История разведывательных служб Израиля - Равив Ден. Страница 92

Если же агент знает, на кого он работает, или соглашается работать только на Соединенные Штаты, то с ним, по крайней мере, не может иметь контактов резидентура ЦРУ в Тель-Авиве. Не должно быть никаких следов американской причастности, и все встречи должны проводиться в третьих странах. Работу с агентом обычно ведут какие-то другие резидентуры ЦРУ.

Более того, целесообразно использовать возможности других спецслужб. ЦРУ формально не должно иметь отношения к работе с американской агентурой внутри израильского разведсообщества, и ответственность за это должна быть передана другим членам американского разведсообщества. Соответственно, когда перед Израилем открываются возможности для шпионажа в США, «Моссад» может уступить эти возможности другому агентству, например «Лакаму».

Американская космическая и радиоразведка постоянно держала в поле зрения оборонные структуры Израиля. Соединенные Штаты также направляли в Израиль своих шпионов с конкретными заданиями по сбору информации об израильских военных, экономических и научных программах, включая ядерные проекты. Сразу же после ареста Полларда министр обороны Ицхак Рабин заявил, что в конце 1970-х и начале 1980-х годов Израиль выявил 5 американских шпионов в чувствительных областях промышленности, в частности в ядерной сфере. Один из них был занят сбором информации в принадлежавшей государству компании «Рафаэль» в районе Хайфы. Другим был американский ученый, работавший но программе научного обмена на ядерном исследовательском реакторе в Нахал Сорек, который был передан Израилю администрацией Эйзенхауэра. Выявленные шпионы были подвергнуты допросу, но достаточно гибкая правовая система Израиля дала возможность правительству выдворить их из страны, избегая конфликта и конфуза в отношениях с Соединенными Штатами.

В этих операциях, которые в силу их большой секретности никогда не признавались Вашингтоном, вышеописанный рецепт скрупулезно соблюдался. Американские оперативники приезжали в Израиль из третьих стран. И если израильскому агенту нужно было платить за информацию или за его «консультации», предпочитали создавать у него впечатление, что вручаемые ему американские доллары не являются американскими в буквальном смысле слова. Когда дело Полларда получило огласку, член сенатского комитета по разведке сенатор Дэвид Дюренбергер, проговорился, что по крайней мере в одном случае, во время израильского вторжения в Ливан в 1982 году, американцы использовали на агентурной основе израильского солдата.

Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли всегда рассматривала сотни тысяч переехавших в Израиль американских евреев как потенциальный резерв агентов. Однако их сдерживало то, что эти евреи переселились в Израиль по религиозным соображениям либо в силу приверженности сионизму и их лояльность к Израилю в конечном счете может одержать верх над их прошлыми связями с Америкой. Израильские спецслужбы всегда исходили из того, что в потоке иммигрантов из Советского Союза должна быть советская агентура, но они никогда всерьез не подозревали, что ЦРУ может делать то же самое. Сотрудники «Шин Бет» считали, что в жизни все возможно, но они не верили, что среди американцев могут быть какие-то американские «кроты», вывезенные в Израиль.

С другой стороны, американцы принимали как факт то, что среди израильтян, приезжавших в США на учебу или с деловыми целями, были израильские шпионы. И действительно, как могла страна, считающая себя находящейся в состоянии войны, не посылать шпионов туда, где можно было найти ценную информацию?

Деятельность израильской разведки в США действительно была широкомасштабной, но она не была такой уж четко организованной и такой зловещей, как это могло представляться ФБР и другим ксенофобам. Израильтян, выезжавших за границу, иногда просили проявлять внимание к какой-то проблеме, особенно если они были учеными, работавшими по проектам, имевшим значение для обороны Израиля. Но они формально не вербовались «Моссадом» или «Аманом», и им не выплачивалось вознаграждение. Многие из этих «путешественников» видели свой патриотический долг в том, чтобы посылать домой информацию, которая может помочь Израилю. Большинство израильтян в Америке, конечно, не занимались ничем подобным, к тому же им на глаза не попадалось ничего, что могло бы представить интерес для шпиона. Но от тех немногих, кто помогал, израильская разведка — иногда через институты и компании, имевшие представительства за границей, — получала пользу.

Во всяком случае в тайных операциях на территории США «Моссад» избегал использовать сотрудников своей резидентуры в Вашингтоне — точно так же, как американцы поступали в Израиле. Когда израильский агент направлялся с заданием в Америку, вашингтонская резидентура «Моссада» об этом не информировалась. Если израильская разведка должна была платить агенту за информацию, следуя американскому рецепту, она старалась использовать «флаг» какой-то другой страны или, что еще лучше, представлять дело так, что речь будто бы едет о каком-то безобидном промышленном шпионаже другой американской компании.

Случай Джонатана Полларда был необычен. Это был доброволец, он служил в военно-морской разведке, имел доступ к документам, был евреем и хотел работать только на дорогой его сердцу Израиль. Эйтан знал, что использование евреев в качестве агентов в их собственных странах, как это показали события 50-х годов в Ираке и Египте, было связано с повышенным риском. Но сопротивляться искушению получить ту информацию, которую мог дать Поллард, было просто невозможно.

С согласия начальника генштаба и командующего ВМС Эйтан получил разрешение использовать полковника Селлу для уникальной миссии. Даже высшие израильские военачальники — генерал Моше Леви и генерал Амос Лапидот не должны были знать деталей того, что ветеран ВВС Селла, изучающий компьютерные науки в Нью-Йоркском университете, будет делать для своей страны.

Эйтан поручил Селле дать понять Полларду, что еврейское государство было готово его испытать. Селла несколько раз осторожно говорил с Поллардом из телефонов-автоматов, чтобы свести к минимуму риск подслушивания ФБР.

Летом 1984 года Селла несколько раз летал самолетом из Нью-Йорка в Вашингтон для встреч с Поллардом и получения документов. Селле помогали атташе «Лакама» в обоих американских городах, но в отличие от них Селла не был защищен дипломатическим иммунитетом. В случае ареста и предания суду за получение секретных документов сам Селла, израильские военно-воздушные силы и Государство Израиль в целом были бы сильно скомпрометированы. Молодой полковник являлся опытным летчиком, но в сфере шпионажа был дилетантом, тем не менее он готов был рискнуть.

Первые полученные Селлон документы касались военных проектов арабов, которые, по мнению Полларда, могли угрожать Израилю. Их срочно отправили в Тель-Авив дипломатической почтой, и они превзошли все ожидания Эйтана.

Поллард только недавно пришел в Антитеррористически и оперативный центр (АТОЦ) в Мэриленде, но он уже давал Селле информацию, выходящую далеко за пределы сферы деятельности этого центра. Там были интригующие детали — не полная информация, но важные фрагменты, заполняющие пробелы в той картине, которую имел Израиль, — о создании в Сирии химического оружия и возрождении иракской ядерной программы.

Там же была информация о некоторых новейших системах оружия, полученных арабскими соседями Израиля. Были также получены списки и описания вооружений, имеющихся в Египте, Иордании и Саудовской Аравии. Данные материалы представляли интерес в силу того, что, рассматривая эти умеренные арабские страны в качестве своих ближайших союзников, Соединенные Штаты отказывались делиться с Израилем разведывательной информацией о них. Теперь для Эйтана открылась лазейка в секреты этих стран.

Энтузиазм Полларда просто ошеломлял, особенно после того, как в октябре 1984 года он получил в АТОЦ повышение. Уровень его допуска к секретам стал выше, и, как он сказал израильтянам, ему будет доступен практически любой документ американского разведсообщества. Он даже мог получать снимки с американских разведывательных спутников, но, поскольку он не мог распечатать их на своем компьютере, ему приходилось брать фотокопии с собой на день-два.