Черная кошка для генерала. Книга первая (СИ) - Елисеева Валентина. Страница 54

Когда хмурая кошка вернулась в гостиную, Леон окинул ее изумленно-возмущенным взглядом: в таком помятом и пыльном виде он свою Кошку не видел со времен ее визита на кухню к поварихе Танике. Поджав губы и недовольно прищурившись, Леон попрощался с товарищем и направился к себе.

– И чем это ты в покоях принца занималась? – заперев дверь, спросил Леон.

«Э-эх, как же немым людям жить трудно, особенно если нет рук, чтоб карандаш в них держать и писать, что нужно! И если сурдопереводчика рядом не имеется», – заметалась Лара по гостиной.

Припомнив разговор в таверне Лискора, Лара понеслась в спальню, где стоял шкаф, в надежде, что одежду генерала уже доставили. Ура! Вещи были разложены на кровати в ожидании Огаста, который повесит их в шкаф, и Ларе не составило труда вырыть из этой груды цветную пеструю ленту, которую полагалось вставлять в петлицы парадного мундира. Свернув из нее разноцветный ворох, Лара во второй раз в жизни попыталась изобразить таким образом женщину, чинно вышагивая по ковру спальни. Скосила глаз на Леона: понял он ее или недуг недогадливости у генерала прогрессирует?

– Ты встретила ту женщину, что передала яд лакею в доме градоначальника Лискора? – недоверчиво ахнул Леон и Лара кивнула. – Уверена? Перепутать не могла?

Лара отрицательно затрясла головой, подцепила зубами ленту и вернула ее на кровать. Выжидательно посмотрела на Леона: давай, перечисляй всех встреченных, их немного было!

– Леди Арабелла, что подошла в саду к нам с герцогом? – Лара отвергла такой вариант. – Леди Силия, что заговорила со мной в коридоре? – Лара вновь качнула головой.

«Неужели мимо нас прошло сегодня столько дам?! У меня скоро голова от всех качаний отвалится! Надо бы ускорить процесс», – подумала Лара на десятом названном имени, потянула Леона к окну и прыгнула на мужчину, взбираясь по одежде вверх.

– Ай! – при этом вскрике Лара шустро скакнула на подоконник и замерла, с задумчивым видом уставившись на панораму королевского парка. – Ты опять?! – воскликнул Леон и поперхнулся внезапной догадкой, увидев, как подчеркнуто внимательно его Кошка смотрит в окно. – Это что – Диала?!

Обрадованная Лара быстро и часто закивала в знак согласия и мяукнула от полноты чувств: наконец-то, генеральская врожденная догадливость к нему вернулась.

Леон помрачнел, как грозовая туча, велел Ларе сидеть в его комнатах и никуда не выходить, после чего ушел сам, ничего не объяснив переживающей за него Кошке. Вскоре пришел Огаст, который и вещи генеральские по местам разложил, и еды кошке принести не забыл, а Леона все не было и не было... Лара с раннего вечера сидела на резном столике в гостиной, уставившись в окно в ожидании Леона, а явился он усталый и молчаливый только в начале ночи. Пахло от него казармой и лошадиным потом. Леон сразу завалился спать, так и не сказав ни слова дождавшейся его возвращения Ларе. Гад!

Весь следующий день Леон опять где-то отсутствовал, даже на обед не изволил явиться, а Лара волновалась и думала, думала, думала, но так толком ничего и не придумала: слишком мало исходных данных для построения гипотез, да и главных действующих лиц грядущей интриги она в глаза не видела: ни Эрдана Бортейпа, ни Ормонда Драгейда, а ведь между ними тоже могли быть взаимоотношения и тайные договоренности. Вот соберутся они все завтра на балу – тогда она все  разнюхает и разузнает.

----------------------------------

Вот и настал долгожданный день победы: сегодня король Солликии должен был прибыть в Шарилу, чтобы демонстративно сложить оружие у ног Варта Зоилара и передать в картумскую казну денежную часть контрибуции. Королевский дворец с раннего утра напоминал растревоженное осиное гнездо: стучали двери, перекрикивалась дворцовая прислуга, бегали лакеи, бегали личные слуги остановившихся в замке лордов и леди, бегали сами придворные, с площади доносились звуки горнов и шум тысячной толпы.

Завтрак был подан на рассвете прямо в покои генерала. Разделив трапезу с Огастом и Ларой, лорд Ардамас вырядился как на свадьбу и отбыл, удосужившись в этот раз сообщить Ларе, что его ждет король, и добавив:

– Скоро все закончится, Кошка, и уедем мы в мое поместье, – погладил Леон Лару по голове, – а оставшиеся дня сиди тихо и не пытайся сбежать из моих покоев!

С этим предупреждением Леон опять оставил большую черную кошку томиться в одиночестве, даже Огаста забрал. Не пощадив парчовые, затканные золотым узором шторы, Лара взобралась на подоконник (дырочки и длинные стрелки, оставшиеся на занавесях в результате ее выходки, Лару не смутили: крепче ткани делать надо). С окна третьего этажа (а потолки здесь были высоченные, это вам не панельный дом с «улучшенной планировкой»!) был виден королевский парк и центральная площадь за оградой парка. Огромная толпа тоже была видна, также как и возвышение с высоким троном для короля, скамьи со спинками, покрытые блестевшей на солнце парчой, ковровая дорожка, яркой лентой выделявшаяся на серой брусчатке площади. Время шло, солнце начинало припекать, а места для VIP-персон начинали заполняться: придворные рассаживались на скамейках стоящих с одной стороны трона, который пока пустовал. Радуясь острому кошачьему зрению, Лара ждала начала представления. Вот на площадь высыпал небольшой конный отряд под предводительством ее генерала и встал дугой напротив вельмож и за спинкой трона. Лара полюбовалась бело-золотым мундиром Леона, его военной выправкой, густой шевелюрой каштанового цвета, которая в свете яркого солнца приобрела оттенок красного дерева. Леон встал рядом с возвышением для короля: его плечи находились вровень с подлокотниками королевского трона. Вот и король со свитой из парадных дверей дворца вышел и медленно прошествовал к предназначенному для него месту. Как только вся картумская встречающая сторона собралась в полном составе, в проход, который организовали в толпе солдаты королевского звена, вступили солликийцы. Впереди всех на белом коне ехал в золотом мундире высокий и плечистый мужчина, который не мог быть никем иным, кроме как Эрданом Бортейпом. Как ни напрягала Лара острое кошачье зрение, но с такого расстояния рассмотреть его лицо она не могла. Лара слышала и в Лискоре и в Шариле, как дамы из высшего общества шептались о том, каким красивым и галантным кавалером был солликийский король, как приятно было общаться с ним на  торжественных собраниях и балах (до начала очередной войны высшая знать двух стран частенько ездила в гости друг к другу: по делам и просто развлечения ради, так что все придворные Варта Зоилара хорошо знали короля Солликии). Лара помнила портрет Эрдана в энциклопедии, там он был изображен совсем юным, безусым еще мальчиком, действительно очень красивым. Лара напрягла память: сейчас этому мальчику должно было быть двадцать пять лет и женат он еще не был.

Король Солликии спешился у края ковровой дорожки золотистого цвета и двинулся к королю Картума пешком в сопровождении нескольких человек, тащивших явно тяжелые сундучки.

«Контрибуция прибыла, – Лара смотрела, как сундучки устанавливают у подножия трона, а Эрдан Бортейп поднимается на первую ступень возвышения, вынимает из ножен свой меч и кладет его у ног Варта Зоилара. Губы у заграничного короля зашевелились: он говорил подходящую к случаю речь. Потом поднялся Варт и тоже что-то явно заговорил, но его лицо Ларе было не видно. – Как старинное немое кино смотрю, только поясняющих речи надписей нет».

Говорили два монарха довольно долго, толпа народа частенько взрывалась одобрительными криками, а вельможи улыбались и степенно кивали.

«Столько народу в этой войне полегло, столь земель разорено и истоптано, своими глазами видела, а они теперь сидят и улыбаются. Дипломатия, однако», – фыркала Лара, которая и в бытность свою человеком часто поражалась профессиональному лицемерию многих политических деятелей. Дипломатия – штука тонкая: хочешь - не хочешь, а мило улыбаться и говорить комплименты – изволь, должность у тебя такая. С улыбками бомбят и жгут напалмом, с улыбками сообщают, что это было необходимо. «Се ля ви», как говорят французы.