Чужое гнездо - Пирс Лесли. Страница 12

Конфликт между двумя восьмилетними девочками начался в классной комнате несколько минут назад. Обе рисовали, их мольберты стояли рядом, как вдруг Салли испортила рисунок Эллен, намалевав поперек него большой черный крест. Эллен отомстила — сжала в ладони тюбик с синей краской, и когда прозвенел звонок на перемену и они оказались на улице, схватила Салли за косы, полностью испачкав их.

На площадке воцарилась тишина, дети, казалось, были ошеломлены заявлением Салли не меньше, чем Эллен. В молчании они столпились вокруг девочек, ожидая, что начнется настоящая драка.

Но Эллен просто стояла и во все глаза глядела на Салли, растерянная и подавленная услышанным. Ее мать была дома, на ферме, как и всегда.

Родителям Салли принадлежал бакалейный магазин в деревне, и ее внешний вид свидетельствовал о том, что, по местным меркам, они богаты. На ней была стильная плиссированная юбочка, заметно отличавшаяся от множества дешевых изделий, которых было полным-полно на площадке и чьи складки расправлялись после нескольких стирок. Ее красный кардиган ручной вязки был подобран в тон юбке, а воротничок блузки под ним отделан настоящим кружевом. Носки Салли были снежно-белыми и доходили до колен, а на ногах красовались кожаные туфельки с ремешками. Она имела крайне самоуверенный вид, светлые волосы и голубые глаза, и только немногие замечали неприятное выражение ее узких губ и крохотный вздернутый носик.

Эллен, напротив, напоминала бродягу-оборванца. Ее рыжие вьющиеся волосы редко встречались с расческой, на подоле серого платья с передником красовалась неряшливая заплата, а джемпер утратил свой первоначальный бледно-желтый цвет, сделавшись похожим на старую слоновую кость. На ногах у нее были легкие парусиновые туфли на резиновой подошве и гольфы, которые собирались гармошкой на лодыжках.

Тем не менее, Эллен пользовалась популярностью и у взрослых, и у детей, потому что имела добрый характер и вся словно светилась изнутри. Миссис Палстоу, классная наставница, характеризовала ее как примерную ученицу, отличающуюся энтузиазмом и стремлением к знаниям. Никто не обращал внимания на ее поношенную одежду — в конце концов, она была дочерью фермера, и немногие родители в округе могли позволить себе наряжать своих детей так, как это делали Тревойзы.

— Это ты сумасшедшая, Салли, — крикнула одна из девочек постарше. — Я видела мать Эллен сегодня утром, или, по-твоему, мне встретилось привидение?

Салли набрала побольше воздуха и вызывающе скрестила руки на груди.

— Разве никто из вас не знает? — спросила она, обводя глазами свою аудиторию. — Она ей не настоящая мать; она пристроилась к мистеру Пенгелли после того, как мать Эллен убила себя. Себя и своего ребенка.

Дети разинули рты от изумления. Даже мальчишки, которые до этого были поглощены игрой в салки и чехарду, подошли поближе, почуяв, что происходит нечто весьма интересное.

— Я слышала, как об этом говорили мои мама и папа, — гордо добавила Салли. — Они сказали, что она была сумасшедшей и что если бы она не прыгнула с утеса, ее заперли бы в психушку.

При этих словах Джози Пенгелли, младшая сестра Эллен, протолкалась сквозь толпу. Девочки были похожи как две капли воды, с разницей в два дюйма роста и два года возраста.

— Ты все врешь! — выкрикнула она. — Я расскажу своему папе о том, что ты тут наболтала, и он пойдет и как следует отделает твоего отца. Так оно и будет.

— Заткнись, проныра Джози, — огрызнулась Салли. — Ты ничего об этом не знаешь, ты тогда еще даже не родилась. Эллен тебе — не настоящая сестра.

— Нет, настоящая! — завизжала Джози и накинулась на старшую девочку, размахивая кулачками. — Ты — грязная, лживая, заносчивая тварь!

В этот момент на игровой площадке появилась миссис Палстоу. Из окна учительской она заметила, что там что-то происходит, и, вспомнив, как Салли испортила рисунок Эллен, догадалась, что та все же отомстила обидчице. Увидев испачканные синей краской косы Салли, она решила, что справедливость восторжествовала, и подала сигнал свистком, означавший, что детям пора возвращаться в классы.

Все выстроились в колонну, за исключением Эллен, которая осталась стоять в одиночестве, растерянная и ошеломленная. Остальные дети уже скрылись в здании школы, а Эллен по-прежнему стояла как вкопанная.

— Пожалуйста, ступай и вымой руки, Эллен, — сказала миссис Палстоу, решив, что девочка ожидает наказания за свой проступок. — Не стоило пачкать волосы Салли краской, думаю, ее мать будет очень недовольна. Но я видела, что она сделала с твоим рисунком, и расскажу ей об этом.

Эллен не ответила. Она бросилась бегом к зданию школы и скрылась в туалете. Миссис Палстоу вернулась в классную комнату, занятая мыслями о рассказе, который намеревалась прочитать во время урока.

Эллен стояла в туалете, подставив руки под струю воды, и из головы у нее не выходили слова Салли. Ей очень хотелось забыть их и расхохотаться Салли в лицо. Противная девчонка подслушала чей-то разговор в бакалейном магазине своих родителей. Неужели в этом есть хоть капля правды?

Руки онемели от ледяной воды, но она не чувствовала холода. Перед ее глазами стоял образ женщины, прыгающей со скалы с ребенком на руках. Этого не может быть; матери всегда защищают своих детей. Она неожиданно вспомнила, как маленькая Джози начала ходить. Мать постоянно наставляла ее, чтобы она присматривала за младшей сестрой, и вечно Эллен оказывалась виноватой, если Джози шлепалась в грязь. От всех этих непостижимых вещей она расплакалась и, схватив свой дождевик с вешалки, выбежала из школы, пересекла игровую площадку и выскочила на улицу, оставив кран открытым.

Она шла домой короткой дорогой через поля, но путь все равно был не близкий, и у нее закололо в боку задолго до того, как она добралась до перелаза в живой изгороди, который вывел ее обратно на тропу. Осенний семестр начался всего три недели назад, но уже похолодало, и недавний сильный дождь превратил тропинку в непролазное болото. Она смутно сознавала, что ей влетит за все: за то, что сбежала из школы, за то, что не надела сапожки, и в особенности за то, что Джози придется возвращаться домой в одиночку. Но все это казалось не таким важным, как стремление немедленно увидеть отца и выяснить у него — правду ли говорила Салли.

Бикон-фарм, земля, принадлежащая семье Пенгелли, тянулась примерно на милю вдоль дороги, связывавшей Маунан Смит с Маунпортом. И хотя прохожему ферма могла показаться обширной, здешняя почва мало подходила для земледелия. Участок Пенгелли представлял собой узкую полосу, сбегавшую с утесов к морю. Здесь не было ни единого ровного клочка, на котором можно было бы посеять хоть что-нибудь — сплошные заросли кустарника и ежевики, да мелкие болотца. Только одержимый решился бы заняться здесь сельским хозяйством.

Впрочем, Пенгелли как раз и были такими одержимыми, или, по крайней мере, слишком упрямыми, чтобы убраться с этой земли. Она переходила от отца к сыну на протяжении вот уже трех поколений, и все они считали, что лучше кое-как перебиваться на собственном участке, чем идти к кому-либо на поклон в поисках работы.

Альберт, отец Эллен, вступил во владение фермой после смерти своего отца в начале второй мировой войны и вел хозяйство дедовскими методами. Он держал коров, кур и нескольких овец, а также выращивал кое-какие овощи. Даже если бы у него нашлись деньги на покупку современного оборудования, вряд ли бы он стал их тратить на это. Ему вполне хватало допотопного трактора и собственных мускулов. Когда приходилось совсем туго, Альберт отправлялся в Фальмут и на несколько недель нанимался на рыбачью лодку. Так поступали и его отец, и дед, и сам Альберт не знал другого способа подработать.

Их дом на ферме был своего рода символом убогого и скудного существования владельцев. Стоящий в низине и скрытый от дороги кронами деревьев, он пребывал в плачевном состоянии. Крыша просела, оконные рамы перекосились, а дощатые пристройки и клетушки в беспорядке лепились к основному каменному строению, состоявшему всего из двух комнат. Внутри было не лучше — какие-либо современные удобства отсутствовали, а мебель представляла собой пеструю коллекцию разрозненных предметов обстановки, переходящих из рода в род.