Владетельный рыцарь (ЛП) - Рейнольдс Энтони. Страница 12

Одна из свиней испугалась выдутой струи огня, и с диким визгом бросилась в толпу вместе с цеплявшимся за нее изо всех сил всадником-лилипутом. Еще двое миниатюрных «рыцарей» сошлись в схватке, и один из них деревянным мечом сшиб со спины свиньи другого, что вызвало у толпы новый взрыв хохота.

- Вон он, - сказал Тассило, указав рукой.

Калар увидел, как его брат, стоя на краю арены, потягивается и разминает мышцы. Один из йоменов Гарамона развернул знамя с гербом Бертелиса - серебряным драконом на черно-красном поле. Калар ободряюще крикнул брату, но его голоса не было слышно в шуме толпы.

Еще один «рыцарь»-карлик вылетел из седла, когда его свинья врезалась в одного из жонглеров, вызвав новый смех в толпе. Одна нога всадника запуталась в веревке, служившей поводьями, и свинья потащила его по арене к пущему веселью зрителей и его товарищей. Смех маленького Орландо оказался заразительным, и Калар заметил, что и сам смеется вместе с ним.

Наконец зазвучали трубы, и арену стали освобождать для поединка. Карликов и их свиней увели с помощью жонглеров. Одну свинью был вынужден ловить силач и тащить ее в загон на руках.

- Восемнадцатый поединок! - прокричал толстый глашатай, его голос разнесся по просторному шатру. - Между сэром Бертелисом из Гарамона, герцогства Бастонь и сэром Меровехом из Арлона!

Калар и его спутники закричали, приветствуя Бертелиса, топая ногами и стуча по ограждению.

Бертелис улыбнулся и помахал зрителям, прежде чем надеть шлем. Йомены помогли ему пристегнуть щит к левой руке, и он вышел в центр арены.

Навстречу ему вышел его соперник Меровех. Бертелис был одним из самых высоких рыцарей Гарамона, но Меровех оказался еще выше. Он шагал по арене вальяжной ленивой и в то же время грациозной походкой, говорившей о невероятной самоуверенности. Двигался он так, словно доспехи были его второй кожей.

Эти доспехи были архаичного, старомодного вида - рифленые с зазубренными шипами по краям. На мгновение они напомнили Калару броню Зеленого Рыцаря, продолжавшего преследовать его в снах. Но броня Меровеха все же отличалась, хотя, вероятно, и была изготовлена в ту же давно ушедшую эпоху - или, по крайней мере, по образцу древних доспехов той поры. Мода на доспехи в Бретонии постоянно менялась, вероятно, так же часто, как времена года, и хотя большинство рыцарей посмотрели бы свысока на того, кто не может позволить себе броню по последней моде, в адрес Меровеха не было ни одного едкого комментария или презрительного взгляда.

Его доспехи были из такой темной стали, что казались почти черными. Поверх них Меровех надел табард безупречно белого цвета. У него не было щита, но на поясе он нес пару мечей. Из геральдических изображений на табарде была лишь простая черная лилия - древний символ чистоты и верности.

Геральдическую лилию в том или ином виде носили почти все бретонские дворяне - и лорды, и леди. Была ли она в виде серебряной подвески на шее, или выгравирована на рыцарских латах, или вышита на платье девушки как символ ее чистоты, лилия являлась древним и сакральным символом. Это был священный цветок Бретонии. В древних легендах говорилась, что сотни лилий внезапно расцвели под полной луной, когда Владычица Озера впервые явилась Жилю ле Бретону, в ту давно ушедшую эпоху героев.

Первым рыцарем, получившим честь носить в своем гербе лилию, был Ландуин - лучший из всех святых спутников Жиля. Самый справедливый, искусный и благородный рыцарь из всех когда-либо живших в Старом Свете, Ландуин происходил из Музильона, который был тогда предметом зависти всех соседей. История Ландуина была историей трагедии и предательства, ставшего пятном на репутации и его самого и Музильона, и это пятно так и не было стерто. «Тем, кто вознесся на наибольшую высоту, больнее всего падать», гласят знаменитые строки из «Смерти Жиля ле Бретона», относящиеся к падению Ландуина.

Подавив дрожь при одном воспоминании о проклятом герцогстве Музильон, Калар вернулся мыслями к настоящему.

Шлем Меровеха был изготовлен в подобии ощерившейся пасти дракона. Когда глашатай и секунданты покинули арену, высокий рыцарь любезно отсалютовал Бертелису. Бертелис ответил на приветствие, и оба рыцаря отошли на шаг назад, ожидая сигнала к началу поединка.

- За Гарамон! - взревел Калар, с силой ударив по ограждению.

Трубачи подняли к губам медные трубы с вымпелами и отрывисто затрубили.

Бертелис вынул из ножен меч и выполнил несколько разминочных ударов, рассекая воздух. Меровех достал больший из двух мечей. Необычно красивый клинок был такого размера и веса, что большинству рыцарей пришлось бы держать его двумя руками.

Глашатай поднял руки, дав знак трубам замолчать.

- Начинайте! - закричал он, отойдя подальше.

Калар подался вперед, внимательно наблюдая за начавшимся поединком.

Бертелис первым нанес удар. Шагнув вперед с быстротой атакующей змеи, он взмахнул мечом, целясь в грудь соперника. Его маневрирование было безошибочным, удар превосходно сбалансированным. Но Меровех отразил его с минимальным усилием и тут же сделал ложный выпад.

Двое рыцарей продолжали кружить по арене. Иногда Бертелис, проверяя защиту противника, наносил удар, который Меровех неизменно отражал едва заметным движением руки. Калар видел, что ни тот, ни другой рыцарь еще не сражаются в полную силу.

Бертелис снова атаковал, нанеся удар сверху. Когда клинок Меровеха поднялся, чтобы отразить его, Бертелис повернул руку, направив меч в шею соперника. Это молниеносное изменение направления удара не раз заставало Калара врасплох на тренировках, но Меровех с легкостью уклонился от него.

Снова и снова казалось, что Бертелис вот-вот нанесет успешный удар сопернику, но в последний момент клинок Меровеха неизменно отражал удар Бертелиса, иногда в считанных дюймах. Калар видел, что его брат становится все более раздраженным. В прошлом это могло заставить Бертелиса атаковать со всей яростью и самому открыться для удара, но теперь он научился управлять своими чувствами, используя гнев для того, чтобы добавить силы и точности движениям своего клинка.

Бертелис провел ослепительно быструю серию ударов, атакуя то сверху, то снизу. Когда Меровех, уклоняясь, шагнул в сторону, Бертелис резко повернулся на месте, его клинок мелькнул в воздухе, направляясь к шее соперника. Это был превосходно рассчитанный и выполненный удар. Но в последнее мгновение Меровех уклонился назад, и меч Бертелиса прошел на расстоянии менее дюйма от него.

Шагнув назад, Меровех отсалютовал Бертелису за отлично выполненный удар, и вытащил из ножен второй клинок - короткий меч, который он держал в левой руке, в дополнение к длинному мечу в правой. Вращая обоими мечами, он шагнул навстречу Бертелису.

Два клинка Меровеха двигались так быстро, что казались размытыми дугами, и зрители завороженно застыли в молчании. Бертелис теперь все время отступал, отчаянно отбивая удары, сыпавшиеся на него, казалось, со всех направлений. У него уже не было времени самому перейти в контратаку, и ему требовалось все его умение и вся сосредоточенность чтобы просто отражать удары клинков соперника.

Меровех отбил клинок Бертелиса в сторону своим коротким мечом, а круговым ударом второго меча выбил оружие из руки оппонента. Меч Бертелиса закувыркался в воздухе и вонзился в землю. Движения Меровеха были такими быстрыми, что Калар едва успел увидеть, что произошло. Но он зааплодировал, когда Меровех отступил назад, благородно позволив Бертелису подобрать меч и продолжить бой.

- Он хорош… - неохотно признал Калар.

Отсалютовав друг другу, рыцари возобновили поединок. Но он длился лишь еще несколько мгновений. Бертелис увидел возможность для удара и сделал выпад, целясь в сердце соперника. Лишь с опозданием он понял, что обманный маневр Меровеха завлек его в ловушку.

Меч Бертелиса был снова отбит в сторону, и два клинка Меровеха скрестились между шлемом и кирасой Бертелиса и замерли, коснувшись кольчужного капюшона, защищавшего шею. Если бы Меровех продолжил удар, Калар не сомневался, что голова его брата покатилась бы по арене - настолько идеальным и убийственно точным было исполнение удара.