Игры Немезиды - Кори Джеймс. Страница 17

В номере он долго стоял под душем. Лицо Лидии смотрело на него из зеркала, когда он чистил зубы и сбривал отросшую на голове короткую щетину. Мытье походило на ритуал. На омовение перед свершением священного обряда.

Закончив, он нагишом сел на большую кровать и перечитал некролог.

«Лидия Маалуф Аллен скончалась в среду 14 апреля в…»

Аллен. Под этим именем Амос ее не знал. Для псевдонима не годится — Лидией Маалуф она и раньше называлась открыто. Значит, не псевдоним. Фамилия мужа? Интересно.

«Она оставила мужа, с которым прожила одиннадцать лет, Чарльза Джейкоба Аллена».

Через десяток лет после его ухода Лидия вышла замуж за какого–то Чарльза. Амос потыкал эту мысль, как тычут пальцем в ранку, проверяя, не воспалилась ли. Не болит? Нет, он чувствовал только любопытство.

«Она тихо отошла у себя дома в Филадельфии на руках у мужа».

Чарльз последним видел ее живой, значит, его первым делом и надо искать. Еще несколько раз перечитав некролог, Амос залогинился на транспортном сайте и заказал на вечер билет на скоростной поезд до Филадельфии. Потом откинулся навзничь и закрыл глаза. Его почему–то взволновала мысль о встрече с мужем Лидии. Как будто ее семья была и его семьей, и Чарльза этого он давно должен был знать, а познакомиться собрался только теперь. Сон не шел, но мягкая постель расслабляла сведенные мышцы спины, и остатки тошноты после перелета исчезли. Дорога перед ним была ясна.

Если Лидия в самом деле тихо умерла в своей постели на руках любящего мужа, он познакомится с этим мужем. Увидит дом, где она жила. Положит цветы на могилу и скажет последнее «прости». Если нет, он кого–то убьет. Ни тот, ни другой вариант его особо не волновали. Как будет, так будет.

Амос уснул.

Глава 8

Холден

Xолден прокрутил видео к началу и просмотрел еще раз.

Корабль — уродливая металлическая коробка с притороченными к бортам дополнительными контейнерами — напомнил фургоны американских переселенцев. Это сравнение было недалеко от истины. Судно «Рабиа Балхи», зарегистрированное на капитана Эрика Хана с Паллады, так же возило имущество первопроходцев и их самих. Только вместо лошадей его двигали вперед ядерные реакторы.

Судно снова вошло в ворота, изображение подпрыгнуло, исказилось, и «Балхи» не стало.

— И что ты думаешь? — спросила Моника.

Холден почесал плечо, размышляя над ответом.

— Такая старая лоханка может пропасть там по тысяче причин, — заговорил он. — Нарушение изоляции сердечника, потеря атмосферы, столкновение с космическим мусором. Да что там, может, у них рация поломалась, а они живут себе на новой планете и ждут, пока кто–то их навестит.

— Да, — кивнула Моника, — но только если бы такой случай был один. За последний год сквозь кольца ушло в новые солнечные системы четыреста тридцать семь кораблей, и тринадцать из них просто исчезли. — Пф-ф! — Она растопырила пальцы, изображая взрыв.

Холден подсчитал в уме. Получилось три процента. Во времена его флотской службы руководящие документы допускали полпроцента потерь за счет отказа техники, столкновений с астероидами, саботажа и действий противника. Здесь было в шесть раз больше.

— Хм, — проговорил он, — многовато для кораблей, способных выдержать полтора года пути до Кольца.

— Согласна. Их слишком много. Если бы корабли настолько часто взрывались, никто бы на них не летал.

— Так… — Холден прервался, чтобы заказать в настольном меню еще спиртного. Почувствовал, что ему нужно выпить. — А почему об этом не слышно? Кто их отслеживает?

— Никто! — победоносно заявила Моника. — В том–то все и дело. Никто не отслеживает. Систему через врата покидают тысячи кораблей. Их владельцы — граждане трех разных государств, а кое–кто ни одному правительству не подчиняется. Большая часть их не заполняла никаких полетных планов, просто забросила чемоданы в прыгун, курсирующий между астероидами, и рванула в новый мир.

— Да, когда колонизировали Америку, наверное, тоже так было.

— Ну вот, они улетают поодиночке или горстками, и все надеются оказаться первыми. Только вот что–то их перехватывает. И они исчезают. По крайней мере, некоторые.

— У тебя, — догадался Холден, — уже есть гипотеза?

— Я подозреваю протомолекулу.

Холден вздохнул, двумя руками потер лицо. Перед ним появилась выпивка, и на минуту он сосредоточился на ней. Рот наполнил холод льдинок и кусачая крепость джина. Моника, глядя на него, чуть не подпрыгивала от нетерпения.

— Не может быть, — сказал он. — Протомолекулы больше нет. Убита. Последний ее действующий фрагмент я закинул на Солнце.

— Как знать? Даже если с орудием создания колец покончено, нам известно, что вся конструкция создавалась при помощи протомолекулы. Я читала доклады. Все эти роботы и прочее, что пробудилось на Илосе. Протомолекула атакует нас за то, что мы захватили ее имущество.

— Нет, — возразил Холден, — все было не так. Я, не зная того, таскал за собой часть первоначальной инфекции, которая пыталась связаться с теми, кто ее запустил. И при этом включал разное оборудование. Мы ее вырубили и, знаешь ли, забросили на звезду, чтобы такое больше не повторялось.

— Ты уверен?

Кто–то из поваров суши–бара выкрикнул объявление, и кучка окружавших его посетителей зааплодировала. Холден набрал в грудь воздуха и медленно, сквозь зубы, выдохнул:

— Я предполагаю, что такое невозможно. Ты берешься доказать обратное?

— Я знаю, как ты мог бы доказать, — сказала Моника, и Холден, заглянув ей в лицо, понял, что ради этого момента и был затеян весь разговор. Она походила на подбирающуюся к еде голодную кошку. — Последний, вероятно, сохранившийся образец протомолекулы остался у Фреда Джонсона. Тот, что ты забрал с секретного корабля «Мао–Квиковски».

— Тот… Как ты узнала? — испугался Холден. — И многие ли знают, кроме тебя?

— Я не раскрываю своих источников, но считаю, что этот фрагмент нужно заполучить обратно и попытаться разбудить. Пусть твой призрачный Миллер вернется и проверит, не протомолекула ли заставляет врата губить наши корабли.

В голове у Холдена с грохотом столкнулись варианты ответов: от «Ничего хуже не придумать!» до «Ты хоть сама понимаешь, что предлагаешь?». Через несколько секунд победитель пробился наружу:

— Мне что, заняться вызыванием духов?

— Я бы это так не назвала…

— Нет, — сказал Холден. — Нет, и все.

— Я этого так не оставлю. Раз не хочешь помочь ты…

— Я не отказываюсь помочь. Я только сказал, что не собираюсь общаться с клочком убийственной дряни чужаков в надежде, что она примется рассказывать мне байки старого копа. Эту дрянь ворошить не будем. Оставим ее в покое.

Моника с интересом разглядывала Холдена. Не знай он ее так хорошо, не заметил бы обиды и разочарования.

— Тогда как же мы поступим? — спросила она.

— Знаешь старую шутку про стук копыт?

— Не припомню.

— Долго рассказывать, но суть состоит в том, что, заслышав вдали стук копыт, разумнее предположить, что это лошади, а нс зебры. А ты сразу заподозрила единорога.

— Так что ты хотел сказать?

— Что, прежде чем открывать охоту на единорога, стоит поискать лошадь или хотя бы зебру.

Появление новой интригующей тайны не отменяло ежедневных обязанностей Холдена, но дало ему повод занять мысли и отвлечься от тоски по Наоми. И по Амосу, и по Алексу. Но прежде всего — по Наоми. Пробираясь по обнажившемуся ребру «Роси» с плазменной горелкой в руке и разыскивая трещины, он прикидывал, куда могли направляться пропавшие суда. Моника верно подметила: их было слишком много для случайных аварий. Хватало и других объяснений, не требующих привлекать единорога–протомолекулу. Однако Холден с тех пор, как познакомился с детективом Миллером, перестал верить в случайные совпадении. А среди прочих серьезных событий числились атаки АВП на владения внутренних планет. И даже па саму Землю.