Счастливчик (СИ) - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 15

– Блин, как тут деревья растут? Одна топь кругом, – выматерился я, когда в очередной раз нога ушла под воду. Вроде на кочку наступил, а она возьми и утони. Ни хрена не разберешь. Все белое, никаких следов. Идешь медленно, прощупывая каждый шаг. Шесты даже не помогают. Вроде воткнул – твердо, вступил и провалился. Да, тяжело нам будет.

– Бля, вот это Новый год получится, – вспомнив о грядущем празднике, усмехнулся я. Как оказалось, вслух.

– Тихо всем! Движение на два часа, упали все, – озвучил то, что увидел от наблюдателя, Зимин. Наблюдателем сейчас был Вано. Грузин двигался впереди метрах в ста, показав жестами приказ залечь, сам рухнул в снег и перекатился за дерево. Не выбирая особо, куда упасть, все попадали. Хорошо, что вещи мы все везли с собой и хоть грязные очень сильно, но белые накидки были при нас. Не совсем, конечно, белые, но лучше, чем простой камуфляж. Чувствую, как нога вместо упора в землю проваливается в пустоту. Точнее тонет, чуть подтягиваю на себя. Местность тут была неровная. Мы как раз двигались вверх, пытаясь забраться повыше из болота. Группу в белых маскхалатах, медленно проходящую мимо, едва смог разглядеть отсюда. До них совсем близко, метров сто пятьдесят. Хоть видимость никакая, отмечаю все-таки, что ребятки упакованы, как надо. Интересно, куда это они? Места эти отбили у фрицев недавно, поэтому тут всякой швали бродит, как в муравейнике. Чуть поворачивая голову и ствол «выхлопа» и натыкаюсь на взгляд Истомина. Тот, делая дикие глаза, пытается что-то до меня довести. Отрицательно качнув головой, продолжаю наблюдать. «Маскхалатников» восемь человек. Все с серьезным оружием. Приходилось уже нашим диверсионным группам сталкиваться в немецком тылу со своими. Это я на полигоне слышал, бойцы из другой группы рассказывали. Пока опознались и все дружно успокоились, получили одного бойца «двухсотым» и еще трое поехали в госпиталь. Вообще, командование пристально следит за тем, чтобы на одном участке не встречались наши группы, но мы-то уже закончили свое, поэтому нас тут быть не должно. Вот и лежим, думу думаем. То ли это наши идут, то ли фрицы. Начнешь стрелять, вдруг своих причешешь, не говоря о том, что и нас могут. Придется пропустить, что еще сделаешь в такой ситуации. Эти странные солдаты достаточно быстро скрылись из поля нашего зрения. Просто исчезнув за гребнем возвышенности. И самое главное, не видно ни хрена, сколько их может быть по ту сторону холма.

Когда Вано поднял руку, и мы начали вставать, первым, при резком окрике с той стороны, упал именно Вано. Уже лежа в снегу и оглядываясь, я лихорадочно соображал. В этот раз Истомин оказался совсем близко ко мне и спросил шёпотом:

– Ну, пропустили, бля? – смачно выругался он.

– А кто знал, что они не уйдут, а здесь залягут и ждать будут?

– Значит, они точно знали, что мы здесь, – Петрович соображал, что делать.

– Вряд ли, просто наблюдатель у них более зрячий оказался, чем Вано. Вот он его и срисовал.

Зачем те, кто с той стороны, решили нас окликнуть – загадка. Вроде похожи на толковую группу, на кой же черт кричали? Хотя, стоп…

– Надо до грузина как-то добраться, – снова подал голос Истомин, но я уже вынул из вещмешка прицел от ВСК и пытался разглядеть склон.

– Да, может, он посчитать успел.

Оглядевшись и найдя глазами Митрохина, я показал ему на высоту. Тот меня понял и медленно пополз наверх.

– Его там не снимут? – озабоченно поинтересовался Петрович.

– Вот когда пожалеешь, что Мурата нет, – сквозь зубы выдавил из себя я и, найдя глазами Зимина, позвал его к себе.

Спустя несколько секунд Саня был возле меня.

– Сань, увидишь, куда я залезу, встань подо мной.

– Ясно, – кивнул Зимин.

Я снова посмотрел в прицел и с трудом разглядел Митрохина. Тот уже подполз к Вано и сейчас смотрел в мою сторону и показывал руки.

«Если правильно считаю, то он показывает восемь рыл», – подумал я, посчитав сколько раз поднял согнутую в локте руку Андрей. Темно, обычно пальцами показываем, но тут их не рассмотреть.

Я встал на ноги и, согнувшись, побежал назад, туда, откуда мы пришли. Отбежав метров на сто, огляделся и удовлетворенно хмыкнул. Рядом росла огромная ель. Морщась от уколов еловых иголок, я сквозь ветви пробрался к стволу и начал скидывать с себя белую хламиду. Никогда не пробовали забраться на елку? А вы попробуйте. Забирался я, наверное, вечность, но на самом деле прошло минут пять. Устал как собака. Обмотался вокруг основания веток как удав и начал аккуратно срезать ножом концы. Удалось в пушистых лапах елки проделать небольшую брешь для обзора. Поглядев в прицел, черт, ни фига не вижу.

Надо ли пояснять, что я сделал? Так как ель росла ниже по склону, я свободно к ней подошел, а теперь взобравшись под прикрытием ее лап, находился выше верхушки гребня, за которым скрывался противник, все просто. Темно как в заднице, на мне темный камуфляж и стою я, слившись в одно целое с елкой.

– Четвертый, – тихо, шепотом позвал я. – Ты тут?

– Здесь я, говори, – раздался голос Зимина подо мной. Экий он быстрый.

– Пусть парни сюда валят. Митроху оставь подо мной, сам чуть в сторону уйди. Возьми у Второго ракетницу и все выстрелы к ней, понял? Выполняй.

– Девятый, звал? – спустя полминуты до меня донесся голос Митрохина.

– Второй, двигаешь к вершине. Остановись метрах в десяти, там уже добросишь.

– Чего добросить? – живо спросил Андрей.

– А вот это держи, – я кинул вниз поочередно две гранаты. – Это наши выручалки сейчас.

– О, у тебя с собой остались, что ли, а я сдал – дурак.

– Даешь наш сигнал и лежишь тише воды. Как услышишь мой выстрел, кидаешь по очереди на ту сторону «подарки» и валишь ко мне. Внизу занимаешь позицию и отстреливаешь тех, что начнут спускаться, если такие будут. Я буду работать только по той стороне, не пропусти. Все ясно?

– Так точно, – Митрохин умчался, а я стал всматриваться в прицел. Есть у наших групп такое правило, как раз на случай, когда опознаться очень трудно. Митрохин сейчас постучит пистолетом по ствольной коробке винтовки, в лесу сейчас ну очень тихо, услышат. Если в течение минуты ответа не будет, или он будет неправильным, начнется бой. А гранаты я Митрохину дал свето-шумовые, вот там кому-то нехило прилетит.

– Четвертый?

– Внимательно.

– Как скажу, стреляй из ракетницы. Деревья здесь неплотно растут, болото все-таки, так что все получится. Только стреляй из-за моей спины, а то ослепну.

Вот и поиграем. Если эти ухари не ответят, Саня пускает ракету, и я начинаю. Ответят – выпьем коньячку.

Минуту ничего не происходило. Я не смотрел на Второго, лежащего непосредственно перед гребнем, а пытался без помощи прицела наметить ориентиры.

Как ни готовился, а все равно вздрогнул. В темноте рванувшая ввысь ракета на секунду ослепила. Если бы не готовился, поймал бы «зайчика» основательно. А так нормально. Когда раздался хлопок ракетницы, Зимин пустил по моему сигналу, я просто прикрыл глаза. Сосчитав до пяти, прильнул к прицелу и начал осмотр. Противника я видел, причем очень хорошо. Митрохин подал сигнал, я хорошо его услышал. Уже прогорела первая ракета, но ответа не было. Причем самое удивительное, те, кто прячется за бугром, не стреляли.

– Дай, – спокойно проговорил я и опять прикрыл глаза.

Снова хлопок, и ракета, заливая ровным белым светом окрестности, рванула вверх.

– Четвертый, всем вжаться в землю, – крикнул я и выстрелил. За счет длинного ствола-глушителя, который одновременно исполнял роль и пламегасителя, вспышка у «выхлопа» отсутствует вообще. Причиной моего обращения к Зимину было увиденное на той стороне холма. Вот почему те не стреляли в нас. Видимо осознавая, что нас тут немало, они просто развернули два ротных миномета. Как уже говорил, деревьев здесь мало, зима, листвы нет, так что стрельба вполне возможна. Первым выстрелом я снес человека, державшего готовую мину над стволом миномета.

Из-за этих минометчиков я совершенно забыл о приказе Митрохину. Мое зрение спасло только то, что Зимин предупредил о том, что Андрюха кидает гранату.