История одного пета. Часть 2 (СИ) - Калинин Алексей Николаевич "lemex31". Страница 33

Гномы, оттолкнулись от земли и подлетели в воздух как мячики, затем обрушились на земляное чудовище. Крохм оказался на загривке и начал пластать по голове льва, на которой быстро затягивалась рана от секиры. Спутники Крохма тоже принялись за дело, обтесывая тело по бокам, словно бревно для постройки. Но пласты земли, отрезанные от чудища падали на землю и тут же впитывались в нее, вырастая снова на голове и боках. Похоже, что льву надоели копошащиеся на его теле блохи, и он несколькими ударами хвоста сбил всех троих на землю.

Крохм полетел вверх тормашками, но не выпустил топора из рук, и, поднявшись, снова кинулся ко льву, который медленно шел к Павлу, увеличиваясь и подрастая на глазах. Чем больше его колотили, тем выше и здоровее он становился. Зимор тоже подхватил валяющуюся на земле секиру и кинулся на чудовище. Увернувшись от хлещущего по бокам хвоста, он удачным ударом отрубил львиную красу и откинул ее в сторону. Затем начал бить по задним лапам, отсекая и откидывая крупные комья земли. Крохм же в это время колотил по передним, готовый в любое мгновение отскочить в сторону.

Но все усилия пропали втуне – лапы снова отрастали, словно хвост у ящерицы. Кстати о хвосте – никто не заметил, что откинутый в сторону хвост упал кончиком в воду. Вот этого-то кончика я и не досчитался, когда хвост у льва снова вырос. Об этом я незамедлительно сообщил Павлу. Он кинул взгляд на невозмутимо приближающегося льва, затем на кучки грязи, оставшиеся от его сородичей по слюне, и громко скомандовал:

– Поливайте его водой, он тоже развалится, как и остальные!!!

Бывшие узники тут же рванули к воде, но плеть Гариона, просвистев в воздухе и издав щелкающий звук, ударила в грудь самого резвого. Человек, перекувырнувшись в воздухе несколько раз, ударился о сосну и около часа не подавал признаков жизни. Остальные остановились как вкопанные, не торопясь разделить его участь. А Гарион вальяжно подошел к берегу реки и остановился там, поигрывая своей молнией.

Павел кинул туда взгляд и понял, что воды ему не дождаться, как умирающему от жажды в пустыне. А лев в это время решил покончить с копошащимися около его ног противниками. Он уже вырос вдвое, и по всей видимости не собирался останавливаться. Как только он поднял лапу, чтобы приласкать надоедливого гнома, Павел тут же прыгнул на него, в полете поворачивая луч на амулете.

На остолбеневшего льва обрушился целый водопад кристально чистой воды, даже небольшая радуга взвилась над осокой. Лев оглушающее взревел, сразу же забыв о гномах. Он начал метаться вправо и влево, кататься по земле, стараясь сбить поглощающую его воду, но та стекала с его боков вместе с грязью и снова устремлялась вверх. Земляное чудовище вертелось на месте, рычало, кидалось на разбегающихся людей, но тем не менее таяло на глазах. Все это продолжалось недолго, вскоре еще одна земляная куча украсила нашу милую полянку.

Зара снова позвала Заниссу, но та сделала вид, что ужасно занята пролетевшей птичкой и умчалась в лес.

«Спасибо тебе, моя кошечка!» – крикнул я вслед. «Спасибо не смыкает зубы на загривке! Готовься к оплате, мой котик!» – мурлыкнула она в ответ. Ну чего не сделаешь ради друзей?

Павел встал над кучей грязи, которая совсем недавно была устрашающим львом. Его руки ходили ходуном от усталости, ноги подгибались, а взгляд стал блуждающим, словно он опять хлебнул из бутылки остатки отцовского гуляния. «Ты как, Павел? Еще один враг остался, сможешь выдержать?» – спросил я его, пока гномы, очухавшиеся после ударов льва, натирали его лечебной мазью. «А у меня есть выбор?» – устало передал он в ответ.

Да, выбора действительно не было, поскольку Гарион начал приближаться к нам, волоча по земле свой потрескивающий кнут. Несколько отчаянных храбрецов из числа бывших узников Башни Безмолвия заслонили своей грудью тяжело дышащего Павла. Напрасно, несколько ударов кнута очистили путь.

– Отойдите все, это наши разборки! – прохрипел Павел и оттолкнул союзников прочь, встав перед приближающимся волшебником в полный рост.

Глава 19

– Отдай амулет, мальчишка, и проваливай прочь! Ты и так испортил мне все, что можно. Отдай амулет!!! – грозно прорычал Гарион, остановившись почти вплотную к моему другу.

– Зачем же тогда его давали? Если сами могли справиться и без него? – Павел выводил Гариона на разговор, чтобы выиграть хотя бы немного времени для отдыха.

– Я все тебе сказал, не хочу опять начинать этот разговор! Расскажи об амулете, отправляйся домой и дай этому миру свободу! В твоем мире люди избавились от нелюдей и теперь активно избавляются друг от друга, я не хочу этой участи для своей земли! – окончательно выйдя из себя, воскликнул Гарион.

Павел оглянулся на бывших узников, на грязные лица, на израненные тела и порванные одежды. Те молча смотрели на него, но их глаза были красноречивее многочасовых философских диспутов.

– Ты знаешь мой ответ. Уйди и дай жить другим так, как они хотят! – Павел смотрел прямо в глаза сдвинувшего брови старца.

Еще несколько секунд они прожигали взглядами друг друга, прежде чем Гарион тяжко вздохнул и занес руку с пощелкивающим кнутом над собой.

Павел моментально отпрянул в сторону и в его руке возник пылающий меч. Все, кто находился в этот момент на пляже, разбежались в стороны, не желая попасть под горячую руку, или меч, или кнут. Я тоже отпрыгнул за кустик, в надежде на то, что он примет на себя случайные удары.

«Пашка, если что я тут! Гони его сюда, я ему всю морду расцарапаю!»

Гарион резко опустил руку, и кнут, оставив синий росчерк в воздухе, обмотался вокруг подставленного Пашкой меча. Несколько мгновений они стояли так, сцепленные между собой потрескивающей молнией, прежде чем Гарион потянул ее к себе. Павел не собирался отпускать кнут и напротив, начал тянуть его на себя. Старый маг зло дернул рукой, в попытке освободить кнут, или же Павла от меча, и тут Павел оттолкнулся от земли и взвился высоко в воздух. Перелетая через Гариона, успел съездить волшебнику пяткой по уху, что вряд ли придало тому хорошего настроения. Затем Павел мягко опустился на ноги за спиной мага и, не глядя, ткнул назад освободившимся мечом.

У Гариона, вероятно, глаза были еще и на затылке, поскольку он отпрыгнул в сторону с невероятным проворством, делающим честь его преклонным сединам. И уже в прыжке развернувшись, он ударил в ответ по Пашкиным ногам. Мой друг тоже не лыком шит, и, не тратя время на разворот, нырком ушел вперед.

Перекатившись через голову, Павел снова встал в боевую стойку, только уже без позерства и лишнего хвастовства. Меч в руках, пылающее острие неотрывно смотрит на противника, голова слегка втянута в плечи, а ноги напружинены, готовые прыгнуть вперед или отскочить назад. Хотя губы подергиваются, то ли хотят что-то сказать, то ли плюнуть на старца с шевелящейся бородой.

А старец моргнул два раза и пропал из виду, только синяя полоса рванулась в Пашкином направлении. Павел устремился навстречу. Раздался небольшой хлопок, когда они встретились. Два шара, один синий, другой ярко-красный завертелись на центре пляжа. Воздух наполнился свистом и шипением. Мой глаз не воспринимал их движения, изредка улавливая секундные остановки.

Вот Гарион душит Павла, их оружие лежит на земле, секунда и снова завертелись два шара. Вот Павел лупцует Гариона по лицу, а правой рукой держит меч, на котором опять обвился кнут. Вот Гарион сидит верхом на Павле и быстренько сует ему в глаз сухоньким кулачком, и опять пропадают из виду. Вот Павел пытается убрать ногу от кусающего его за пятку Гариона, а другой старается попасть ему по голове.

В целом их битва продолжалась не более минуты, в течение которой окружающие напряженно следили за двумя сверкающими шарами. Кан даже опять начал покрикивать, поддерживая своего брата. Хотя было бы удивительным, если бы он начал болеть за Павла. Занисса тоже следила за поединком немигающим взглядом, спрятавшись под деревом, в нескольких шагах от меня.