Изоляция (СИ) - Ткачев Сергей. Страница 46

Игра в “Кошки–мышки” между мной и Тиберием продолжалась еще несколько минут. За это время я потерял порядка тысячи условных единиц маны. Правда, благодаря артефакту–накопителю, восстановить удалось в три раза больше, вернув резерв к отметке пятьдесят процентов от максимума. Несмотря на кажущееся превосходство противника, мне такая битва была только на руку, ведь выносливости у меня явно больше чем у Стража. Рано или поздно он обязательно устанет, вот тогда я и нанесу решающий удар.

Но вопреки моим ожиданиям, после еще нескольких минут противостояния на предельных скоростях, восстановив полностью резерв магии, я отметил для себя неприятную особенность. Движения моего противника, а так же его скорость реакции, продолжали оставаться на том же уровне.

– Сделай еще пару скринов в элементном диапазоне. – Вдруг попросила очнувшаяся от очередного “летаргического сна” Эль.

– Ты как всегда вовремя! Лови. – Обрадованный появлением малышки, я быстро перешел в измерение информации и, попросив систему сделать несколько голографированных снимков, тут же переслал их в нейроинтерфейс к сборщице.

– Ну, все как я и думала. Человеческий мозг просто не способен обрабатывать настолько большое количество поступающей к нему информации, да еще и управлять телом, прогнозируя действия противника. Плюс к этому не стоит забывать и про управление сразу шестью дисками света. Его скорость реакции в одиннадцать раз выше стандартной.

– Но как обычный человек добился подобного? Я ведь сканировал его перед началом боя, данные есть в архиве. Мой элементный взгляд не заметил никаких артефактов в его теле. – Удивленно воскликнул я, уворачиваясь сразу от четырех дисков, одновременно атаковавших меня с флангов.

– Печати установлены прямо на физическую оболочку, минуя измерение идеи. По сути, против нас сейчас сражается маго–биологический робот, управляемый посредством поступающих из Омута памяти приказов.

После слов сборщицы передо мной появилась объемная модель Стража, созданная Эль на основе своего анализа. Убрав все лишнее, вроде каналов, поддерживающих связь с дисками святости, и запускаемую на постоянной основе магию ускорения, малышка оставила лишь интересующую меня систему меток. Соединяясь между собой, они создавали нечто вроде каркаса магического скелета Стража, который был призван поддерживать тело во время испытываемых им перегрузок. Несколько особо ярких точек располагалось в мозгу парня, стимулируя нужные зоны и разгоняя нейроны, отвечающие за передачу информации. Управление всей этой сложной структурой происходило на программном уровне, через двусторонний канал с Омутом памяти.

– Раззак карл! Уверен, подобное извращение придумала не Айселия, а Нотта. Только у нее такая богатая фантазия. А еще, наверняка после каждого запуска своего ультимативного навыка этому Тиберию срочно требуется реанимация.

Да как он вообще не распадается на атомы после настолько сильной магической стимуляции?

– Восстановление, как же еще. Обычными методами его жизнь было бы не спасти. – Уверенно произнесла Эль, архивируя полученную информацию. – К слову о выносливости. Раз на его стороне океан энергии Омута памяти, состязаться в том, кто выдохнется первым – ошибочно. Нужно использовать больше силы и подавить его возможности своими. Даже несмотря на конспирацию и теоритический финальный поединок.

– Моя любимая стратегия. – Дослушав вывод Эль, расплылся я в безмолвной улыбке.

“Убрать противообъектный щит. Запуск источника. Частичное Разложение – активация. Магия огня – активация”

Начав торможение, я материализовал из инвентаря свою секиру. Дождавшись, пока летящие следом диски настигнут меня, я прямо в прыжке развернулся и одним размашистым горизонтальным ударом разрубил их. Разделившись на две части, они рассыпались снопом ярких золотистых искр, перестав существовать как материальный объект.

Приземлившись на ноги, я перехватил оружие двумя руками на манер ружья, создав около лезвия, поочередно, два Огненных шара. Таким образом, сторонним наблюдателям показалось, будто магию запустил не лично я, а моя секира, являющаяся каким–то хитроумным артефактом.

Раздался громкий хлопок, пространство вокруг взрыва на сотую долю секунды исказилось, и обе магии обнулили друг друга. Точнее сделал это мой встроенный в огненные болиды подарок в виде частичного Разложения. Маскировать одно заклинание в другом я научился еще во времена штурма базы моей бывшей гильдии во Втором мире, потому особого труда повторить подобное у меня не составило.

Отреагировав на изменение хода боя должным образом, Тиберий вернул себе два оставшихся у него диска света. Уменьшив диаметр заклинания, он взял их на манер кастетов, и снова применил ускорение, переходя от бомбардировки к ближнему бою.

– Дурак, разве он не видел чем закончилась моя дуэль с Бартом? – Удивился я, принимая первую спаренную “двоечку” на развернутый вокруг физической оболочки противообъектный щит.

– Скорость…

Всего одно слово, сказанное Эль, заставило посмотреть на самоубийственную атаку Стража с новой стороны. Возникая с разных сторон, Тиберий наносил по моему щиту удар за ударом. Числа урона потекли в лог КИУ сплошным потоком, говоря о том, что текущего запаса маны хватит разве что на пару десятков секунд сдерживания этого “горячего финского парня”.

Подгадав момент, когда Страж разразится очередным шквалом ударов, я отдал НСУО новую команду:

“Расширить противообъектный щит. Зафиксировать его в двадцати сантиметрах от поверхности доспеха. Отмена предыдущей команды. Убрать противообъектный щит. Активировать Разложение”

Предположив, что Тиберий уже догадался о существовании в нескольких миллиметрах от моего доспеха невидимого щита, поглощающего его атаки, я воспользовался этим. Расширив его поверхность, я контратаковал им, отталкивая своего противника назад и тем самым нарушая на мгновение его координацию. Этого промежутка времени мне с лихвой хватило для одного взмаха секирой. Все что успел сделать Тиберий, это выставить перед собой ”кастеты”, в надежде заблокировать мой удар, но Разложение прошло сквозь них. Уничтожив два последних диска, я по инерции сделал шаг вперед и приставил лезвие секиры прямо к горлу оказавшегося на земле Стража.

– Сдаюсь. – Слетело с его окровавленных губ.

Наконец, победа… – устало подумал я, убирая в инвентарь свое оружие.

Повернувшись к замершим от удивления трибунам, я низко поклонился каждому сектору, после чего спокойно и даже несколько вальяжно, направился в свою “подсобку”.

Нельзя показывать слабость, ведь впереди финал.

Через секунду Колизей взорвался бурными овациями в мою честь. Столь красочного боя столичная публика не видела уже давно. Из–за подставных матчей, битвы Стражей уже давно свелись к пустой формальности, и зрители на трибунах успели к этому привыкнуть. Посещали турнир они скорее из–за устраиваемого тут шоу, вроде американского реслинга в моей линии вероятности. После этого полуфинала уже никто не сомневался в мудрости и дальновидности оргкомитета, решившего пригласить на Турнир адепта еретической псевдобогини. Теперь в финале, по логике вещей, сильнейший Страж должен будет его сразить и наступит всеобщее благоденствие.

Ага, как же, держите карман шире. – Хищно оскалившись, ответил я сам себе.

В этот раз моя личная “подсобка ожидания” располагалась под северной трибуной Колизея. То ли это из–за того, что я прошел в полуфинал, то ли просто оргкомитет Турнира сжалился над бедным рабом Лирии, но выделенное мне помещение оказалось более комфортабельным.

Здесь присутствовало освещение, а вдоль стен располагались пластиковые скамейки, на которые можно было присесть и отдохнуть в ожидании следующего поединка. Из минусов можно отметить удаленность этой комнаты от основной арены. Чтобы сюда попасть, надо было преодолеть несколько технических и один сквозной коридор, по которому зрители проходили на трибуны. Из–за этой особенности, на второй полуфинальный поединок мне посмотреть не удалось, и кто будет моим соперником по финалу, до самой последней минуты, оставалось для меня загадкой. Перемещать свое сознание в тело Лирии я не решался, так как к этому времени в главной ложе Колизея уже должна была появиться Айселия. К тому же бывшую жрицу с минуты на минуту ждала переаттестация. На трибунах ее не было.