Дама Пик (СИ) - Мах Макс. Страница 40

Как ни странно, сегодня в "Сердце гондольера" оказалось довольно много знакомых, с интересом рассматривавших Августа и его спутницу. Очевидно, что слухи, - знать бы еще какие? - добрались сюда из Генуи гораздо раньше, чем Август и Теа приехали в Венецию. Трудно сказать, что именно стало известно "широкой публике", и как эти новости трактовались здесь и сейчас, но знакомцы, а это в основном были венецианские аристократы, негоцианты и артисты, Августа не игнорировали. Вежливо здоровались, обменивались с ним короткими, ни к чему не обязывающими репликами, куртуазно представлялись Теа и говорили ей витиеватые комплименты. Приглашали к столу, зазывали в гости. Но Август на все это практически не отвлекался. Отвечая всем встречным вежливо, но скорее машинально, чем осознанно. Его интересовала одна лишь Теа. На нее он и смотрел. С ней говорил. Ею восхищался. И все это оттого, что впервые в жизни испытывал нечто большее, чем обычное увлечение красивой женщиной. Теа он не просто хотел, ее он любил, и это было странно и ново для него, но у Августа даже не было возможности осмыслить свои переживания, настолько он был ими полностью захвачен.

Итак, расположившись за одним из столиков, скрытых в глубоких нишах задней стены, они заказали суп минестроне, сваренный по классическому венецианскому рецепту, то есть, "из семи типов овощей, семи типов мяса и семи видов приправ", жаркое из козленка - в Венеции его так и называют - капретто, то есть, "козленок", - ризотто с морскими гадами, миндальный торт и красное вино из Тревизо. Вот с этого вина все, собственно, и началось. Камерьере принес бутылку темного стекла, откупорил и налил немного в бокал Августа. Август взболтнул вино, поднес к носу - великолепный аромат - и совсем уже готов был продегустировать напиток, когда в игру вступила Теа.

- Не пей! - сказала она и нахмурилась. - Что-то не так... Ну, не знаю! - раздраженно бросила она. - Но я бы не рекомендовала брать это вино в рот. Оно...

"Яд?!"

Могло случиться, и так, но в связи с этим возникало, как минимум, два вопроса. Вернее, три. Кто? Почему? Как узнала об этом Теа?

Самое любопытное, что Август в словах женщины не усомнился. Сказала, значит, так и есть. Другое дело, как узнала, и что теперь с этим делать? И с тем, что Теа способна - если конечно, и в самом деле, способна, - на такое волшебство, и с тем, в первую очередь, что их пытаются отравить. Его или ее. Или, возможно, обоих?

- Нет, - сказал он вслух, все еще принюхиваясь к вину, покачал головой и холодно посмотрел на камерьере, - не нравится мне этот запах.

Вот только, на самом деле, никакого особого запаха он не уловил. Аромат был. Винный. Но и только.

- Ты уж извини, любезный, но пахнет как-то не так. Вот мне и дама пить не советует...

Август тянул время, пытаясь найти элегантный выход из отнюдь не тривиальной ситуации. Обычно ведь как? Или жертва глотает яд, или нет. Но в последнем случае, возможны варианты, большинство из которых сводится к обострению конфликта. Однако Августу крайне не хотелось "обострять", поскольку ничего хорошего в открытом вызове, брошенном неизвестному противнику, нет. Враг итак знает, кого и почему хочет убить, а ты - нет, и значит, любая публичность на руку злодею. Вот Август и пытался разрешить конфликт, не привлекая при этом внимания других посетителей траттории. Однако, как тут же выяснилось, зря старался: едва прозвучала его реплика, произнесенная тихим голосом и с вежливой улыбкой на губах, как худощавый камерьере "ударился в бега". Бросил бутылку и побежал к выходу из траттории.

Впрочем, далеко не убежал. Теа стремительно вскинула руку, словно хотела напутствовать убегавшего от нее мужчину, или прощалась с ним. Скорее, второе, поскольку метальный нож вошел камерьере под левую лопатку, и, споткнувшись набегу, беглец рухнул лицом вниз.

- Вот же засада! - Теа посмотрела на свою руку, перевела взгляд на упавшего камерьере, покачала головой и снова взглянула на руку. - Как-то я поторопилась, наверное...

Ну, поторопилась или нет - это еще как посмотреть. Другой вопрос, что теперь со всем этим делать, даже если допустить, что они в своем праве - покушались-то на них, а не наоборот. Однако нож в спину? И где? В знаменитой траттории, на глазах у "всех, всех, всех"? Выглядело неаппетитно, и это еще мягко сказано.

"Впрочем, что сделано, то сделано!" - решил Август, взглянув в изумрудные глаза Теа. Сердиться на нее, тем более, гневаться он не мог. Просто не получалось.

- Все нормально, - успокоил он женщину и, вспомнив одно из ее "особенных" выражений, добавил с улыбкой:

- Не бери в голову, дорогая! А бросок, к слову, вышел на славу!

- Как скажешь! - ответила неуверенной улыбкой Теа и, более не отвлекаясь, занялась делом.

- Ты ведь сможешь определить яд? - спросила она, вставая из-за стола.

Между тем, мгновение оцепенения прошло, и в обеденном зале заголосили женщины и закричали мужчины.

- Разумно! - кивнул Август, стремительно прокручивая в голове порядок действий. - Но нужны пробы.

Он огляделся в поисках какого-нибудь подходящего сосуда, но Теа в очередной раз умудрилась его удивить.

- Не бери в голову! - усмехнулась она и движением фокусника извлекла из-за кружевного обшлага на левом рукаве верхнего платья нечто вроде широкого кожаного браслета, в узкие нашитые сверху ячейки-карманы которого были вставлены крошечные серебряные цилиндрики, в которых Август безошибочно узнал флакончики для духов и нюхательной соли.

- Купила вчера, - объяснила Теа, вынимая первый из них. - А заполнить духами еще не успела.

- Отлично! - восхитился Август. - Тогда займись пробами, а я буду вести переговоры с властями.

Этим он и занимался следующие полчаса. Переговорил с хозяином траттории и несколькими обедавшими в ней господами, - слово тут, фраза там, но люди начали успокаиваться, - объяснился с лейтенантом городской стражи, и все, в общем-то. Случай не предполагал двух толкований. Поведение покойного камерьере недвусмысленно указывало на злой умысел, - и свидетелей едва ли не полная траттория, - а реакция графини Консуэнтской более чем естественна. Испугалась, затмение нашло, и результат налицо. Впрочем, никого судьба несостоявшегося убийцы всерьез не заинтересовала. Убит, и боги с ним. Исполнение же броска - "Браво, графиня! Безукоризненный бросок!" - никаких иных чувств, кроме восхищения, ни у кого не вызвало. На том и расстались. Однако оставаться в заведении "после всего этого кошмара" не захотелось ни ему, ни ей, и пообедали они, в результате, в каком-то маленьком и не слишком уютном кабачке, где еда была простой - традиционный рыбный суп "чиопино" и жаркое из баранины, - а вино - кислым. Но лучше такое, чем старое и дорогое, но приправленное ядом, не правда ли?

После обеда они нанял гондолу и отправились в дом к знаменитому венецианскому алхимику и давнему знакомцу Августа магистру Поэзи. Пьетро Алессандро Поэзи жил в старинном городском замке, с трех сторон окруженном водой. Август навещал магистра не впервые, и знал, чего следует ожидать, но и ему, и Теа дом понравился. Сыровато, конечно, но впечатляет любопытное сочетание былой роскоши и следов благородного старческого увядания! Весьма поэтично, однако Август приехал к мэтру Поэзи не затем, чтобы любоваться шедеврами ранней венецианской живописи, а для того, в первую очередь, чтобы воспользоваться одной из лучших в Венеции алхимических лабораторий. Впрочем, Пьетро Алессандро не обиделся на коллегу из Генуи. Напротив, он живо заинтересовался поставленной задачей, и вскоре все трое, включая и ее сиятельство графиню, уже колдовали над тиглями и ретортами. Дело небыстрое, но весьма интересное, особенно, если под разговор с умным человеком, да под отличное вино. Оказалось, что магистр Поэзи не только умница и знаток органических и минеральных ядов, но еще и гурман, а в его винном погребе есть несколько весьма редких сортов "ледяного вина". Вот этим сладким и душистым напитком они все трое и угощались, исследуя между делом пробы, взятые Теа из лужи пролитого вина.