Служба без опасности. Последний шанс палача (СИ) - Возный Сергей. Страница 18

***

…Год 1991-й, Средняя Азия, лето. Война притаилась как коварная змейка эфа под песком. Фойе гостиницы, изукрашенное парадной советской мозаикой: жизнерадостные киргизы вздымают к небу груды белого хлопка. Хмурый киргиз в фойе пялился на них, жуя что-то тягучее, под длинной рубахой проступает пистолетная рукоять за поясом.

Наташка ждет дома – лелеет животик с зародившейся новой жизнью. Борис теперь ходит в черной прокурорской форме – окончил как раз свой юрфак.

- Он надежный, - говорит Наташа как-то раз, мимоходом - По жизни идет легко, поэтому не озлобляется и готов другим помочь. Добрый и надежный.

- Ладно, мать, пусть в нашей паре я буду злой, - хмыкает тогда Глеб. – Мне, по жизни, всё трудно дается, зубами выгрызаю, извини уж!

…Московская улица, визг тормозов, три квадратные фигуры лезут из старенького «мерса».

- Неправ ты, братан. Делаешь бизнес, возишь «герыч», а делиться кто будет?

- Чего вожу?!

- Ты целку-то не строй! Другой раз поедешь с товаром – нам шепнешь. Слепим, типа, наезд, твои поверят, и сам будешь не в прогаре.

…Лицо Макса, занятого своими мыслями и не желающего принимать всё всерьез.

- Забей на них! Приблатненная шелупонь, не более того! Серьезная бригада вышла бы даже не на меня, а сразу повыше.

- Насчет наркоты всё правда?!

- Не знаю, не проверял. А вообще, из Азии-косоглазии можно и урюк возить, только кто тебе за урюк будет начислять баксами?

Мысли, раздумья, гнусность в мозгах. Всегда старался от наркотиков держаться подальше («косяки» по юности не в счет) – а тут героин! Синюшные подростки в подъездах родной окраины, комки кровавой ваты, еще всякое. С другой стороны - что угодно могло быть в тех сумках, ясно вам?! Вполне возможно, помогает он реальным борцам за свободу, а это дело благородное! Благодаря таким как он, страна, со временем сделается не хуже Европы – сытой и безопасной, с полными прилавками и без качков-рэкетиров. Такая страна будет помнить своих спасителей, да и деньги станет весьма ценить, как положено в свободном мире. Отсюда вывод – не майся дурью, зарабатывай капитал, пока есть желающие платить!

…Снова Азия – бурлящая как котел на огне. Бронетехника, военные повсюду,в касках и бронежилетах.

- Учения что ли?

- Это ваша Москва делает, у нас не знает никто. Фергана далеко, Ош далеко, здесь солдат никогда не было!

Пустое обратное купе, наихитовейшие песни Марины Журавлевой по радио, увядающий август за окном. Москва, хвосты очередей, веселый (несмотря ни на что!) народ на улицах. Столица расслабляет своей беззаботностью, в ней хочется забыть обо всем – включая стрельбу по окраинам Империи. Хлеб и зрелища, триумфы и золоченая роскошь… а орды варваров уже громят приграничные форпосты, и тысячи конских копыт несут гибель тысячелетнему Риму. Съемная хата, пустой холодильник. Булка хлеба и банка морской капусты – другой еды в гастрономе нет. Поллитра, взятая у таксиста. Первая рюмка, вторая, третья…

***

Район оказался старым – в хорошем смысле слова. Никаких тебе халуп барачного типа, сплошные «сталинские» трехэтажки с псевдоампирной лепниной. В аккуратных двориках скучают дорогие авто, по гладким тротуарам прогуливаются приличные люди.

- Вон мой дом, который с воротами. А ты, правда, думаешь, что они уже там?

- Я пока ничего не думаю. Иди вон в тот сквер и спокойно наслаждайся родным пейзажем.

До ворот добрался расхлябанной походочкой фланёра, потом в руках появились сигареты с зажигалкой, а глаза стрельнули мимолетом во двор. Гаражи, лавочки, тополя. Главное – многоэтажка на соседней улице, в зоне прямой видимости. В сам двор заходить не стал, а раскуренная сигарета показалась на редкость невкусной. Горечь во рту стояла – то ли от избытка никотина, то ли от дурных снов вперемешку с ненужными воспоминаниями. Вроде, забылись давние бяки, а тут вдруг полезли из под слоя прожитых лет. Стареем? Бессонница начинается от мук неспокойной совести?

Спустя еще полчаса, Глеб стоял на площадке той самой многоэтажки, имея в руках маленький китайский бинокль. Дина, устроившись рядом, разбиралась с мобильником предельно древнего вида и соответствующей цены. Сим-карту вставляла – «левую», разумеется.

- Ну, что там?

- Пока тишина.

Искомое окно задернуто плотной шторой, ни малейшей перспективы для наблюдателя.

- Траволта сидит на толчке, ему не до нас.

- Что?

- Да это я так, о своем.

Вспомнился ему, разумеется, бессмертный эпизод из «Криминального чтива», с героями Уиллиса и Траволты. Хата, автомат с глушителем, тостер, щелкнувший не вовремя…

- Вставила? Давай аппарат.

Со звонком вышло не сразу – хлопнула сверху дверь, зашаркали тапки, а там и бабуська на лестнице появилась. Первый враг наблюдателя, бодрая, бдительная старушка с хорошим зрением! Бинокль Глеб успел спрятать в ладони, да и присутствие девушки помогло. Из потенциального вора превратился в действующего похабника. Бабуська пока агрессии не проявила, но зыркнула характерно.

- Промедление смерти подобно, - сказал Глеб без тени иронии, как только дверь лифта скрыла бабуськин взгляд. – Скоро за нами ОМОН приедет. Давай уже трубу!

Милицейский номер отозвался не сразу.

- Помогите! – залепетал Глеб в трубку со всей убедительностью. – В соседней квартире кого-то режут! Полчаса уже орут, грозятся! Я, знаете ли, человек пожилой, мне в мои годы уже нежелательно…

- Адрес!

- Чей?

- Ваш… ну, то есть соседей ваших. И еще это… ваши данные! Фамилия, код подъезда и прочее.

Данные Глеб назвал – еще и фамилию позаковыристей. Как показывает практика, Ивановых, Петровых и Сидоровых в реальной жизни встретишь нечасто, а у ментов они, прям таки, рефлекс вызывают – на предмет поддельности паспорта. Мы уж лучше Сухокобылозадрюпинским обзовемся, да проговорим это невнятно, с шамканьем и сопением, да еще отчета потребуем у несчастного дежурного! Сработало – бросил дежурный трубку. Проникся, будем надеяться.

Ожидания сбылись минут через двадцать. Бабуська за это время успела прошлепать обратно (о, этот взгляд!), дети разок пробежали, угрюмый мужик вышел из лифта и долго гремел ключами.

- Вот они, - сказал Глеб облегченно, когда милицейский «уазик» заехал, таки, в искомый двор. – Ну, давай, родимые, без халтуры!

«Родимые» неспешно выбрались из авто, подъездная дверь за ними прихлопнулась. Этаж там третий, бросим минуту на подъем и на поиск нужной двери. Сейчас кнопку звонка нажмут…

Есть!

Колыхнулась штора в окне! Чуть-чуть, на сантиметр отошла в сторону – а больше и не надо. Угрозу заценили, признаков жизни решили не подавать.

- Они там. Теперь можно и сваливать, пока тот наряд сюда за нами не явился. Кстати, это вариант. Ты ведь в той хате законная хозяйка, так? Смело можешь писать заявление и пускать туда злых дяденек в форме.

- Не все так просто. Этих поймают и отпустят, у нас ведь нет доказательств.

- И что? Возьмут их в чужом доме, да с оружием, когда вся родная милиция героически борется за раскрываемость квартирных краж! Это ж ментам подарок судьбы! Навесят на этих дуриков все эпизоды за пару лет, и мама не горюй!

– Они исполнители, понимаешь?! Есть кто-то выше, и вот он меня не забудет!

- Знаешь его?

- Если бы, - глянула она младенчески-невинно. – Могу только догадываться. Зато я знаю других.

- Это еще кого?

- Скоро увидишь. Я ведь в этом городе выросла, есть, кому заступиться. Ты со мной?

- Ну, мы же договорились, - пожал Глеб плечами. Не понравились ему слова Дины, а выражение глаз понравилось еще меньше.

Как вскоре выяснилось, чутье его не обмануло.

Часть 2. Глава 2

Глава 2

"Я начал жизнь в трущобах городских…"

На сей раз район оказался «с душком». В прямом смысле тоже – следы людской и собачьей жизнедеятельности на каждом шагу, только успевай поглядывать! Дома двухэтажные, бревенчатые, помнящие не только товарища Сталина, но и государя императора, во дворах кондейки, сортиры, дровники даже. Идеальный антураж для съемок исторического кино. Аборигены вполне соответствовали району – современные спортивные штаны не в силах были затенить вневременное похмелье на лицах. У таких людей такие хари были всегда, хоть при Иване Грозном, хоть в языческой древности. Выражение глаз тоже вряд ли когда менялось: тупое равнодушие и вялый потребительский интерес. Минимум – стрельнуть сигаретку у залетного лоха, максимум – нож ему в бок, а бабу разложить тут же, за кустами. Глеб подобного общества повидал досыта и не считал пока нужным напрягаться. Взгляда достаточно – прямого, в глаза, заставляющего шакалов поджать хвосты. Волки местные на охоту пока не вышли, их время настанет позже. Тогда и понапрягаемся.