Попаданка в семье драконов (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 48
– Мощнее, – рычу я, зачерпывая из источника. Магия наполняет тело, и выстрелы сливаются в сплошную очередь, в один выжигающий луч, пилящий механических тварей.
«Лера, вниз!» – взвизгивает Рассекающая.
Крылья складываются, я заваливаюсь вниз и вновь их распахиваю, мягко приземляясь на медные полосы.
Под куполом взрывается снаряд. Хлопают светильники, вспыхнувшее масло проливается огненным дождём. Горит на земле, вместе с пылающим мечом Арена освещая всё диким неровным светом. Это бешеное сияние озаряет выползший на галерею голема с пушкой. Опустив дуло, он целится в замахнувшегося на третий кристалл Арена.
Вскидываю Пронзающий. «Мне нужна пауза», – заявляет он.
Зарычав, отталкиваюсь от земли и на крыльях мчусь к голему. Белая от жара Рассекающая срезает дуло. Удар механической лапы отшвыривает меня через зал. Группируясь, сознанием ныряю в источник. Тело вмиг разрастается. Всей бронированной тушей врезаюсь в стену и сминаю часть галереи. Чешую жжёт, передние лапы какие-то странные, онемевшие. Я и так не особо уютно чувствую себя драконом, а тут… совсем как-то плохо.
«Лера! В человека! Живо!» – в мыслях Арена почти паника.
Точно ведь: жертв приносят в драконьем виде!
– В человека! Быстрее! – Арен оглядывается, теряя драгоценные секунды.
От прыгнувшего на меня голема отмахиваюсь и внезапно попадаю. Когти распарывают его, и на землю он осыпается кусками, разливает тут же вспыхнувшее от огня ламп масло.
Тянусь к источнику. Медный узор полуразрушенной магической печати на полу раскаляется. Чешую будто выкручивает, но я сосредотачиваюсь на человеческом образе. Правда, к нему примешиваются сжатые в руках палаш с пистолетом…
Опускаюсь на человеческое колено одновременно с ударом Арена по кристаллу. Четыре кристалла из восьми уничтожены.
«К бою готов! – Пронзающий тянет мою руку вверх, мышцы подчиняются ему. – Активируй источник, постоянно активируй источник, и я буду сильнее!»
Почему-то преобразованная ими магия не утягивается печатью. Возможно, призванное оружие – единственный способ противостоять эффекту откачивания магии.
Активирую источник. Что-то будто мешает, но я делаю через силу, обращаюсь к нему снова и снова, переливая магию в Пронзающего, проворачиваясь вокруг оси и посылая в движущиеся механические фигуры сгустки зарядов. И становится легче. С каждым выстрелом магия всё плавней переходит в пистолет, выстрелы опять сливаются друг с другом, превращаются в разящий луч. Это же серийная активация! Та самая, которая мне практически не давалась после слияния с родовым артефактом Арена. Это просто убойная штука!
В бешеном азарте я разношу големов и ещё несколько раз прокручиваюсь вокруг своей оси, прежде чем понимаю, что стражей Пат Турина больше нет.
С грохотом и треском раскалывается под мечом Арена пятый кристалл. В пылу боя я навожу дуло на следующий… и застываю. «Стреляй!» – требует пронзающий. «Руби!» – тянет руку Рассекающая. Но вправе ли мы уничтожать их? Что, если Арен ошибся, и денеи появились бы к следующему прорыву демонов?
Возле шестого кристалла Арен замедляет шаг, застывает с занесённым мечом, на пламенеющем клинке которого всё ярче разгорается радужный свет. Тоже сомневается? Вдохнув, Арен подскакивает к кристаллу и ударяет. Световой клинок врезается в мутную поверхность, будто взрывает её изнутри, заливая всё сиянием.
«Лера, справа!» – Рассекающая дёргает меня. Развернувшись, сходу выстреливаю в выдвигающуюся из нижней двери махину. Вспышка выстрела на миг озаряет голем-танк. Дуло раскрывается, точно цветок. Голема подбрасывает внутренним взрывом.
За моей спиной жалобно хрустит седьмой кристалл. Бушующее во мне пламя отступает.
– Арен, стой! – оборачиваюсь я. – Оставь хоть один.
Ну да, как же, послушал он. Восьмой и последний из кристаллов-закрепителей трескается под пламенным клинком.
Сияние в мече Арена гаснет, огненные сполохи догорающего масла мерцают на золотом шитье камзола.
Металлически цокая, на верхнюю галерею выбегает шестиногий голем-охранник. Застывает. Бездушно горят алые глаза. Он не нападает. Пытается понять, что делать теперь, когда вмешиваться поздно?
Арен поворачивается ко мне. Отсветы огня подчёркивают его скулы и сжатые губы, мерцают в глазах. Арен спокоен и даже удовлетворён:
– Ничто так не стимулирует сражаться изо всех сил, как стены угла, в который тебя загнали.
«Так-то он прав», – Пронзающий ещё пылает золотым светом.
Оглядываю блекло отражающие огонь осколки и глыбы кристаллов.
– Арен, ты… ты сумасшедший. Что, если другого способа спасти Эёран не будет? – взмахиваю палашом и пистолетом. – Один кристалл надо было оставить! Нужно было оставить…
– И оставить мою семью на растерзание Фламирам?!
Мы смотрим друг другу в глаза. Его решимость я ощущаю каждой клеточкой тела.
– Но целый мир… – произношу беспомощно.
Оружие молчит. Лучше бы они заговорил, отвлекли меня от ужаса перед тем, что мы натворили.
Оглядываюсь на голема, так и стоящего неподвижно на галерее вдоль стены. Он не нападает. На танк в дверях первого этажа… на ошмётки шестиногих големов и сороконожек.
Это всё мы? Я?
Не убирая исполинского меча, Арен решительно направляется ко мне:
– Меня поздно начали воспитывать, как правителя. Меня готовили принять командование в военном ведомстве, за период в статусе наследника я не успел проникнуться духом пассивного самопожертвования. Зато политикой очень даже. Идём. – Он сжимает моё запястье, вынуждая развернуть Рассекающую остриём вниз. – Уходим, пока големы не одумались.
– О чём ты? – не понимаю я. – О какой политике?
«Хватит болтать, – Рассекающая вновь накаляется. – Пора сматываться отсюда».
«Поддерживаю!» – Пронзающий нервно крутит дулом по сторонам.
Арен распахивает крылья. Но коридоры слишком узкие, чтобы по ним лететь. И всё же мои крылья тоже раскрываются, натыкаются на его золотые перепонки.
– За мной, – командует Арен и поднимается над искорёженными остатками големов и кусками кристаллов.
Пролившееся из светильников масло догорает, погружая пространство под куполом во тьму. Сбежать отсюда хочется всё больше. Прежде, чем осознаю это, крылья поднимают меня в воздух.
Мы перемахиваем через заваленный деталями и битыми кристаллами пол, перешагиваем перила. Удар моих каблуков по решётчатому покрытию галереи гулко отдаётся под куполом и в темноте коридора.
Голем так и стоит на месте, не сводя с нас алых точек глаз.
«Давай разрубим его на всякий случай», – предлагает Рассекающая.
«Или пристрелим».
«Не надо их провоцировать», – я убираю Пронзающего в кобуру.
Прикрывая меня собой, Арен проходит мимо голема. Тот медленно разворачивает голову, исходящий от Рассекающей злой свет подсвечивает суставчатые ноги и полусферы громадного тела.
Меч Арена тоже разгорается ярче, вместе с Рассекающей они озаряют коридор. Следуя за Ареном, то и дело оглядываюсь: голем остаётся на месте, его тело сливается с окутавшей громадный зал тьмой, и только глаза горят, точно затухающие угольки.
Быстрее, быстрее прочь!
Коридоры слишком узки для крыльев, мы быстро идём, почти бежим из мрачного, пропахшего металлом и гарью города.
Совершенно неожиданно Арен отвечает на мой вопрос:
– Я люблю отца, и он любит меня, но нам преподавали одинаковые принципы управления, и я знаю, каким образом он сейчас мыслит. Какие бы тёплые отношения между нами ни были, как бы ему ни хотелось получить дракона с денеей в наследники, несмотря на угрозу со стороны Фламиров, у него ещё два сына, любимая жена, подданные, за которых он отвечает. Это для меня нет вариантов, кроме борьбы, а для него и других правителей существует прекрасный способ защитить родных, пожертвовав Сараном с его парой или нами. Я лишь помог всем мыслить в том же направлении, что и мы.
Другие правители, другие страны, целый мир – мы решили за них. Бешеное, злое пламя, толкавшее меня в бой, стихает, и адреналин догорает в крови, возвращая сознанию ясность: сейчас мы выступили против всех, против всего Эёрана!