Купчиха (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 138

Женщина улыбнулась и перестала упираться. Ближайшие два часа они провели за столиком в очень увлекательной беседе. Регина рассказывала сама и расспрашивала Тео. Оказалось, проживя под одной крышей чуть ли не полгода, эти двое знали друг о друге очень мало. Ровно столько, сколько Виола сочла нужным сообщить. А она вообще держалась того мнения, что передавать другому то, что поведали тебе в личной беседе, нехорошо. Так что знания их друг о друге были более чем поверхностные.

Поэтому общение вышло полезным для обоих. Мало того, что каждый уверился в добрых свойствах новоявленного супруга, им ещё была дарована возможность просто приглядеться друг к другу. И если Регина ничего нового для себя не открыла, то Тео наконец-то разглядел красоту и женскую прелесть своей жены. После чего страшно засмущался: как это он, старый пёс, умудрился влезть в мужья такой женщине? И что теперь делать? Если для неё из брак только фикция, чтобы отвязаться от жестоких планов папы-герцога, он даже вспоминать о своих супружеских правах не станет. Жил один и дальше проживёт. Но намекнуть стоит: вдруг она не против?

Поэтому чем дальше, тем призывнее он поглядывал на Гину, а та сидела спокойная, улыбалась и как будто ни о чём таком не думала.

Наконец Тео набрался храбрости, чтобы спросить, как они теперь будут жить: как раньше или как настоящие муж с женой. Только в этот самый момент Гина вдруг заволновалась, вскочила и стала суетиться.

— Нам срочно надо домой, — твердила она и ничего не желала слушать.

Накинула плащ, прикрыла волосы шалью и рысью припустила в сторону улицы Тигровой лилии. Тео еле успел расплатиться и сообщить трактирщику адрес, куда прислать готовый обед и тоже бросился за ней. Подбегая к нужному повороту, он увидел свою жену, прижавшуюся к углу дома. Она смотрела куда-то вперёд.

Тео тоже туда уставился: в конце улицы Тигровой лилии заворачивала за угол давешняя карета с гербом. Герцог или его поверенный, а может оба сразу побывали здесь, но уехали. Он похлопал Гину по плечу:

— Ты как?

— Ничего страшного, — ответила она, чуть задыхаясь, — Я немного испугалась. Я же говорила тебе, что моя маменька — ведьма? Ну вот. Я-то дар не унаследовала, но кое-что получила. Сейчас было дурное предчувствие, вот я и сорвалась. А пока бежала, оно ушло. Сейчас там всё в порядке.

— Обопрись на меня, — сказал Теодор, — И пойдём домой. Выясним, что за неприятности нам грозили, но мимо прошли. И кто их отвёл я тоже хотел бы знать.

Ответ на последнюю часть своего вопроса он получил практически немедленно. На ступеньках крыльца сидели и разговаривали двое мужчин. Один из них — целитель Лисимах, выбежавший из дома чуть ли не исподнем. На нём красовались широкие байковые штаны подвида "домашние" и укороченная мантия, которую он надевал для работыи называл "моя форма", а ехидная Регина именовала "полперденчик".

Рядом с ним примостился молодой парень в мантии сотрудника Коллегии. Регина было перепугалась, но Тео положил руку ей на запястье и сжал.

— Не бойся. Это Ансельм, спаситель мой. Судя по костюму, у него всё в порядке. Нашёл же времечко, чтобы навестить.

Они медленно, не торопясь, подошли к дому под ручку. Ансельм, завидя Теодора, сорвался с места и подбежал к нему:

— Тео! Как я рад, дружище! Ты поправился! А я то-боялся, что тебя изуродовал.

Теодор обнял парня, прошептал ему на ухо, что он рад гораздо больше, и, отстранившись, сказал громко:

— Я теперь настолько оздоровился, что даже жену себе нашёл. Регина, позволь представить тебе моего спасителя — мага Ансельма.

Парень явно хотел отпустить какую-то скабрезную реплику, но тут разглядел Регину и чуть язык не проглотил. Промычал что-то неразборчивое вроде "очень приятно", с трепетом нагнулся и коснулся руки женщины традиционным поцелуем. Затем распрямился и спросил:

— Так это вас разыскивал тот ненормальный в карете? Но, побьюсь об заклад, он не знал, что вы замужем!

— Знал, не знал, — проворчал Тео, — Какое это имеет значение? Лучше расскажите, почему вы сидите тут, а не идёте в дом? И что сейчас делает Виола?

На этот вопрос Ансельм ответа не знал, зато Лисимах радостно сообщил, что молодая мать проснулась, покормила в первый раз ребёнка и теперь изволит почивать. Как собственно, и дитя. А ему вот интересно, какое имя дали мальчугану. Эдмон, в честь отца Теодора? Так это замечательно! За такое дело не грех и выпить!

После этого все переместились в дом и устроились в столовой. Оттуда и до кухни недалеко, если вдруг что-то понадобится, да и Регине сподручней бегать к Виоле. За стаканчиком красного вина Теодор поинтересовался причиной, по которой два мага сидели у него на крыльце, да ещё в не самом презентабельном виде.

Лисимах засмущался, а Ансельм тут же рассказал как дело было.

У него с утра выходной, который он решил посвятить визиту к Теодору. Он помнил, как тот расписывал кулинарные таланты своей дчери и очень надеялся на хороший обед в приятном обществе. Примерно час назад он прибыл в Кассен из столицы. Верхом. Нет смысла тратить деньги на портал, когда тут и на лошади можно за час добраться. Так как заранее они не договаривались, Ансельм оставил коня в трактире на улицы Молний и пошёл сюда пешком. Подходит — а у дверей как раз останавливается карета. Из ней выходят трое: богато одетый господин, маг в мантии с гербом какого-то знатного дома и здоровенный лоб в лакейской ливрее. И эта троица направляется прямо к дверям дома Тео!

Теодор и Регина отметили, что на этот раз герцог вместо нотариуса взял мага. Ансельм тем временем продолжал свой рассказ.

Лакей выдвинулся вперёд и стал стучать в дверь, но никто ему не открыл.

— Виоле пока лучше не вставать, а я как раз осматривал малыша, — пояснил Лисимах, — Не бросать же его было! А уж выносить дитя к незваным гостям и вовсе неприемлемо!

— Ты не извиняйся, — сказал Тео, — Тебя, помнится, никто ругать пока не собирался. Так что там дальше было?

— Ну, — развёл руками Ансельм, — Я поначалу подумал, что дома просто никого нет. Уже было хотел развернуться и идти обратно в трактир, но тут пошла такая свистопляска!

— В сущности, ты же её и развёл, — наябедничал Лисимах.

— Не буду отпираться, — подтвердил парень, — Очень мне не нравится, когда нарушают законы. Только когда этот лакей ни до чего не достучался, он уступил место магу и тот вскрыл дверь! Легко так, одним движением. Вы почему магические замки не используете? Они же тут более чем солидные!

— Так мы не маги, пользоваться ими не можем, — отговорился Тео, — Только Лисимах, но он с нами ненадолго, скоро уедет к себе на Остров магов. Что там дальше, Ансельм, не томи!

Парень, гордый тем, что привлёк всеобщее внимание, продолжил:

— Ну вот. Я стоял в это время у ворот, но как только они стали вскрывать дверь, побежал скорее к ним. Я ведь теперь служу в Коллегии и преступления с применением магии — моя, можно сказать, непосредственная область деятельности, а маги-преступники — это те, на кого я охочусь. Мой долг — их обезвреживать и отдавать под суд. У меня и значок есть. А здесь имел место взлом чужой собственности. Я же точно знал, чей это дом, а господин на тебя, Тео, ничем не походил. Ну вот. Прикрылся незаметностью и вперёд. Хотел зафиксировать, что наглый маг вскрыл замки, выйти из-под незаметности и повязать. Но провозился немного.

— Господин Ансельм, — спросила Регина, — а незаметность эту маги учуять могут? Или как-то снять?

— Учуять — нет, они не собаки, а вот снять… Конечно, могут. Даже заклинание такое имеется. Только им надо заранее знать, кто и где её применил. А эти красавцы меня не заподозрили ни разу. Но я немного опоздал, вбежал в дом, когда герцог и его приспешники уже туда вошли, и увидел незабываемую картину. Откуда-то им навстречу выбежала женщина. Простоволосая и одетая по-домашнему. Да что я! В одной рубашке в пол и босиком! Фантастически красивая! И давай кричать на герцога, как мой начальник кричит на подчинённых! Стала гнать его из своего дома, грозя всеми возможными карами. Тот, конечно, оторопел поначалу, а потом сделал знак своему магу и тот попытался запустить в красавицу заклинанием. Ничего страшного, просто немота. Но тут я наконец-то опомнился, сбросил незаметность и перехватил действие герцогского мага, а затем сунул ему под нос свой значок и произнёс формулу удержания.