Скины (ЛП) - Уайт Рэт Джеймс. Страница 19

Почему они меня не любят? Почему они всегда хотят избавиться от меня?

Но Джейсон уже знал ответ на этот вопрос. Он ненавидел, когда ему говорили, что делать, особенно мужчины, и его отчим больше всего. Это привело к немедленным трениям между ними. Его отчим пытался решить проблему частыми избиениями, думая, что это выбьет из Джейсона дурь, но это сделало его еще более мятежным. Он чувствовал, что мужчина забрал у него мать, и она была полностью соучастницей всего этого. Она всегда была на его стороне. Она не заметила, как оценки Джейсона начали снижаться сразу после того, как она вышла замуж за этого мудака. Она не заметила, как Джейсон начал пить, курить и слушать хардкорную музыку. Она не заметила, как он начал красить волосы, носить черную подводку, кожаные куртки и шипы. Она не заметила ничего, что сделал Джейсон. Он сомневался, что она заметила, когда он перестал приходить домой.

Падре сказал ему поговорить с ней об этом, рассказать о своих чувствах, но это означало бы признание того, что он чувствовал все, к чему не был готов. Он подключил наушники и надел их на уши. Это был компромисс. Так вот, им не пришлось бы слушать его музыку, но ему все равно не пришлось бы их слышать.

Он хотел выйти, снова поговорить с Падре, может быть, даже напиться, но он боялся, что его родители не пустят его обратно, если он это сделает. Кроме того, улицы были небезопасны для него без Мака. Эти скинхеды просто искали шанс поймать их обоих по отдельности, и у Джейсона не было иллюзий о его шансах пережить атаку даже двух или трех скинхедов без Мака рядом с ним. Как всегда говорил Мак, он был “по колено кузнечику”. Как бы он ни любил драться, когда дело доходило до этого, он был просто маленьким мальчиком. Его раздавили бы, как жука, если бы на него напали. Это означало провести ночь в доме, в одиночестве, слушать, как его родители жалуются.

Чувак, это хреново, подумал Джейсон. Он не мог дождаться завтрашнего вечера, когда вернется Мак. Он предложил им встретиться с Мирандой перед концертом. Это может дать Маку топливо, которое ему нужно, чтобы нанести реальный ущерб этим нацистским ублюдкам.

Я не могу ждать, - подумал Джейсон. Это будет чертовски эпично!

Глава 15

Герман-таун, 9:01pm

Поездка на автобусе до Герман-тауна заняла больше часа. Мак, шатаясь, вышел из автобуса, едва проснувшись. Он был истощен. Он поранился в результате избиения скинхедов, и он боялся, что полиция будет ждать его, когда он вернется домой, и что он будет арестован за нападение с отягчающими обстоятельствами, нападение со смертельным оружием и, возможно, даже попытку убийства. Если, конечно, парень не выживет, тогда он будет бороться с обвинениями в убийстве или непредумышленном убийстве. Он вспомнил тело, которое они с Джейсоном оставили на стоянке раньше. В груди потяжелело. Если они нашли тело Билли, ему все равно может быть предъявлено обвинение в убийстве.

Мак подошел к своему дому, задаваясь вопросом, видел ли кто-нибудь “Сузуки”, и попытался утешить себя, сказав себе, что на дороге были сотни белых “Сузуки Самурай” и что никто никогда не замечал номерных знаков. Он знал, что ему придется какое-то время избегать тех девушек из Джерси. Если бы кто-то заметил автомобиль, и было известно, что он и Джейсон регулярно общались с девушками, которые водили “Сузуки”, полиции не потребовалось бы много времени, чтобы соединить два и два.

Я в полной заднице.

В районе было тихо. Улицы были необычайно пусты для столь раннего вечера, но было холодно, и на земле все еще лежал снег. Дома выглядели как-то чище, покрытые белым снегом, менее подавленными. Деревья выглядели красиво, как в сказке. Воздух пах чище, четче. Ночное небо было таким ясным, что можно было видеть каждую звезду на небе. Мак смотрел в небо, когда кто-то в большой лыжной куртке с капюшоном и мехом на воротнике вышел из-за большого кустарника и направил пистолет ему в лицо. Его поймали на ускальзывании, а теперь он покойник.

Я люблю тебя, мама. И тебя тоже люблю, Миранда.

Мак пристально смотрел на стрелка. Он хотел вспомнить лицо парня на случай, если будет загробная жизнь и у него будет шанс увидеть ублюдка снова. Он хотел помнить его, чтобы он мог отплатить ему в следующей жизни. Парень был толстый, пухлый, и его кожа была щербатая. Он выглядел знакомо.

- Отдай мне свои деньги, или я снесу тебе башку.

Грабеж. Что лучше. Получше. По крайней мере, парень не пытается меня убить. Ему просто нужны деньги.

Затем Мак всмотрелся в лицо. Он был знаком с этим парнем. Они вместе ходили в начальную школу. Он знал маму парня и двух его братьев. Они жили в двух кварталах.

- Сид? Это я! Макинтош.

Пистолет не дрогнул. В глазах парня не было никакого узнавания. Его глаза были стеклянные, зрачки расширились до ширины ствола. Он был под кайфом, черт возьми.

- Сид! Это я, чувак. Это Мак! Убери этот чертов пистолет от моего лица.

Все еще без узнавания.

- Отдай мне свои гребаные деньги! Я не шутки шучу!

Он наставил пистолет.

- Я тоже не собираюсь играть! Убери пушку от моего лица, Сид!

Медленно признание вернулось в глаза Сида.

- Ой, чувак. Я просто прикалывался над тобой! Ты бы видел свое лицо! Почему тебя так избили? Кто-то надрал тебе задницу? – Сид засмеялся. Но Мак видел его глаза. Сид ничего не разыгрывал. Он был настолько высокий, что не узнал Мака. Он знал его с тех пор, как ему было десять лет, и он был готов всадить пулю в мозг Мака.

- Да, забавно. – Мак прошел мимо него, качая головой.

- Я просто прикалывался над тобой, чувак! Почему ты избитый?

Мак не оглядывался назад. Если бы Сид разозлился из-за этого, он мог выстрелить ему в спину, но Мак был уставшим, больным и не в настроении. Это был третий раз за вечер, когда кто-то угрожал его жизни. Это был не совсем нетипичный день в Филадельфии. Филадельфия не была столицей убийств, но она была в первой десятке. Драки и выстрелы были обычным повседневным явлением, и этот выброс адреналина, который пришел с инстинктом “борьбы или бегства”, был чем-то, что Мак чувствовал пять или шесть раз в день в среднем. Тем не менее, это, чертовски уверен, не был один из его лучших дней.

Он хотел убить Сида. Единственное, что ему мешало, это боль в мышцах и пистолет в руке Сида. Он прошел оставшиеся кварталы до своего дома, чувствуя, что может рухнуть в любой момент.

Мак знал, что насилие, окружавшее его, было проблемой не только Филадельфии. Это была проблема с ним. Это был прямой результат того, кем и чем он был, кем он добровольно стал. Филадельфии было наверняка сложно. Никаких вопросов. Но его образ жизни все усложнял. Где он жил, как одевался, друзей выбирал, где проводил время, даже музыку слушал -все это притягивало к насилию. Это был лишь вопрос времени, когда насилие одолеет его. Но, по крайней мере, в этот день он вновь одолел его, вновь выжил. Тем не менее, казалось, что его время и его удача начали иссякать.

Он повернул за угол на Амброуз-стрит и почувствовал немедленную волну облегчения. Он был жив. В него никто не стрелял. Рядом с его домом не было полиции, и там была машина его мамы. Она была дома. Свет был включен в гостиной, и он мог слышать телевизор. Она не спала. Он подошел к двери и позвонил в дверь.

Его мама была в халате, с бигуди в волосах, когда она открыла дверь.

- Привет, мам.

Она потянулась, чтобы коснуться его опухшего лица.

- Что, черт возьми, с тобой случилось?

- Я просто играл с друзьями. Получилось немного грубовато. Ничего страшного.

Ее глаза сузились, когда она посмотрела на него ближе.

- Ты ведь не дрался там снова, не так ли? Я говорила тебе, ты больше не ребенок. Тебе сейчас девятнадцать. Они посадят тебя в тюрьму за драку!

- Я знаю, мам. Не волнуйся. Я не собираюсь садиться в тюрьму.

По крайней мере, пока.

- Ты участвовал в “слэме”?

Мак улыбнулся. В последнее время его мать изо всех сил пыталась понять его новый образ жизни. Он любил ее за это.