Что ждет Россию (Том II) - Лович Яков. Страница 27

Он взглянул на наручные часы.

— Однако, довольно бить баклуши, бродить по Парижу и зевать на чудеса в виде пермяков на Сен-Жермеиском бульваре. Вы остаетесь глазеть? Ну, глазейте, да подумайте, не лучше ли оставить свои детские мыслишки и примкнуть к ним. Наше дело — правое и победа будет всегда с нами.

Лозин молчал, так как никогда еще слова Зибера не казались столь близкими к истине, как сейчас, когда большевики были в Париже. Какое-то внутреннее чувство говорило ему, что успех их непрочен, случаен, что достаточно толчка, чтобы все затеянное ими рассыпалось. Но где этот толчок, кто даст его? Когда это будет?

Зибер кивнул Лозину и вскочил в проходивший автобус. Лозин проводил глазами последнюю колонну солдат, которую замыкал жалонер с красным значком на штыке винтовки.

Кто-то тронул Лозина за плечо. Он быстро обернулся. Около нею стоял маленький человек с быстрыми, нервными движениями и страшно бледным лицом. Глаза его остро смотрели на Лозина, губы сложились в неопределенную улыбку. Лозину показалось, что он видел где-то этого человека.

— Что вам угодно? — спросил по-французски Лозин.

— Не можете ли вы… назвать фамилию того господина, с которым вы только что говорили? — смущенно хихикая, произнес по-русски незнакомец.

— Его фамилия? Зибер, — ответил Лозин. — А вам зачем?

— Видите ли… я с ним был знаком в России, но давно. Я не был уверен… то есть… был уверен, что это он, но хотел еще раз проверить, а потому не решился сразу подойти к нему…

Он сделал шаг в сторону и Лозин увидел, что странный человек сильно хромает. И вдруг он сразу, отчетливо вспомнил, что видел этого человека в Реймсе, около мэрии.

— Я узнал, что Зибер в армии, от одной дамочки в Берлине, — продолжал хромой, внимательно следя за лицом Лозина.

Потом, пожевав губами, добавил:

— Ее фамилии Лозина… Вера Лозина…

— Вера! — воскликнул Лозин. — Это моя жена…

— А! Так вы господин Лозин? — спросил хромой. — Она говорила о вас очень много… очень много… и просила передать вам привет. Я по ее описанию сейчас же узнал вас. Она говорила, что вы с Зибером большие друзья. Правда это?

Хромой с явной усмешкой смотрел на Лозина.

— Я буду очень рад поговорить с вами… — сказал хромой. — Сейчас я должен идти. Разрешите встретиться с вами еще раз. Хорошо? Где вы живете… и Зибер?

Лозин жил теперь отдельно от Зибера. Хромой записал адреса. Потом церемонно поклонился и сказал:

— Очень рад знакомству с вами. Мы еще должны встретиться… и поговорить… и поговорить… До свидания.

Он снял кепи и быстро заковылял в сторону.

Лозин смотрел ему вслед и только тогда, когда хромой скрылся в толпе, вспомнил, что даже не спросил его фамилии. «Что хотел сказать этот странный человек, — думал Лозин, — когда говорил о нашей дружбе с Зибером? Почему он улыбался так насмешливо? Неужели Вера ему что- нибудь рассказала? Нет, это невозможно. Она не могла рассказать».

Его мысли перенеслись на другое… воспоминания о Вере охватили его. Он подумал, что за последнее время она как-то исчезла из его сознания… из его жизни… Вместо ее лица он видел какое-то белое пятно — бесформенное, туманное. Спокойно и — неожиданно для него самого — равнодушно он подумал, что от его любви к ней ничего не осталось. Было сознание, что где-то там, в Берлине, живет его жена, с которой он должен был снова встретиться, может быть, провести всю жизнь. Но он не представлял себе, как произойдет эта встреча, что он скажет Вере, как все это будет. Теперь ему казалось странным, что когда-то он клялся ей в любви, молил о взаимности, страдал. Все куда-то ушло, было далеко, далеко…

Другие впечатления, встречи, грозные события, яркие картины, а главное, время, — закрыли от него серой дымкой когда-то дорогое лицо Веры. Все прошло… осталась какая-то неопределенная тоска и неприятный осадок на душе…

Он с удивлением вспомнил, что давно уже не получал от нее писем — и это не трогало, не волновало его. Раньше он с нетерпением ждал этих писем; теперь — он только сейчас вспомнил, что она не пишет…

Страшный, оглушающий удар потряс воздух и землю. Все заходило вокруг.

Лозина отбросило в сторону… Зазвенели оконные стекла… на мостовую посылались осколки… затряслась земля… дома… поднялся вихрь пыли…

Прохожие бежали во все стороны… некоторые падали на мостовую. Вдоль улицы пронеслись две обезумевшие от ужаса лошади, волоча за собой опрокинутую повозку. Женщина тащила на руках ребенка и кричала страшным голосом.

Из домов выбегали испуганные люди, задирая кверху головы, ища на небе воздушную эскадрилью. Промчался по направлению к Сене эскадрон советской кавалерии.

Лозин бросился вместе с толпой к берегу Сены. Запахло гарью, на темнеющем небе занималось зарево.

Когда Лозин с большим трудом протискался сквозь густую толпу к выходу на набережную, он увидел огромный столб пламени и дыма на том месте, где… раньше стоял Луврский дворец. Раньше — потому что сейчас там были только развалины, окутанные черным дымом… Соседние здания были также наполовину разрушены. Общий гул ужаса царил над толпой.

— Что это? — спросил Лозин у старика-француза, который без шляпы, с перекошенным ртом, смотрел на столб огня.

— Взрыв, страшный взрыв! — воскликнул, взмахнув руками, старик. — Они разрушают Париж, проклятые разбойники — боши и большевики!.. Лувр, Боже мой, Лувр, который четыре века украшал Париж! Его уже нет, он исчез… взлетел на воздух!.. Боже мой. Боже мой! Что еще ждет нас? Что ждет Францию?

Он побрел в сторону, схватившись руками за голову и монотонно бормоча и раскачиваясь, как от зубной боли.

Советская кавалерия начала оттеснять толпу с набережной. Угрюмые всадники наступали на толпу лошадьми, зазевавших хлестали нагайками. Несколько человек сидели на мостовой и стонали от полученных уларов. Лозин узнал в командире эскадрона молодого человека, которого встречал у Зибера. Лозин быстро и решительно пошел к командиру.

— Что случилось? — спросил Лозин, взявшись за седло танцующей лошади. — Бомба с аэроплана?

Кавалерист нагнулся с седла и шепотом проговорил:

— Случилось ужасное… непоправимое… Я не знаю, что теперь будет. Какие-то террористы взорвали Луврский дворец в то время, как там заседали все наши вожди: предсовнарком, все наркомы, командующие армиями, главари компартии… Там было больше двухсот человек… Думаю, что погибли все… дворец разрушен до основания… Мы остались без головы… голова оторвана начисто… никого не осталось…

Глава 51

«ЛУВРСКАЯ БОЙНЯ»

Зибер был в Сен-Дени, когда взрыв потряс город. Здесь, в предместье Парижа, слышен был на мгновение лишь далекий гул. Никто не придал особенного значения этому гулу, так как налеты одиночных французских аэропланов были явлением частым. Парижане привыкли к взрывам авиабомб.

Зибер вернулся к себе домой уже поздно вечером. Он имел квартиру из трех комнат в занятом советскими войсками громадном особняке на улице Вивьенн, вблизи Национальной библиотеки. Здесь был расположен один из советских штабов. Около дома стоял ряд мотоциклеток и автомобилей, подъезд был ярко освещен, блестели штыки часовых, сновали взад и вперед солдаты с донесениями и пакетами, вбегали и выбегали ординарцы.

Зибер привык к этой толчее и сейчас не обратил внимания на то, что, несмотря на поздний час, сутолока около штаба, против обыкновения, не уменьшилась. Стояли группы солдат, вполголоса обсуждавших событие дня. Но Зибер ничего не заметил, погруженный в свои мысли. Он пробрался среди толпы к своему подъезду, поднялся на второй этаж и позвонил у двери. Молодой солдат, его вестовой, открыл дверь, взял у Зибера шляпу и сказал:

— Разрешите доложить: вас ждут в кабинете гражданка…

— Какая гражданка? Что ты мелешь? — удивился Зибер.

— Молодая, значит… русская…

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы без меня никого не пускать в кабинет! Что ей нужно?

— Говорит, что важное дело… сама не в себе… я и пустил…