Ассистентка антиквара и город механических диковин (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 100
Лекарша уложила Аннет в постель, сунула под спину пару грелок, заставила выпить ложку противного лекарства и строго-настрого запретила вставать до утра. Луиза вызвалась посидеть с ней, Аннет вежливо отказалась.
Когда библиотекарша поднялась и направилась в двери, Аннет подозвала ее и попросила:
— Загляните ко мне утром перед отъездом. И приведите с собой бургомистра, если получится. Есть одно дело… касательно наследия Жакемара.
Луиза кивнула, словно ждала такой просьбы.
В комнату вошел Максимилиан. Он умылся, переоделся и был готов действовать.
– Я ухожу, — предупредил озабоченным голосом. — Много дел. Прибыл комиссар из Фрибура. Хотел допросить тебя –я запретил. Госпожа Клизмер говорит, утром ты будешь молодцом. Спи спокойно. Позволь-ка, я помогу… я не морфеомант, но и эмпаты кое-на что годятся…
Он коснулся рукой ее виска, остро глянул в глаза. Веки Аннет набрякли, и она провалилась в сон без сновидений, как кукла, у которой кончился завод.
В столицу возвращались поездом.
Лекарша и Максимилиан не обманули, но и полностью их прогнозы не сбылись: утром Аннет проснулась отдохнувшей, однако бодрости прибавилось мало. Шатания по подземелью в мокрой одежде не прошли бесследно. Она подхватила простуду, несерьезную, но противную до невозможности. Бил озноб, из носа текло, от беспрестанного чихания гудело в голове.
Настроение окончательно испортилось из-за Максимилиана. Он вел себя отстраненно и даже сухо. Аннет постоянно казалось, что он сердится. Понятно, конечно, что причина не в ней: по пути во Фрибур на арендованной машине он беспрестанно сверялся с какими-то записями, вел непонятные беседы с решившим проводить их Биркентоном, хмурился и говорил отрывисто.
На вокзале Максимилиан оставил Аннет в зале ожидания, а сам вместе с Биркентоном ушел на телеграф и пропадал там до отбытия поезда.
Это Аннет очень не понравилось. Кажется, Максимилиан ее избегает. Уж не потому ли, что она призналась ему в любви, тогда, на крыше Часовой башни? Думает, наверное, за что ему такая напасть!
Аннет сидела в кресле и чувствовала себя очень несчастной. Время, проведенное в Механисбурге, казалось сном. Она ужасно соскучилась по столичному шуму, веселому и неряшливому кварталу «Десять муз», по своей подруге Симоне и даже по сестре Марии и квартирной хозяйке, скаредной госпоже Файфел. А больше всего она соскучилась по своим чудесным блузкам и юбкам.
Вздохнула и поплотнее закуталась в бесформенную вязаную кофту, которую ей одолжила Луиза Соннери вместе с мешковатым платьем. В нарядах библиотекарши Аннет выглядела как цирковая лилипутка, которой по ошибке выдали одежду великанши.
Скорей бы домой! Принять горячую ванну, выпить какао, переодеться в любимый халат с птичками на подоле и бантиком на спине! А потом зайти к Симоне, рассказать обо всем, что произошло, и попросить совета. Влюбчивая художница не раз страдала от разбитого сердца и, как никто другой, знала, как скорей залечить кровоточащие раны, оставленные невыносимыми мужчинами.
Колокол прозвонил отбытие.
Максимилиан и Аннет прошли к поезду, поднялись в вагон и встали в узком коридорчике, разглядывая в окно толчею на платформе. Оба хранили неловкое молчание.
– Вот и все, -- заговорил Максимилиан. – Конец приключениям. Наша деловая поездка оказалась насыщена драматическими событиями. Прости, что так получилось. Тебе пришлось многое пережить. Обещаю, фирма Молинаро компенсирует тебе все неудобства.
Он скупо улыбнулся.
– Ты не будешь скучать по Механисбургу, верно?
«Я буду скучать по времени, что мы провели вместе», – хотела сказать Аннет, но вместо этого вежливо улыбнулась и спросила:
– Что будет с Карлом, как ты думаешь?
Максимилиан пожал плечами.
– Суд. Но приговор вряд ли окажется суровым. Вину Ангренажа в гибели Вальвазора доказать сложно. За мошенничество и попытку похищения он получит небольшой срок. Жаль, Швиц сбежал. Агент Биркентон собирается выследить его и поймать.
– А Ванесса? Она была замешана во всех махинациях.
– Нет, о проделках Вальвазора она не знала. Очень была ему предана и считала, что действует в интересах фирмы. Я уже допросил ее по телефону. Ванесса плакала и призналась в том, что относилась ко мне с предубеждением. Вальвазору, его друзьям и ученикам она доверяла безоговорочно. Теперь Ванесса готова всячески искупить свою ошибку. Обещала заставить сотрудничать своего кузена – ученика Вальвазора, того, кто претендовал на твое место. Будет помогать агенту Биркентону разбираться в документах, которые подделывал доктор. Я даже увольнять ее не стал.
– А Луиза? Ей грозит наказание? Она ведь незарегистрированный глушитель и использовала свой дар нам во вред.
– Обойдется без наказания. Ее зарегистрируют и будут держать под наблюдением какое-то время.
– Мастерская Жакемара погибла, верно? Клад пропал. Город все же остался без средств.
– Форс уже ведет переговоры с инвесторами, чтобы начать осушение подземелья.
Они опять замолчали.
Подошел проводник и забрал билеты. Оказалось, что ехать придется в отдельных купе первого класса. Аннет отчего-то полагала, что Максимилиан захочет провести время в дороге рядом с ней, не расставаясь ни на миг, и ошиблась.
Ну и ладно. Даже к лучшему: гадкая простуда набирала обороты, ломило кости, голова стала легкой и горячей.
Аннет осторожно потрогала распухший нос. Теперь он размерами напоминал призовую свеклу Пендельфедера, и цветом, вероятно, тоже.
Нет, таким чудовищем на глаза Максимилиана показываться не следует. Аннет твердо решила, что будет сидеть в купе безвылазно, до самой столицы. Пускай Максимилиан хорошенько соскучится по ее обществу. Может, тогда он поймет, что…
Аннет оглушительно чихнула.
– У тебя опять нет платка? – поинтересовался Максимилиан рассеянно, думая о чем-то своем. – Вот, возьми мой. Велю проводнику принести тебе липового чая. Иди к себе и не открывай окна. Сквозняк тебе сейчас противопоказан.
С этими словами он ушел, а Аннет в одиночестве вошла в купе, уселась у окна и надулась.
Никаких сомнений – Максимилиан ее избегает! Не хочет ее видеть. После всего, что им довелось пережить! Это невыносимо. Одно дело, что она решила отказаться от его компании, но совсем другое, что он тоже это решил!
Поезд дернулся, вокзал поплыл, застучали колеса. Скоро Фрибур остался позади, а горный пейзаж сменился долинами. Погода испортилась. Солнце исчезло, небо затянули тучи. Но куда им до тех туч, что собрались на душе Аннет!
Следующие два дня оказались самыми скучными в ее жизни. Она сидела взаперти и читала газеты, которыми снабдил ее проводник. Максимилиан иногда заглядывал, чтобы поинтересоваться, как она себя чувствует. Получив вежливый ответ, отдавал шоколадку или коробку конфет и исчезал.
Проходя мимо его купе, Аннет видела в полуоткрытую дверь, что Максимилиан сидит, обложившись кипами бумаг, и увлеченно их изучает. Он был очень занят. На станциях отправлял посыльного на телеграф или сам выходил на вокзал, чтобы сделать телефонный звонок. В вагоне-ресторане приглашал за столик попутчиков – бизнесменов и богатых аристократов – и вел с ними долгие разговоры о биржевых котировках, аукционах антиквариата, охоте и горнолыжном спорте. Это был его мир и его привычная жизнь, в которую ей не было хода.
Аннет сидела за столом как приживалка, которую из милости пригласили разделить обед с хозяевами. Она не раз ловила на себе удивленные взгляды собеседников Максимилиана, и тогда горделиво задирала красный распухший нос и небрежно поправляла потрепанные манжеты на рукавах одолженного Луизой платья. Смотрите на здоровье, снобы несчастные, чтоб вам подавиться вашими рябчиками и ананасами в шампанском!
Ей казалось, что между ней и Максимилианом выросла ледяная стена, которая становилась тем выше, чем меньше миль оставалось до столицы.
Однажды Аннет столкнулась в коридоре с рассыльным, который от неожиданности выронил пачку телеграмм, переданных на станции для господина Молинаро. Аннет нагнулась, чтобы помочь собрать листочки серой бумаги. Взгляд выхватил текст: «Встретим вокзале тчк жду встречи нетерпением крепко целую». И подпись: «Твоя Сюзи».