть отказались от идеи распределить по одной батарее на каждое из направлений наступления, сосредоточив всю новую технику только на одном из них — иначе, без взаимной поддержки, их раскатали бы в первый же день. Все-таки и техника была еще сырой, и опыта у людей пока не хватало. Хотя мы и брали на новые ЗРК уже опытных ракетчиков, но все они работали на старых системах, где цель видно через оптические приборы. Здесь же все общение с внешним миром происходило через экраны локаторов, которые были гораздо менее информативны, чем оптические каналы. Да и скорости были выше в три раза. Мы, конечно, автоматизировали часть операций, требовавших реакции в доли секунды — стабилизацию после схода с направляющих, включение поискового локатора на подходе к цели, да и сам подрыв. Но многие работы по автоматизации мы отладить не успели — и захват цели по указанным направлению и дальности, и автоматическое сопровождение захваченной цели, и поддержание постоянной частоты магнетронов. Уже эти три момента значительно снизили бы нагрузку на операторов — по результатам анализов боев мы выяснили, что из-за большого количества ручных операций произошел срыв захвата как минимум семи целей, еще одиннадцать были потеряны при поиске, двадцать — при выведении ракеты на цель, а были еще и промахи, когда ракета выходила слишком далеко от цели и не доставала ее поражающими элементами, или оператор выставлял слишком позднее или слишком раннее включение бортового локатора ракеты, и та либо уже ничего не видела, либо видела слишком много равнозначных целей — к счастью, почти все данные радиометрии, что мы получали от ракет, удалось сохранить.