Опасные иллюзии - Эльденберт Марина. Страница 17

Напряжение пересилило усталость, и поспать ей не удалось. Зато удалось насладиться всеми прелестями бизнес-класса: вкусной едой, шампанским, откидным креслом, в котором спокойно можно устроиться так, как тебе удобно. Эванс проснулся к концу полета, но ни слова не сказал. Все так же в молчании они сошли на землю Тенерифе, прошли все формальности и сели в такси.

Безопасное место, о котором говорил Эванс, выглядело как дом мечты. Двухэтажная вилла в испанском стиле – с красной черепицей, белоснежными стенами и арками – затерялась среди пальм и цветов. Как следует осмотреться не хватило сил: бессонные ночи и постоянное напряжение давали о себе знать. Спальня уступала комнате Эванс-Холла, но была не менее изысканной. Светлые стены и полы, мебель из полированного дерева, широкие стеклянные двери, ведущие на веранду. Все было великолепным, но чужим.

Агнесса вспомнила, как тяжело привыкала к жизни в Лондоне после переезда. Другая страна, новая школа, чужой язык. Только тогда рядом были родные, с которыми она делилась страхами и переживаниями. Родители, братья, Рита, дядя и тетя. Они часто собирались всей семьей, и ощущение «дома» крепко укоренилось в ней. Дом там, где близкие. Сейчас даже некому обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Нет, если так пойдет – ей грозит еще одна ночь без сна. Если не прекратить себя изводить, то она быстро сойдет с ума. Только этого для полного счастья не хватало! Не позволяя себе проникнуться страшными мыслями, Агнесса устроилась на кровати поверх покрывала и быстро провалилась в сон.

Многолетняя привычка подняла ее в шесть утра. Агнесса с наслаждением потянулась, потерла глаза… и сразу вспомнила, что не дома. Улыбка сбежала с ее лица. В последние дни каждое утро начиналось с этой мысли. Выспаться она смогла, вернуться к прежней жизни – нет.

В комнате было душно. Кондиционер был выключен, а окно она забыла открыть. Стянув влажное от пота платье, которое на Тенерифе было не к месту, Агнесса судорожно вздохнула. Слезы потекли по щекам, и она уже не могла остановиться, плача навзрыд. Ко всем бедам ее жизни добавилось дурацкое грязное платье, которое стало последней каплей. Покидая Эванс-Холл, Агнесса даже не подумала о том, чтобы забрать подаренную Джонатаном одежду. Хотелось кричать и выть, но девушка понимала, что ничего не изменится, и ей стало еще хуже.

Агнесса с отвращением отшвырнула ненавистную тряпку и убежала в ванную. Вода смыла пот и слезы, но не в силах была избавить от страхов и отчаяния. Стоило подумать о том, что дом остался в другой стране, как сдавило грудь, а перед глазами все поплыло. Сидя в душевой кабине, Агнесса уговаривала себя, что справится. Получалось плохо, и тогда она просто включила холодную воду. Спустя несколько минут, замерзшая, опустошенная и неестественно спокойная, она отправилась на поиски одежды. Не разгуливать же по дому голышом.

К комнате прилегала своя гардеробная, но она оказалась пустой, не считая черного шелкового халата. Агнесса примерила его и долго боролась с желанием швырнуть к грязному платью. Халат принадлежал либо мужчине, либо очень высокой женщине, потому что подол волочился шлейфом. Он так и норовил разойтись в стороны, выставляя напоказ то ноги, то грудь. Агнесса туго завязала пояс и вышла во внутренний дворик.

Солнце только начало свой ход по небу. Вид с веранды – на зеленую долину, вулкан Тейде и Атлантический океан – на время заставил девушку позабыть о своих злоключениях. Большой бассейн выделялся среди подстриженного газона голубым пятном. Вокруг расположилось несколько белых шезлонгов, чуть поодаль – узорчатые стулья и столик.

Агнесса бросила на океан полный сожаления взгляд и вернулась в дом. У нее не было ни купальника, ни кроссовок для пробежки. Только грязное платье и туфли, в которых невозможно ходить в такую жару. Рай на земле не способен вернуть утраченное: вилла на Тенерифе казалась золотой клеткой, из которой никогда не выбраться. Что ей теперь делать? Чем заниматься? У нее не осталось даже денег, чтобы купить себе одежду. Карточками не воспользоваться, а из наличных осталось лишь пять фунтов.

Гостиная потрясала размерами. Высокие потолки, мягкие диваны, искусственный камин, все белоснежное или кремовое. Широкая лестница уводила на второй этаж к хозяйским спальням и малой гостиной. Агнесса не стала подниматься: день Эванса начнется гораздо позже, – зато прогулялась по первому этажу. В доме обнаружилось несколько телефонов, но она теперь скорее отрезала бы себе руку, чем позвонила куда-либо. Нашлась и стиральная машинка – туда отправились несчастное платье и белье. В холодильнике оказалась только вода в бутылках. Перед их приездом в доме явно убрались, но о еде не подумали. Принадлежала ли вилла Эвансу или он ее просто снимал?

Настроение портилось с каждым часом. Внутри ее боролись благоразумная молодая женщина и эгоистичная девчонка. Первая признавала, что нужно довольствоваться тем, что есть, принять, смириться и жить дальше. Вторая топала ногами и вопила во все горло, что хочет домой. И сколько Агнесса себя ни уговаривала, получалось сомнительно. Ее размеренная жизнь оказалась карточным домиком, который разнес ветер неудач. Иллюзией стабильности, которая растаяла на глазах. Она осталась одна в незнакомом и опасном мире.

Чтобы хоть как-то отвлечься, она отправилась в библиотеку, где нашла море философской и скандальной литературы, о которой раньше даже не подозревала. Книги о разумном, добром и вечном соседствовали на полках с трудами по искусству любви во всех подробностях и тому подобным. Агнесса полистала некоторые, поняла, что, несмотря на отнюдь не пуританское воспитание, заливается краской, и вернулась в гостиную. Время, как назло, тянулось медленно, в животе то и дело урчало: последний раз Агнесса ела в самолете. Как это ни печально, без денег еды ей не видать.

К счастью, Эванс проснулся раньше обычного. Пусть их общение не всегда задавалось, но сейчас Агнесса искренне обрадовалась.

Он спустился вниз, даже не потрудившись одеться – разве что полотенце вокруг бедер обернул, и то оно держалось на честном слове.

– Классно выглядишь, – присвистнул Риган, заметив ее, – только мрачновато. Я бы предложил искупаться голышом, но отчаянно хочу жрать. По-другому просто не скажешь. Надо будет найти ресторан…

Агнесса беззастенчиво уставилась на мужскую грудь и не нашлась что ответить. Эванс был на удивление хорошо сложен для бездельника-миллиардера. Плоский живот, сильные руки и ноги. Она снова вспомнила поцелуй, как он прижимал ее к стене – тогда, в Эванс-Холле, и ее сердце забилось быстрее. Захотелось повторить холодный душ: соски напряглись, а между ног стало горячо. Отсутствие белья только добавляло пикантных ощущений.

Эванс окинул ее оценивающим взглядом, и она, тут же опомнившись, плотнее закуталась в халат. Повезло, что плотный шелк не просвечивался.

– …Со службой доставки. А после раздобыть тебе одежду.

– Я постирала платье, и теперь у меня есть это, – она помахала поясом от халата. – Не представляю, что делать. Адель Вальян – нищая.

– Расслабься, – Эванс беспечно улыбнулся, – будем считать, что у нее есть богатый любовник.

Эта небрежная шутка мигом вывела из себя.

– Мы не любовники, и я не могу принимать от тебя подарки! – У нее загорелись уши. – Но буду рада, если ты одолжишь мне одежду и немного денег.

– Не любовники? Это поправимо… – Эванс прошел в сторону холла, на ходу по-дружески поцеловав девушку в щеку, чем окончательно отбил желание с ним общаться. Несмотря на то что он постоянно доводил ее до белого каления, Агнесса была благодарна за такие встряски. Они позволяли на время забыть о родных и о Лондоне.

Гордостью пришлось поступиться: Риган заказал еду и принес сменную одежду. Его тонкая белая рубашка просвечивала и ничуть не прикрывала грудь, пришлось свернуть ее вдвое и повязать, как топ. А вот короткие облегающие шорты явно принадлежали не Эвансу – Агнесса не представляла его в таком виде даже в страшном сне.