Тайны отдела охраны музеев (СИ) - Тур Тереза. Страница 2

— Разрешите доложить! — со смехом вытянулся перед ним Михаил Ефремович. — Порядок на кладбище восстановлен. Если бы не Анфиса Витольдовна, нас бы съели.

Старцев опять помотал головой — и с укоризной во взоре уставился на сотрудников.

— А давайте зайдем в кабинет — и усядемся, — предложила Анфиса Витольдовна.

Как и всегда, ее пожелания, рекомендации и приказы исполнялись молниеносно. А как еще? Эта величественная дама умела внушить трепет. В ярко-синих, ничуть не поблекших от возраста и утрат глазах было что-то…чуткое, искреннее, но не терпящее возражений. Ее бесшумная походка, ее безупречная осанка, идеально выглаженные и отстиранные, старинного кроя, но каким-то непостижимым образом всегда уместные блузки неизменно украшала массивная, овальная брошь. Иссиня-черный камень, в глубине которого плясали маленькие синие искорки, порой гипнотизировал, а порой был и вовсе не заметен. Он, казалось, жил своей жизнью, но при этом был во власти своей загадочной хозяйки. Кроме этой броши Анфиса Витольдовна украшений не носила, причуд не имела, сохраняла хладнокровие, ясность и остроту ума. От этой женщины исходила сила, ей хотелось покоряться.

И даже Михаил Ефремович — а он единственный из всех с ней спорил — было у них такое развлечение на двоих — сегодня согласился. И даже закивал.

— Так что у вас случилось? — утреннее совещание началось лишь спустя полчаса, — пока сварили кофе, пока уселись…

— Как вы помните, — начал Михаил Ефремович, — вчера днем появилось сообщение, что накануне ночью, недалеко от Старо-Никольского кладбища что-то большое и черное, похожее на огромную кошку, напало на людей. И даже кого-то загрызло. Поскольку кладбища находятся под особым контролем, было решено подключить отца Иннокентия. И вместе с ним проверить.

— Вообще-то — кладбища — это его епархия, зачем там мы-то? — широко зевая, пробурчал Егор Иванович.

— Мы всполошились потому, что есть легенда — на Старо-Никольского кладбище похоронен чернокнижник, который на этом самом кладбище пытался вызвать демона. Но что-то пошло не так. Чернокнижник во время обряда погиб, а демон превратился в огромного черного кота.

— Я всегда считала эту историю байкой, не заслуживающей доверия! — решительно вмешалась Анфиса Витольдовна. — Известно, что самая мощная защита — на кладбищах. И чтобы там что-то подобное делать… Для этого надо сначала погост разорить.

— Да, но мы все знаем историю, приключившуюся в начале девяностых на Охтинском кладбище, когда мертвых подняли, — возразил Егор Иванович.

— Там сначала поработали вандалы, потом администрация стала уплотнять умерших. А потом уже секта пришла — и натворили они дел!

— Да ничего особенного не случилось. Все, кто участвовал в ритуале — погибли. Из простых граждан никто не пострадал. И даже не заметил. Мы успели, — пожал плечами Михаил Ефремович.

— А те, кто участвовал в ритуале — не люди что ли? Там в основном подростки были, — возмутилась Анфиса Витольдовна. Дама элегантным, совершенно молодым движением чуть тронула кончиками пальцев прическу. Копна серебристых волос была прихвачена полукруглым гребнем с вырезанными на нем русалками. Брошь заискрилась, синие глаза метнули в собеседника молнию, а одна из русалок, как на секунду показалось Старцеву, недовольно дернула хвостом…

— Надо головой думать прежде, чем демонов вызывать. К тому же эти подростки, чтобы провести ритуал, нескольких человек умертвили! Так что, на мой взгляд, каждый получил то, что хотел. А вот умерших жалко. Они ведь покойники. Уж чего-чего, а покой заслужили.

Михаил Ефремович подарил Анфисе Витольдовне почти виноватый взгляд, но по всему было видно, что злить свою собеседницу ему нравится. Его зеленые глаза были такими же живыми и яркими, как у его коллеги, не смотря на тот же весьма преклонный возраст. Бороды он не носил, был всегда идеально выбрит и коротко стрижен. Густые и жесткие волосы поседели не равномерно — перец с солью. Крючковатый нос, резкие черты лица, очень высокий рост. Телосложения он был скорее сухощавого, но одного взгляда на широкую, чуть сутуловатую спину хватало, чтобы почувствовать недюжинную силу. Михаил Ефремович был силен, как Илья Муромец, и по отделу на эту тему ходило немало легенд. Он слегка прихрамывал на правую ногу, поэтому пользовался палкой. Палка была массивная, и пахло от нее сосной. Просто палка, но на ней почему-то постоянно задерживался взгляд. Старцев усилием воли оторвал его, провел ладонями по выбритой голове, и взмолился:

— А можно поближе к вчерашней истории, а то у меня и так голова болит!

— Хорошо, — покладисто согласился Михаил Ефремович. — Ближе к полуночи мы выдвинулись. Белая ночь. Марево над кладбищем. Красота!

— Еще ближе.

— А я с ними отправилась, — уточнила Анфиса Витольдовна. — Мне любопытно стало, что же на кладбище происходит на самом деле.

— И это любопытство спасло нас с отцом Иннокентием. На нас действительно выскочила большая черная кошка. Отец Иннокентий молитву изгоняющую читает, я защиту ставлю и силок кидаю энергетический, чтобы тварь не убежала.

— А кошка оказалась самая реальная. И даже не кошка, а молоденькая пантера.

— И была она очень голодная! Хорошо еще, что Анфиса Витольдовна умеет животных заговаривать.

— Погодите! — Егор Иванович приоткрыл глаза, — а откуда в Петербурге пантера? Они же здесь не водятся?

— Пантеры — нет, — согласился с ним Михаил Ефремович, — а вот идиоты — да. А в последнее время идиоты водятся часто с деньгами. Это вообще страшный вид.

— Точно. — Анфиса Витольдовна и не стала спорить, и даже сделала вид, что не заметила в речи коллеги слова «идиот». — Я, когда маленькую заговорила, узнала, что ее отловили и привезли в подарок одним… торговцам. Захотелось им чего-то экзотического — вот партнеры и расстарались. А потом им пантера надоела — они ее попросту выгнали.

— Хорошо еще, что накануне люди не пострадали. Загрызла она собаку.

— Пантера — бедненькая, мечется. Голодная. Перепуганная. Малышка ведь совсем! Но мы с утра к ее горе-хозяевам… наведались!

Егор Иванович пожал плечами — уж кого-кого, а хозяев зверушки, обреченных на большие и малые неприятности, ему жалко не было.

— Пантера сдана в зоопарк. Порядок в городе восстановлен, — бодро отрапортовал Михаил Ефремович.

— И вас с отцом Иннокентием не съели, — меланхолично отметил начальник.

— Так точно, — кивнул сотрудник.

— Вот и хорошо. Пишите отчет, — подытожил Егор Иванович. — И, Анфиса Витольдовна, можно просьбу. Почти личного характера?

— Конечно, — величественно кивнула дама.

— Надо отправиться к реставраторам — в чьем ведении находится Летний сад — и объяснить, что щиты, решетки и все остальные детали снимаются только после согласования с нами. И объяснить так, чтобы они на всю жизнь запомнили, а лучше и внукам передали.

— Так статуи разбежались не из-за вандалов?

— Оказывается, нет. Коллеги постарались.

— Какой-то у вас вид не бодрый…, — посмотрела на него Анфиса Витольдовна, — ночью вызывали?

— А как же!

— Пора штат увеличивать, Егор Иванович. Вы же сами понимаете, что пора. По нашему этажу должны бегать около десятка сотрудников. А что получается? Вы один. Мы с Михаилом Ефремович все больше консультируем. Молодой человек ваш с компьютером — это замечательно, но из оперативников, что по городу бегают — считай — вы один.

— И секретаря надо найти, чтобы отчеты составляла! — тяжело вздохнул Михаил Ефремович.

— Вы живете в состоянии аврала уже год — с тех пор как… — замялась Анфиса Витольдовна.

— Все? — поинтересовался начальник.

— Вам надо спать. Вам надо кушать. Вам надо нормально жить! А если случится что-то масштабное! Даже вы не сможете быть в двух местах одновременно!

— На этом закончили, — резюмировал Егор Иванович. — У нас в городе женщину похитили!

И он стал рассказывать о своих ночных поездках.

Михаил Ефремович стразу переместился к огромной, во всю стену, карте Санкт-Петербурга. И как только назвали адрес, достал красные флажки. Один установил в точку, которая была во дворе дома, другими стал помечать что-то еще, понятное пока только ему.