Бывало ли с вами такое? (СИ) - "Nicols Nicolson". Страница 10

- Почему сразу нехристь, крещенный я,  вот нательный крест имеется, - ответил, показывая  мужикам крест на серебряной цепочке, и удивляясь пониманию их речи. – Скажите люди добрые, куда я вышел?

- Степан, - хлопая глазами, сказал другой мужик, - он по-нашему говорит, но как-то странно. – Ты кто?

- Андрей.

- А откуда?

- Издалека, потерялся я.

- Что басурмане напали? Где твои пожитки?

- Они самые басурмане. А, из вещей ничего не осталось.

- А чего в немецкое платье одет, если наш?

- Что нашел, в то и облачился, не с голым задом по лесу шастать.

- А далеко отсюда тебя басурмане погоняли?

- Не знаю, три дня лесом шел. Вышел к реке. Слава Богу, вас встретил.

- Кто-то спасся кроме тебя?

- Откуда я знаю? Налетали всадники, в халатах, обоз пограбили, людей погнали. Я в лес убежал. Так и мыкаюсь третий день.

- Такой молодой, здоровый и не дал басурманам по морде? Саблю в руках не держишь?

- Не умею я саблей, не обучен.

- А что можешь?

- Я грузы на судна таскал в Любеке, тем и жил.

- А сейчас куда идешь?

- Домой в Смоленск.

- Далеко еще идти, заходи в дом, отдохни, найдем, чем подкрепиться.

Я зашел в избушку вместе с хозяевами. Не опасался я их, был на стороже и только. Насыпали тарелку варева, по вкусу, напоминающего кулеш с салом. Предложили выпить вина. Отказался, не люблю вино. Запил кулеш принесенным квасом. Поблагодарил, и почувствовал, что засыпаю. И точно, уснул.

  Глава 10 

Проснулся от боли в руках и женского всхлипывания. От увиденного, радостно не стало. Я находился в землянке полной людей, связанный по рукам и ногам, от этого руки и затекли. Вязавшие меня, допустили ошибку, нельзя связывать руки впереди человека, даже сыромятными ремнями. Начал зубами грызть ремни. Получалось медленно, потратил около часа. Освободил руки. Пошарил в куртке, скальпель на месте. Перерезал путы ног. Полчаса сидел и растирал руки и ноги, восстанавливая нормальное кровообращение.

Подобрался ближе к женщине.

- Слушай, как тебя зовут? Где мы?- спросил шепотом.

- Соломия. Сидим в яме, возле подворья Петра Гнедого, - также шепотом ответила женщина.

- А кто он Петро Гнедой?

- Торговец людьми. Ловит и продает. 

- Кому?

- А кто же его знает. Тем, кто идет вниз по Днепру.

- Так это река Днепр называется?

- Да. Ты что не местный?

- Издалека я. По голове получил, даже забыл, какой год.

- Год одна тысяча шестьсот двадцатый от Рождества Христового, месяц вересень. А продавать будут скоро, видишь, яма полная людьми.

- Убегать никто не пробовал?

- Степан, словно пес, сторожит дверь и на крепком запоре она. Некому отсюда выбираться, из мужиков ты, да, монах, остальные бабы.

- Так этих бандитов только двое?

- Да. Больше никого не видели. Слышала, будто бы послезавтра утром корабль приплывет.

- Хочешь отсюда выбраться?

- Да, очень, не хочется пропадать на чужбине.

- Тогда, по моей команде начнешь орать, вроде бы тебя насильничают.

- А кто насильничать, будет? Ты?

- Никто насильничать не будет, нужно поднять крик. Прибежит Степан, а дальше я с ним поговорю. Поняла?

- Да. Так насильничать никто не будет?

- Когда, выберемся отсюда, посмотрим.

- Согласна.

Я занял место, сбоку от двери в землянку и дал команду Соломии орать. Женщина постаралась, заорала, словно, пароходная сирена завыла, уши в трубочку заворачиваться начали. На крик в дверь заскочил Степан. Я его тихо по шее стук, он и опал беззвучно. Не теряя времени, избавил тушку Степана от одежды, связал его бывшими  своими ремнями.  На совесть связал, как учили. Забил Степану в рот кляп, оторвав кусок ткани от рубашки Соломии. Скинул свое облачение, и стал натягивать разбойничьи одежды. Запах, нестираной и пропотевшей одежды шибанул в ноздри. Перетерпим, не баре, сейчас главное с Петром разобраться. Если, честно, авантюра, чистейшей воды. Наверняка, у Петра есть, хоть примитивное, но оружие, у меня только скальпель. У Степана, ничего кроме дубинки не было, а против баб и не надо.

Выбрался из землянки, закрыв ее на засов, опасался, что пленники начнут разбегаться и помешают мне. Ночь, тускло светит луна.  Стараясь находиться в тени деревьев добрался до избушки. Расположение мебели в одной большой комнате я запомнил. Потянул на себя дверь, заскрипели не смазанные петли. Отозвался Петро.

- Кто там орал? – спросил, пытаясь разглядеть вошедшего.

Одним броском, я оказался рядом с Петром и нанес ему щадящий удар в висок. Петро икнул, и завалился под лавку.

С Петром я поступил гуманно. Уложил его на лавку, и надежно к ней привязал. Да, забыл отметить, Петра голого привязал, попой кверху. Похлопал Петра по щекам, выдернув его из безсознания. 

- Ну, что разбойник с большой реки, поговорим?

- Мне, с тобой собака, говорить нечего. Степан подойдет, порубит тебя на куски.

- Степан, уже на пути к архангелу Гавриилу, и будь уверен, оттуда, ему один путь в ад. Ты можешь, попробовать, купить себе жизнь, если подробно расскажешь о своем промысле. Будешь молчать, у меня есть способ, развязать тебе язык.

- Ничего я тебе не скажу.

- Вопросы следующие. Сколько у тебя землянок с людьми? Кто и когда, прибудет за пленниками? Где ты прячешь награбленное? Где деньги за живой товар?

 Петро попытался плюнуть в меня, но видно от пережитого, во рту у него пересохло, не получилось.

Я еще раз повторил вопросы. Петро отмалчивался. Упертый чертяка. Зря он так. Осмотрелся. Возле печки стоял ухват с крепким на вид черенком. Вот его, черенок, и будем пользовать. Спокойно сбил рогач, и ножом, найденным на столе, заострил один конец.

- Петро, будешь молчать, я тебя насажу на черенок, как жука.

- Ты не посмеешь, не по-христиански это, - бешено вращая глазами, и постепенно белея, прошипел Петро.

- А ты добрый христианин, продаешь людей, наверное, басурманам. Не тебе меня к человеколюбию призывать.

- Ничего не знаю, никаких  денег у меня нет.

- По - хорошему не хочешь.

Найденным куском сала, обильно смазал заостренный край черенка, и приткнул оный к заднему проходу Петра. Жестоко, да, по иному с выродком, разговор не клеился. 

Петро задвигал ягодицами, пытаясь сбросить орудие пытки. Не получилось из этого ничего, надежно я Петра привязал. Легонько, чуть-чуть толкнул черенок. Петро завопил, и начал рассказывать.

  По его наводке, я обнаружил два тайника в избушке. Один с золотыми и серебряными украшениями, второй с приличным по размеру сундучком, полным серебряных монет. В каких странах монеты чеканились, я не имел понятия, еще не полностью окунулся в реальную действительность.

Полона у Петра, тридцать пять человек, в основном женщины, они ходовой товар на рынках Крыма. Продать людей планировал послезавтра, турку-торговцу, у которого хорошо оснащенный корабль, под надежной охраной десяти головорезов. Сигнал для турка вывешен на шесте у берега Днепра.

 Раньше, по словам Петра, у него в подчинении было восемь бандитов, но год назад, совершили неудачный налет на село, недалеко от Чернигова. Унести ноги, посчастливилось Петру со Степаном. Стали промышлять здесь, по-маленькому, не зарываясь. Надежных соратников, подобрать трудно, и некогда, скоро закончится сезон судноплавства, надо заработать денежку. Больше никакой значимой информации Петро сообщить не мог, а значит, он потерял полезность для меня. Мой тренер Алилджон учил, не оставлять за своей спиной живого человека, могущего в последствии отомстить. Я не оставил, свернул Петру шею.  Снова спрятал найденные у бандита сокровища. Пошел разбираться с остальными горемыками.

Вначале выволок из землянки Степана, и без лишнего шума, отправил вслед за Петром. Потом освободил пленников. Народ быстро, без лишних слов, бегом, растворился в лесу. Куда ушли? Их дело, меня совершенно не касающееся. Осталась одна Соломия.