Владетельный рыцарь (ЛП) - Рейнольдс Энтони. Страница 18

Гюнтер всегда учил его, что выбор места боя столь же важен для победы как любой другой фактор, и часто даже важнее качества сражавшихся бойцов. Он рассказывал Калару истории о замках, обороняемых полудюжиной крестьян против бесчисленных орд зеленокожих, и о целых армиях рыцарей, разбитых низкородными лучниками из-за плохо выбранного поля боя, покрытого вязкой грязью.

Это же поле было отличным местом для честного состязания, не дававшим преимуществ ни одной из сторон, и Калар перевел коня в рысь, направившись к своему месту в строю. Отряды соперников обладали равными силами - примерно по шестьсот рыцарей с каждой стороны. Вдвое большее число крестьян собралось за своими господами, хотя они не принимали непосредственного участия в турнире. Крестьяне должны были помогать упавшим рыцарям, подносить новые копья и воду.

Эта схватка не была театрализованным представлением. Это было истинное испытание для рыцарей, максимально близкое к настоящему бою. Известно было, что герцоги и даже сам король иногда принимали участие в турнирном бою отрядов, часто инкогнито, чтобы не смущать соперников, и не один рыцарь удостаивался почестей, проявив себя достойным противником этих знатнейших особ.

Фактически это был такой же бой, как и всякий другой. Рыцари в конном строю атаковали друг друга, пытаясь выбить соперников из седла. Те, кто не мог больше сражаться, отступали, или при необходимости их уносили с поля слуги, и бой продолжался. Атаковав, отряд рыцарей должен был развернуться и перестроиться для новой атаки. Так продолжалось, пока одна из сторон не объявлялась победившей. Часто бой бушевал все утро, и звук рогов объявлял перерыв в турнире, чтобы рыцари могли поесть и выпить, а раненые получить уход. После этого снова трубили рога, и турнирный бой отрядов возобновлялся. Обычно победившая сторона объявлялась к полудню, но иногда бывало и так, что явный победитель долго не выявлялся, и сражение шло до самых сумерек.

Тяжелые травмы и ранения в таких боях были обычны, и потери убитыми являлись привычной частью каждого рыцарского состязания. Даже в турнирах с самым малым количеством участников было счастливой редкостью обойтись без хотя бы одного смертельного случая, но именно этот риск был частью того, что составляло суть турнира. Если бы не опасность, турнир был бы плохой подготовкой к испытанию настоящим боем.

- Противник отказывается уйти с поля! - объявил глашатай традиционную фразу, крича во всю силу легких. - Во имя Владычицы, наша честь требует, чтобы мы очистили поле от их присутствия!

Собравшиеся рыцари ответили дружным боевым кличем, и Калар услышал, как застонал Тассило. Калар улыбнулся. Ему и самому сейчас было не вполне хорошо, но свежий воздух и начавшийся легкий дождь помогли ему почувствовать себя гораздо лучше, чем после пробуждения. «Возможно, даже обойдется без рвоты», подумал он.

- За Бастонь! - взревел Монкадас.

Рыцари двинулись вперед, подгоняя коней сначала шагом, и Калар опустил забрало. Шаг перешел в рысь, и оба рыцарских строя начали сближаться, вытягиваясь в клинья. Несколько небольших групп молодых странствующих рыцарей скакали на флангах, вырвавшись вперед, их старшие товарищи ехали медленнее.

Первое столкновение должно было произойти между этими группами молодых рыцарей, которые, жаждая скорее схватиться с соперниками, сразу бросились галопом навстречу друг другу.

В толпе раздались приветственные крики, когда сразу десяток рыцарей в первом столкновении были выбиты из седел и рухнули на землю.

Монкадас, ехавший на острие клина бастонских рыцарей, перевел своего коня в быструю рысь, остальные сделали то же самое, сохраняя строй. Копья были подняты вертикально, и на мгновение Калару показалось странным, что у барона в руках тоже копье, вместо привычного шипастого моргенштерна. Но такое оружие было неприемлемо смертельным для турнира. Собственно, и турнирные копья тоже были далеко не такими смертоносными, как боевые - они были затуплены и изготовлены так, чтобы легче ломаться, и пронзить ими жертву было куда менее вероятно. Даже таким копьем можно было нанести сильный удар, достаточный, чтобы сломать кости и выбить рыцаря из седла, но не настолько, чтобы пробить доспехи.

Калар ощутил знакомое волнение, когда рыцарский строй стал набирать скорость, и земля содрогнулась от топота копыт, взметавших огромные комья грязи. Двенадцать сотен рыцарей мчались навстречу друг другу, выжидая момента, чтобы опустить копья и перевести коней в галоп.

- В атаку! - взревел Монкадас, пришпорив коня. Бастонцы все как один опустили копья, и их кони поскакали на врага полным галопом.

Отряды рыцарей Бастони и Леонуа, скакавшие навстречу друг другу, столкнулись с сокрушительной силой. Даже приглушенный шлемом шум столкновения был ужасным. Люди кричали и ревели, кони бешено ржали, копыта грохотали по земле, как лавина. Турнирные копья, ломаясь о щиты и латы, трещали, словно сухой хворост, металл со страшным грохотом ударялся о металл, когда защищенные броней кони и люди сталкивались.

Сбалансировав свое тело в седле для удара, Калар заученным движением направил наконечник копья в грудь рыцаря с изображением рычащего льва на гребне шлема. Рыцарь, сам готовившийся нанести удар, не был готов к атаке соперника, и Калар, привстав в седле, вложил в удар копья всю массу своего бронированного тела и силу движения коня. Удар вышел почти идеальный, копье Калара врезалось в кирасу рыцаря ниже сердца и разлетелось в щепки.

Рыцарь Леонуа полетел с коня под копыта, Калара тоже едва не выбросило из седла, от силы удара его рука и плечо онемели. Увидев направленное в него копье, Калар в последнее мгновение подставил щит и уклонился, заставив копье соперника скользнуть по щиту, не сломавшись.

Деревянные щепки застучали по его шлему - вокруг ломалось все больше копий. Проскакав мимо другого рыцаря, Калар ударил концом сломанного копья по его шлему. Соперник не упал, но покачнулся в седле, потеряв равновесие, и Калар увидел, как Малорик уже сломанным копьем сбил его на землю.

Внезапно перед Каларом оказалось лишь пустое поле - оба отряда рыцарей прорвались через строй соперников. Бросив сломанное копье, Калар повернулся в седле и улыбнулся, услышав радостный крик Бертелиса. В схватке было выбито из седел шесть бастонцев, но у отряда Леонуа на земле оказалось более десятка рыцарей.

Рыцари ехали к краям поля, откуда начинали атаку их соперники, а сотни крестьян уже несли новые копья. Другие крестьяне бежали по полю или ехали на упряжных лошадях, чтобы помочь своим господам, выбитым из седел. Десяток рыцарей со сломанными руками и ногами положили на носилки и унесли с поля, тяжело покалеченных коней добивали, перерезая горло.

- Тассило? - позвал Калар, не увидев рядом своего кузена.

Хьюбальд поднял забрало и покачал головой, закатив глаза.

- Он практически бросился на копье. Наверное, ему просто захотелось прилечь.

Калар рассмеялся, чувствуя, как последние следы похмелья исчезают, словно туман под лучами солнца.

- Барон? - вдруг встревоженно воскликнул Бертелис, прерывая веселую болтовню.

Монкадас странно сгорбился в седле, и улыбка сошла с лица Калара. Увидев, что барон качнулся в сторону, Калар спрыгнул с коня и подбежал к нему.

Калар успел подхватить его, но Монкадас был крупным человеком, а в доспехах весил в два раза тяжелее. Секунду спустя к ним присоединился Малорик, и вместе с Каларом они осторожно помогли барону спуститься с коня, ненадолго забыв свою кровную вражду.

Из груди барона торчал обломок копья, пробивший кирасу. К счастью, удар пришелся с другой стороны от сердца, но сквозь пробоину в металле, пузырясь, сочилась кровь, окрашивая светлое древко копья. Турнирное копье не должно было пробивать латы, но иногда это все же случалось, особенно когда затупленный наконечник копья уже был сломан.

Барон рычал сквозь сжатые зубы, словно раненый медведь.

- Лекаря сюда, скорее! - закричал кто-то.

Калар смотрел на рану, понимая, что обломок копья пронзил легкое Монкадаса, и если ничего не сделать, барон захлебнется собственной кровью. Однако шок от увиденного словно парализовал его, и он лишь тупо глядел на кровавые пузыри. Малорик, очевидно, не столь потрясенный зрелищем раны, снял с головы барона шлем.