Санаторий «Сказка» (СИ) - "Олли Ver". Страница 3

Я оглянулась назад и увидела, что позади нас уже негде яблоку упасть – хвост змеи разросся, и последней машины даже не было в поле зрения. Мы довольно быстро продвигались внутри железной змеи, благодаря проворности регулировщиков – мальчики лет по десять передвигались очень шустро и напоминали муравьев – ловкие, проворные, они работали так слаженно, словно родились на каком-нибудь крупном транспортировочном узле, и их воспитали местные логисты. Их худые тела мелькали среди машин, сверкая светоотражающими жилетами, и когда их макушки встречались, обмениваясь короткими фразами, они разбегались так быстро, что ты не успевал понять, как упустил их из виду. Юркие и быстрые, они легко лавировали между машин, и когда подошла наша очередь, а бампер нашей машины вплотную уперся во въездной шлагбаум, один из них – смуглый, голубоглазый – бесцеремонно и громко постучал в водительское окно. Я не смогла сдержать какого-то, совершенно детского, любопытства и вылезла вперед – мне стало интересно посмотреть на одного из этих мурашей вблизи.

Круглое, курносое лицо заглянуло в машину и совершенно не по-детски оценило нас со Светкой, на несколько секунд дольше задержав взгляд на ее груди, нежели на всех нас вместе взятых.

– Двести семнадцать «це», – резко и быстро выпалил он, протягивая нам пластиковую карту с номером парковочного места. – Этаж «минус три». Вас там встретят и проводят, – отрезал он, и пока Вадик лез в карман, доставая из него чаевые, я всматривалась в его лицо и думала – как же четко бросается в глаза его социальный статус – резкий, слегка хрипловатый голос и рот, который ни на секунду не закрывается, жуя жвачку, грубые, быстрые движения, загар дочерна и дикая жажда жизни в наглых, беззастенчиво смотрящих на тебя, глазах. Бродяжка или воспитанник «гетто». И когда Вадик протянул ему сто рублей, тот кинул на них быстрый взгляд, и в его глазах отразилась насмешка, которая быстро скользнула на губы:

– Не, дяденька, нам денег брать нельзя. Проезжайте, – сказал он, и махнул рукой, отходя от машины.

– О, как! – ухмыльнулся Вадик, проезжая под поднимающейся стрелой шлагбаума, и очевидно думая, что он в этом возрасте был бы рад и десятке. Я же в этот момент думала, сколько же нужно платить несовершеннолетним пацанам, чтобы те отворачивались от не самой густой, но все-таки халявы. И не поздно ли мне сменить белый воротничок на светоотражающую жилетку?

Мы въехали на парковку и спустились на три этажа ниже земли – здесь все было забито машинами и людьми. Нашу машину встречал один из мурашей. Подойдя вплотную к капоту, он энергично замахал руками, указывая нам проезжать прямо и направо. Не знаю, откуда он знал номер парковочного места, отведенного именно нам, но когда мы припарковались между Toyota Celica, примерно восьмидесятых годов, и новехоньким CLS, мы увидели над нашим лобовым стеклом табличку «217-C», свисающую с потолка.

Мы выбрались из авто.

– А публика здесь разношерстная, – пробубнил Вадик, подтягивая джинсы на заду и оглядывая море железных коней, припаркованных в строго отведенных ячейках, меж которых, бесконечный поток людей стекался к лифтам, ведущим наверх. Мы, как по команде, посмотрели друг на друга ошалевшими глазами и даже Вадик, который на поверку оказался не только широким, но и неимоверно высоким, глядел на пестроту рябивших тачек и людей ошалелыми глазами и выглядел несколько смущенным. К лифтам мы тронулись гуськом, держась за руки, как послушные первоклашки, потому как в противном случае есть риск потеряться да так, что найти друг друга в этой толпе можно будет, лишь выстрелив из ракетницы. Людей было так много, что пришлось отстоять, пусть и недолгую, но все же очередь, чтобы просто попасть в лифт, и когда мы, наконец, поднялись на поверхность, нас ждала еще одна, на этот раз финальная, очередь – металлоискатель, предъявление удостоверений личности и оплата входного «минимума». В широком сером коридоре с бетонными стенами и низким потолком люди толпились, как сельди в бочке. Входных арок не меньше десяти штук, и у каждой трудились в поте лица по трое человек из охраны. Как ни странно, но большая часть из них габаритами значительно уступали нашему Вадику. Мне это казалось удивительным, ведь огромному мужику проще утихомирить разбушевавшихся гостей – один внешний вид чего стоит – но те, кто стояли на страже порядка в «Сказке», в большинстве своем выглядели как среднестатистические мужики – молодые, крепкие, но не внушающие ужаса. И лишь когда очередь дошла до меня, я поняла, чем они отличаются – таких холодных глаз я еще не видела. Не знаю, как это объяснить, но на лице у невысокого блондина, чьи руки обыскивали меня (да, друзья мои, даже так!), читалась холодная решимость свернуть мне шею, если это потребуется. Мне стало жутко просто от того, что он рядом.

– Проходите, – отрезал он, пропуская меня к кассам, и, отойдя от него, я облегченно вздохнула.

– Паспорт, пожалуйста, – сказала миниатюрная кассирша в строгом пиджаке и белой блузе.

Я протянула ей документ, который у меня всегда при себе, на всякий «пожарный», и как только она сверила фото с моим лицом, она, мило улыбаясь, сказала мне:

– Пожалуйста, сложите вашу банковскую карту или наличные, прочие вещи, имеющие материальную ценность, а также ключи от автомобиля и мобильный телефон в этот металлический контейнер, – сказала она, и в узком окошке бронированного стекла показался металлический ящик размером примерно десять на пятнадцать сантиметров и высотой около пяти. При этом паспорт все еще оставался у нее.

– Вы серьезно? – спросила я, не веря своим ушам, но девушку совершенно не смутило то, как вытянулось мое лицо, и она бесцветно-вежливым голосом, в котором слышался выработанный иммунитет к вытянутым лицам и вопросам «Вы серьезно?», ответила:

– Мы принимаем на хранение ценное имущество и денежные средства, которые имеются у Вас на момент заключения договора, чтобы обеспечить их сохранность и пресечь возможность воровства. Мы также сохраняем приватность вашего отдыха, обеспечив невозможность съемки фото и видео ни вами, ни кем-либо из присутствующих, гарантируя вам полную конфиденциальность. Все имущество, в том числе и денежные средства остаются в нашем сейфовом хранилище, в специальной ячейке, принадлежащей только вам до того момента, пока вы не покинете санаторий «Сказка». В обмен вы получаете расписку и чип для оплаты ваших покупок.

Я слушала её, раскрыв рот, и на мгновение мне показалась, что она вот-вот засмеется и скажет, что это шутка. Но нет, девушка терпеливо ждала, пока я снова обрету способность говорить и сделаю то, что она сказала.

– А если я не хочу отдавать вам мои вещи?

– Таковы обязательные условия договора, – с этими словами она указала мне на табличку, формата А4, которая висела над моей головой, вмонтированная в бронированное стекло кассы, где мелким шрифтом с минимальным межстрочным интервалом были прописаны все условия, на которых санаторий «Сказка» готов предоставить мне услуги «отдыха и оздоровления». Я снова посмотрела на девушку, все ещё не в состоянии закрыть рта, и, глядя на мое лицо, она вежливо добавила. – Без этого, к сожалению, мы не можем предоставить Вам услугу.

Я тупо пялилась на молодое лицо девушки и никак не могла прийти в себя от такой наглости. Я обернулась вокруг, чтобы понять, не снится ли мне этот бред и тут увидела, как справа от меня огромный бородатый мужик без тени сомнения выгребал из своих карманов все содержимое в точно такой же лоток – последняя модель яблочного телефона, ключи от квартиры и BMW, три разноцветных кредитки и скрепленные зажимом наличные. После того, как карманы его опустели, он снял с пальца печатку с большим темно-зеленым камнем и кинул до кучи в общую свалку. Все это время ни один мускул не дрогнул на его лице, и вместо сомнений, что грызли меня только от того, что мой паспорт находится в чужих руках, его терзало нечто иное – движения его были быстрыми, на лице сосредоточенность, но глаза при этом не обеспокоены, а сконцентрированы на руках кассира по ту сторону бронированного стекла – это было нетерпение. Он так неистово рвался попасть внутрь, что еле сдерживал себя, чтобы не торопить взрослую даму, принимающую на хранение его, никому не нужный, в том числе и ему самому, хлам. Его буквально подбрасывало мелкой дрожью, он переминался с ноги на ногу и кусал губы, сверкая глазами из-под кустистых бровей.