Сага о Ваосе. Часть I. Тайна Ангромора (СИ) - Егоров Николай Михайлович. Страница 52
– Отлично сработано. – думал Ривон. – Лучше и нельзя, разорви меня тёмный. Молодцы ребята…
Альхаббанские суда взрывались и тонули, объятые кровавым пламенем, и гномьи ладьи уже прорывались сквозь их ряды. А в Тёмной Цитадели в это время бушевала жестокая схватка. Оркхи рубились не хуже гномов, но и гномы ни на миг не уступали противнику, нещадно давя их, как крыс. Словно бушующая волна, захлестнули они всю крепость, смывая всех на своём пути. Лони хотел вывести свой отряд на стены крепости и сверху обстреливать гоблинов, сражающихся с гномами, что были у стен. И он так и сделал. Вскоре сотня гномов поднялась на крепостные стены.
– Захватите орудия! – сказал Лони. – Будем стрелять по ним!
Гномы набросились на орудия, сбивали с них гоблинов и добивали мечами, отгоняли гоблинов-защитников, сбрасывая их со стен. Ещё немного, и вот уже в гоблинов полетели их же снаряды.
Лони всмотрелся в даль и увидев, как альхаббанские галеры полыхают багряным пламенем, засмеялся от радости.
– Ривон смог! Он смог! Они горят! Ура! Они горят! Смотрите, гномы! Мы им покажем, как идти против нас! Так сгорят все наши враги! Так сгорит каждый, кто враждебно посмотрит в нашу сторону!
Ободрённые разгромом альхаббанцев, гномы стали драться с ещё большим неистовством, радостно восклицая и смеясь, рубили оркхов, как свиней на бойне, и падая замертво, смеялись в лицо убийцам. На море гномы разносили корабли альхаббанцев. С каждой палубы летели снаряды, несущие врагам неминуемую страшную гибель, а воины Альхаббана брали на абордаж ладьи гномов. Все палубы были залиты кровью гномов и людей. В чёрном дыму и красном пламени всюду сверкала и звенела сталь, в шумном морском воздухе обрывались предсмертные вопли, а вода под кораблями пенилась и краснела от крови падающих за борт, поверженных воинов. Горели паруса, падали мачты, трещали ломающиеся в щепки палубы и борта. Ривон грёб руками, держась за свою спасительную щепку. Гном пытался доплыть до ладьи, где бы его вытащили на палубу.
– Я здесь! – кричал он. – Гномы! Я здесь!
На ближайшей ладье тонущего Ривона заприметил один из гномов.
– Капитан Ривон за бортом! – закричал он товарищам.
Гномы подбежали к борту, куда он указал и бросили канат.
– Ривон! Греби сюда! Хватай верёвку! – кричали они. – Сюда! Сюда!
Ривон подплыл к ладье и ухватился за верёвку.
– Крепче держись! – кричали гномы.
– Держусь! – отвечал Ривон. – Тяните!
– Тяните скорее, ребята, харбы уже на абордаж берут! Тёмный побери!
Гномы вытянули Ривона, тот перелез через борт и с шумом рухнул на палубу, выкрикнув какое-то гномье ругательство.
– Жив я… – просипел Ривон. – Жив… – Ривон поднялся на ноги и пошатнувшись, облокотился на одного из стоящих рядом гномов. – Проклятые альхаббанцы, мать их. – капитан тряхнул промокшими, как мочалка волосами. – Так, они там что, на абордаж берут? Ах вы ж скоты!
Ривон обнажил меч и ринулся вперёд. А за ним и его матросы с боевым кличем бросились на защиту корабля. Альхаббанцы высыпали на палубу с саблями и вступили в бой. Ривон налетел на одного из них, но ударился об медный щит. Воин замахнулся на него, но взмах меча Ривона разрубил ему предплечье. Альхаббанец вскричал от боли, а Ривон пронзил его в живот и, повернув клинок, вытащил его, опрокинув убитого за борт. Тем временем на корабле альхаббанского капитана, возглавляющего армаду началась паника.
– Серебристый гном, будь ты проклят! – ругался капитан. – Ты мне дорого заплатишь за мои галеры и за моих ребят, что вовек не увидят земли. Солнечный Царь испепелит тебя и твоих грязных червей! Я раздавлю тебя и разбросаю твои потроха по всему морю в назидание твоим мерзким крысам!
Он выхватил ятаган.
– Куда же вы!? – тревожно спросил его помощник.
– Я хочу уничтожить этого ублюдка с серебристой бородой. И ты не посмеешь мне мешать.
– Но вдруг вы умрёте?
– Закрой рот! Пока лучи солнца лежат на моей голове, моя жизнь под покровом!
И он рванулся с места с прытью дикой кошки, прыгая по канатам с корабля на корабль с ловкостью обезьяны. Его зеркально отполированный медный панцирь полыхал, отражая каждой чешуйкой солнечный жар. Запрыгнув на палубу гномьей ладьи, капитан сразу же набросился на Ривона, крича непонятные гномам ругательства на альхаббанском.
– Ты кто ещё такой? – спросил Ривон, отмахиваясь от его быстрых ударов.
– Мой – твоё смерть! – вскричал капитан на обще-ваосском языке.
– Вот так и говори, а то ничерта не понятно.
– Да как твой посметь! Твоё гномы – крыса! Грязный крыса! Твой сейчас сдохнуть, как свинья!
– Так крыса или свинья? – смеясь продолжал Ривон дразнить его.
Капитан взревел, как зверь, а его сабля засвистела, рассекая воздух у лица Ривона, выбивая искры из стали при каждом ударе о клинок гнома.
– Твой потопить моё галера! Твой убить мой люди! Твой заплатить перед Солнечный Царь! Твой сдохнуть! Сдохнуть!
Ривону стало смешно от речи альхаббанца, и он решил разжечь его гнев до белого каления.
– Смешно ты говоришь, альхаббанец. У вас все такие?
Капитан рассвирепел до безумия. Оскалившись, как тигр, он бросился на Ривона, и в этот миг парус скрыл собой лучи солнца, бросив на дерущихся тень. Суеверный, как все альхаббанцы, капитан счёл это дурным знаком.
– Почему Солнце оставило меня? – подумал он. – Неужели я в немилости.
Зная традиции и поверья альхаббанцев, Ривон воспользовался случаем и взял преимущество.
– Твой Солнечный Царь оставил тебя, альхаббанец. – насмехался Ривон над капитаном, тесня его к мачте.
– Закат ещё не наступить! – возразил харб.
– Но солнце уже отвернулось от тебя! Не повод ли задуматься, а?
Капитан молча бил по клинку Ривона, пытаясь зарубить гнома, но уже не с такой неистовостью, как прежде. Солнце скрылось, и это не давало ему покоя. Он боялся. Боялся, что он оставлен. И от этого он был уже не так уверен в себе. Чего не сказать о Ривоне, который, то и дело, всё больше и больше теснил его к мачте. И вот уже, когда спина альхаббанца коснулась древесины, Ривон прижал его своим мечом. Капитан подставил свой ятаган под клинок Ривона. Скрежеща зубами от усилия, с которым оба давили на эфесы, Ривон и капитан напёрли друг на друга. Клинок Ривона звонко скользнул по лезвию ятагана, сталь сверкнула, и капитан вскрикнул, пронзённый мечом. Клинок пронзил его насквозь и торчал из спины, багровея от крови. Харб бросил на Ривона безумный взгляд и просипел что-то на родном языке. Рука его обмякла, и ятаган звонко упал на доски палубы.