Заложница (ЛП) - Уоррен Скай. Страница 22

Брук долго молчит, раздумывая над моими словами. Такое ощущение, что я слышу её мысли. Знаю, что бы она ни сказала далее, это будет своеобразный тест для меня. И мне отчаянно захотелось его пройти.

Я никогда не сближался с девушками, у меня даже не возникало желания попробовать. Быстрый перепих, когда моё тело нуждается в разрядке, вот и всё, что связывало нас. Но всё изменила одна ночь, когда Брук стала свидетелем убийства. Ночь, когда я сохранил жизнь этой девушки.

Она могла бы задать мне тысячу компрометирующих вопросов. О миллионе грехов, совершенных мною. Преднамеренных или в порыве гнева. В итоге она лишь спрашивает:

— Если мы встретимся вновь, ты причинишь мне боль?

Я выдыхаю с облегчением. На этот вопрос я могу ответить без труда.

— Никогда, — в моём голосе железобетонное обещание. — Я скорее отрежу свои руки.

Может, я и не знаю, как встречаться с девушками, как любить их, но зато я хорошо знаю, как защищать кого-то. Я делал это с тех пор, как повзрослел и научился драться. И это должно было распространяться исключительно на мальчишек, вышедших из того подвала. Но Брук удалось каким-то образом пробраться слишком глубоко в моё тёмное сердце.

Когда это началось? Когда она смотрела на меня испуганным взглядом своих карих глаз, сидя в фургоне? Или когда стояла в моих руках в разорванном платье посреди тёмной реки?

Я становлюсь одержим ею. Формой её бровей, жаждой прикосновения к атласу её кожи. Слежу за ней маниакально, и если она об этом узнает, то побежит прямиком к детективу Ривера.

На её страничке в Инстаграме есть видео, на котором она в широкополой панаме и крошечных оранжевых шортиках пускает мыльные пузыри на свою подругу Челси. В кадре не видно Челси — она держит телефон и уворачивается от Брук, чтобы пузыри не попали на её телефон. Брук так счастлива там, её глаза горят, отражаясь в мыльных пузырях. Руки Челси тряслись, от чего весь ролик получился смазанным, но они так искренне смеялись и визжали.

Я просматривал снова и снова эти сорок шесть секунд.

У меня нет аккаунта в Инстаграме или Фейсбуке, ни у кого из нас нет. Но есть фейковые, с которых очень легко можно отследить передвижения людей, которых нам нужно найти. И недавно я нашёл еще одно полезное свойство технологий двадцать первого века: я мог наблюдать за жизнью Брук, не находясь при этом рядом.

Стоит жаркая ночь, и я очень хочу увидеть её в тех крошечных шортах. Я настолько сильно представляю её себе — задыхающейся от смеха, и такой чертовски красивой, что у меня болит грудь.

— Что ты делаешь в данный момент?

— А что? — спрашивает она, вдруг насторожившись — я отчётливо слышу это в её голосе. А я смотрю через парк на мотыльков, нарезающих круги около уличного фонаря, как оглашенные. — Потому что я хочу знать. Вот, что!

— В кровати, — отвечает Брук нерешительно. — Читаю.

— Что на тебе надето? — нетерпеливо спрашиваю я.

Повисает долгая пауза.

— Я не знаю. Просто футболка.

— И всё?

— Почему ты спрашиваешь?

Не успев подумать, я отвечаю первое, что приходит на ум:

— Потому что ты заставляешь меня верить, что мне есть, за что бороться в этой жизни. — Эти слова рвутся из какой-то неизведанной части моей души. Не отрепетированные, и потому правдивые.

Опять пауза.

— Трусики, — шёпотом отвечает она. — Еще на мне надеты трусики.

Мой член тут же твердеет от слова «трусики», произнесённого этим невинным и нежным голосом.

— Какого цвета?

— Голубые, — голос Брук совершенно охрип. Я повернут на таком дерьме с голосами людей. В то время, как другие дети учились кататься на велосипедах, мы, мальчики в том подвале, слышали разные оттенки огрубевших голосов взрослых вокруг нас. Как, бл*дь, чертовы зашуганные кролики, чутко улавливающие любую угрозу. — Майка тоже. Это спальный комплект.

— Спальный комплект, — повторяю я, представляя девушку в крохотной пижамке.

Как будто есть особый смысл в том, чтобы иметь специальную одежду для сна. Сам я обычно просто стаскиваю майку и джинсы, бросая их возле кровати. Таким образом, могу быстро собраться в случае тревоги.

Но мне нравится, что у Брук есть специальная одежда для сна. Нравится, что она чувствует себя в безопасности.

— Какой оттенок голубого? Светлый или тёмный?

Её голос звучит задумчиво:

— Я думаю лазурный.

Лазурный? Что это вообще значит? Я не могу, бл*дь, определить — Брук стебётся сейчас надо мной или говорит серьёзно.

— Лазурный — это светлый или тёмный?

— Ох. Что-то среднее, — слова звучат застенчиво. — Цвет безоблачного неба.

Внезапно начинаю думать о её шелковистой коже. О том, как снова прижимаю Брук к ярко-красной машине, вжимаясь твёрдым стояком в девичий плоский живот. А маленькая тугая попка ёрзает по тёплому капоту. Лазурный хлопок хорошо тянется и становится синим.

— Ты знаешь, о чем я думаю, Брук?

— О чем?

— Я думаю о том, что в некоторых местах твоё белье больше не голубого цвета. Оно тёмно-синее.

— Нет, оно полностью голубое. Я имею в виду — лазурное, — учащённое дыхание выдаёт ее, — с белым кружевом.

— Прямо сейчас кое-какая часть темнее.

— Что? Ты о чем? — могу слышать намёк на улыбку в ее голосе.

— Хочешь, я докажу тебе это? — Тишина. — Положи свою руку между ног, — соблазнительным голосом говорю я, насмехаясь над ней.

— Стоун! — то, как она произносит моё имя, делает меня еще твёрже.

— Сделай это.

— Нет… Я не могу…

— Да, ты можешь. Это легко. Просто подними свою маленькую ручку — не сомневаюсь, что ноготки окрашены в нежно розовый — и опусти поверх трусиков. Потрогай себя. Вот увидишь, они уже влажные.

— Нет, — слышу вздох, и знаю, что побеждаю.

— Ладно. Смотри, как насчет чего-нибудь попроще. Для начала дотронься до резинки трусиков.

Она ничего не отвечает, но до меня доносится тихий вздох. Брук не хочет выполнять мою просьбу, но выполнит. Я заставлю её. Я знаю, что это неправильно — то, что я делаю, но говорю себе, что лучше Брук сделает это сама, нежели приду я и сделаю всё по-своему. Бл*дь, лучше её нежные пальчики вместо моих, грубых и мозолистых.

— Я не знаю, хочу ли этого.

— Ты хочешь. И знаешь, откуда я знаю?

— Нет.

— Я плохой парень, и могу сказать то, что никогда не смогут тебе сказать богатенькие мальчики. Могу почувствовать, когда чьё-то сердце бьётся как сумасшедшее, как твоё прямо сейчас. Моментально распознаю, когда кто-то лжёт, тайно желая в душе получить запретное.

Слышу тихий звук, похожий на хныканье. Я могу точно сказать, чего прямо сейчас желает эта девчонка.

— Я живу вне закона, маленькая птичка, вот, где я живу, и куда ты шагнула со мной в ту нашу первую ночь. Ты думаешь, я ничего не вижу? Но знаешь, что? Прямо сейчас ты в моей чёртовой спальне, и это моя рука нажимает на чувствительное местечко меж твоих ног. Потому что ты принадлежишь мне.

Из неё вырывается рваный выдох.

— Ты напугана?

— Я не знаю.

— Я думаю, ты знаешь. Ничего не получится, если ты будешь врать мне, в то время как я буду говорить одну лишь правду. Это так не работает, — угрожаю и давлю на неё. — Ты этого хочешь?

— Нет.

На меня накатывает облегчение. Красивая и сексуальная, Брук отталкивает подальше все свои страхи. Это будто грёбаный святой Грааль для такого ублюдка, как я.

— Теперь скажи мне. Ты напугана?

— Да.

— Это хорошо. Но пойми: тебе не нужно беспокоиться, так как, ты моя. Я получил тебя. Ты в безопасности, и ты будешь трогать себя до тех пор, пока не кончишь.

Её дыхание учащается.

— Ты когда-нибудь доводила себя до оргазма?

Тишина, затем тихое:

— Да.

— Теперь ты сделаешь это для меня.

— Но… Что насчет тебя?

Я медлю, обдумывая вопрос. Нет ни единого шанса дотронуться до себя посреди переполненного парка. Но меня больше тревожит беспокойство в её голосе. «Что насчет тебя?». Читай: «Что ты хочешь от меня? И что нас ждёт в финале?»