Игры Немезиды - Кори Джеймс. Страница 88

— Я с удовольствием высажу тебя и твоих друзей в любой точке между здесь и там, — ответил Холден. — Потому что, если только ты не готов податься в пираты и вышвырнуть за борт меня, мы прямым курсом идем к «Четземоке».

— Я так и думал, — кивнул Фред. — Можно хотя бы попросить тебя сближаться с ней осторожно?

В Холдене стал закипать гнев. Ему хотелось наорать на Фреда в отместку за миг радости, испорченный сомнением. Подозрением, что там ловушка, а не возвращающаяся наконец к дому Наоми. Холден взял огромное, сияющее облегчение и постарался отодвинуть его в сторону вместе с гневом.

— Да, — сказал он, — ты прав. Не исключено, что там ловушка.

— Может быть, ее и нет, — отозвался Фред. — Надеюсь, что ее нет. И все же…

— Все же мы живем в интересное время, — закончил Холден. — Хорошо, понял. Буду осторожен. Будем осторожны. Но если там Наоми и если она в беде — для меня это главное. Констатирую факт.

— Знаю. — В том, как это прозвучало, слышалось: «Знаю, и каждый, кому хоть что–то о тебе известно, тоже знает. Потому-то и нужна осторожность».

Холден отвернулся к монитору, вывел данные навигационной программы. На его глазах Мфуме прокладывал курс, который вел к Наоми. Или к чему–то иному, что могло быть на том корабле. Посеянное Фредом сомнение уже пустило корни. Холден не знал, благодарить ему старика или проклинать. Учитывая расстояние и соотношение скоростей, сближение получалось сложным. Наоми активно разгонялась в сторону Земли, и скорость «Четземоки» нарастала, направленная почти в противоположную от Холдена сторону. Даже если это не ловушка и Наоми в беде, он рисковал опоздать. Силы ООН могли бы помочь, но «Четземока» уходила уже и с их курса.

Впрочем, оставалась еще одна возможность. Холден включил связь и начал записывать:

— Алекс, раз уж ты оказался рядом и раз с моей последней просьбой проверить загадочный корабль все так удачно обернулось, я подумал, не захочешь ли ты сделать небольшой крюк…

Глава 43

Алекс

Неизвестность была хуже всего. Новостные каналы захлебывались информацией и постоянно противоречили друг другу. Четыре миллиарда погибших на Земле. Или семь. Пепел и испарения, превратившие голубой шарик в белый, уже начали рассеиваться — гораздо быстрее, чем предсказывали расчеты. И наоборот: Земля много лет не увидит солнца и голубого неба. Наконец воспрянет природная флора и фауна, угнетенная разросшейся человеческой популяцией, — или это был последний удар, сокрушивший и без того перенапряженную экосистему.

Еще три колонистских корабля перехватили на пути к кольцам–воротам и завернули обратно — или команду выбросили в космос, или не три, а семь кораблей, или всего один. Церера заявила, что Свободный Флот может использовать ее доки, — это была провокация, или это было свидетельство единства АВП и трусости администрации станции. Корабли повсюду отключали транспондеры, выставляли завесы против систем визуального распознавания дюзового следа или перепрограммировали их на языки, доступные анализу современных компьютеров. Алекс уверял себя, что это ненадолго, что через несколько месяцев, может, через год все снова включат опознавательные сигналы. И Земля снова будет центром человеческой цивилизации и культуры. А сам он вернется на «Роси», к Холдену, Амосу и Наоми.

Он убеждал себя, но все менее верил. Неизвестность была хуже всего. На втором месте — опасность оказаться добычей суперсовременных военных кораблей, которые гонятся за тобой с явной целью убить.

Огонек одной из торпед на экране стал из зеленого желтым, потом замигал красным.

— Дерьмово, — ругнулась Бобби. — Одну потеряли.

— Ничего, у нас еще много.

За последние часы «Пелла» и ее свора додумались до блестящей идеи: настраивать свой лазер связи на частоту конкретной торпеды и накачивать через него энергию, пока не перегорит управление. Торпеда переходила в дрейф, и при этом была вероятность, что Алекс заметит вражескую стратегию только тогда, когда все сопровождающее «Бритву» облако охватит цепная реакция. Вышло иначе: потеряв четыре торпеды за полчаса, он вычислил, что происходит. Бобби, задействовав устаревшую, маломощную систему «Бритвы», перевела торпеды на подвижное построение, при котором каждая представляла собой удобную цель не больше нескольких секунд подряд. Наблюдая за строем сопровождения через наружные камеры, Алекс вспоминал видео с глубоководными рыбами Земли: огромная их стая, непрерывно перемешиваясь, не теряла цельности. Правда, у него осталось не так много торпед.

Премьер–министр после провозглашения декларации Свободного Флота не выходил из каюты: вел по личному направленному передатчику сотни яростных споров, звучавших на слух одинаково. Алекс не разбирал слов, да и не вслушивался, чтобы после не пришлось отвечать на вопросы. Но обрывки фраз вроде «Безосновательно!», «Существенное поражение» и «Еще расследуется» долетали до него столько раз, что Алекс начал их узнавать. Так в слышанной много раз песне начинаешь отчетливее разбирать слова.

Монитор был разделен на два окна: одно показывало крупномасштабную карту Солнечной системы, где высвечивалось главное — «Бритва», спешащий ей навстречу военный конвой ООН, «Росинант», «Пелла» со своей сворой, станция Тихо, Марс, Земля, Луна, — другое отображало внутреннюю диагностику «Бритвы». Маленькая шлюпка не предназначалась для серьезных межпланетных перелетов, и при нынешнем расположении Земли и Марса ей приходилось выкладываться до предела. Топливных пакетов реактору хватило бы на месяцы под тягой, но, если «Бритва» попадет под выброс корональной массы, тяга ее не спасет. Пока суденышко держалось в пределах допуска. Для Алекса это означало, что, даже если они останутся без горючего, набранная скорость еще позволит кому–нибудь догнать их и взять на буксир. Он уверенно предпочитал быть спасенным профессионалами.

Система навигации выбросила к нему на монитор предупреждение. Алекс открыл сообщение.

— Что у тебя там? — заинтересовалась Бобби.

— «Пелла» с дружками опять гасят движки, — сказал Алекс. — И… эге, похоже… несколько кораблей сворачивают. Думаю, они сдались!

Бобби восторженно ухнула, и Смит, прервав разговор, выглянул из каюты посмотреть, что случилось. К тому времени как Алекс объяснил, что к чему, «Пелла» тоже сворачивала вслед за остальными. Корабли совершали не резкий маневр с торможением, а плавный уход в сторону, который позволял, сохранив бо́

льшую часть инерции, перейти на курс к Поясу и — плюс–минус пара миллионов километров — к системе Юпитера. «Четземока» уклонялась в противоположную сторону. Может, «Пелла» нашла себе другую миссию, но «Бритву» она оставила в покое. Напряжение, которого Алекс прежде не замечал, стало рассеиваться под смешки и радостные восклицания Бобби. Доложился конвой ООН. Выбросы солнечной короны никоим образом не пересекали курс. Поглощаемое «Бритвой» тепло более или менее уравнивалось излучаемым. Алекс позволил себе расслабиться.

И отдыхал почти полчаса, пока не услышал передачу:

«Говорит Наоми Нагата с „Росинанта". Если вы это слышите, пожалуйста, передайте. Сообщите Джеймсу Холдену, что я терплю бедствие. Связь не отвечает. Навигация не работает. Прошу передать…»

А еще через сорок минут он получил сообщение:

«Алекс, раз уж ты оказался рядом и раз с моей последней просьбой проверить загадочный корабль все так удачно обернулось, я подумал, не захочешь ли ты сделать небольшой крюк. Мой временный пилот сейчас рассчитывает самый быстрый способ доставить меня к Наоми, но ты к ней ближе и идешь почти в ту же сторону. Есть вероятность, что нас заманивают в ловушку, держи ухо востро. Но, если это все же Наоми, постарайся, чтобы: она еще дышала к моему прибытию. Свяжись со мной, если что надумаешь».

Алекс до боли сжал зубы. Он заранее знал, что скажет Бобби, поэтому не стал и начинать разговора, а молча ввел данные в навигационную программу и занялся прикидкой: какие варианты возможны при какой перегрузке, сколько у него остается топлива и что говорит телеметрия о маленьком кораблике, отколовшемся от конвоя. Настенный экран показывал картину с наружных камер, поэтому, оторвавшись от программы, Алекс сумел найти глазами точку — ее дюзовый выброс. Кроме того, он включил аудио, настроенное на передачу с «Четземоки»: «Говорит Наоми Нагата с „Росинанта". Если вы это слышите, пожалуйста, передайте…»