Русская армия между Троцким и Сталиным - Млечин Леонид Михайлович. Страница 74

Вообще Брестский мир, с одной стороны, спас правительство большевиков, с другой — настроил против них пол-России.

ЦК правых эсеров после Брестского мира заявил, что «правительство народных комиссаров предало демократическую Россию, революцию, интернационал, и оно должно быть и будет низвергнуто… Партия социалистов-революционеров приложит все усилия к тому, чтобы положить предел властвованию большевиков».

Из-за Брестского мира среди врагов советской власти оказался чехословацкий корпус. Дело в том, что с началом Первой мировой войны чехи и словаки, которые находились под властью Австро-Венгерской империи, рассматривались в России как союзники (журнал «Родина», июнь 2001).

Совет министров России еще 30 июля 1914 года принял решение сформировать Чехословацкую дружину. Чехи охотно воевали против немцев, надеясь, что после поражения Германии и Австро-Венгрии будет создана независимая Чехо-Словакия.

Сначала на территории России сформировали чехословацкий стрелковый полк имени Яна Гуса. Через год полк развернули в бригаду, еще через год это уже была 1-я Гуситская стрелковая дивизия, а затем и корпус.

После Октябрьской революции будущий президент Чехословакии Томаш Масарик попросил Францию принять чехословацкий корпус под французское командование. И с декабря 1917-го чехи подчинялись французам, оставаясь на территории России.

Чехи продолжали честно сражаться против немцев. В марте 1918 года командующий советскими войсками на Украине Антонов-Овсеенко издал приказ: «Революционные войска не забудут той братской услуги, которая оказана была чехословацким корпусом в борьбе рабочего народа Украины с бандами хищного империализма. Оружие, передаваемое чехословаками, революционные войска принимают как братский подарок».

Франция решила вывести чехов из России и перебросить их на свой фронт, потому что испытывала острую нехватку людских ресурсов. Чехи двинулись на восток по Транссибирской железной дороге во Владивосток, чтобы сесть там на пароходы.

Советское правительство не возражало, тем более что чехи сдали свою артиллерию, большую часть пулеметов и даже определенную часть винтовок. Но немцы конечно же не хотели, чтобы сорокатысячный чехословацкий корпус появился на Западном фронте. Немецкий посол в Москве граф Мирбах стал давить на Чичерина, который обратился к Троцкому. А тот совершил большую ошибку, приказав местным властям остановить продвижение чехословацких отрядов.

Составы по нескольку суток стояли на каждой станции. Чехи стали возмущаться, возникла напряженность. Теперь уже они воспринимались как враги.

Троцкий 25 мая 1918 года приказал всей местной власти от Пензы до Омска: «Под страхом тяжкой ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожных линиях, должен быть выброшен из вагона и заключен в лагерь военнопленных… Одновременно посылаю в тыл чехословацким эшелонам надежные силы, которым поручено проучить мятежников… Всем железнодорожникам сообщается, что ни один вагон с чехословаками не должен продвинуться на восток…»

Отряды Красной гвардии атаковали эшелоны, но они столкнулись с хорошо обученными и дисциплинированными частями. Чехословаки не собирались сдавать оружие. Они решили пробиваться на восток. В результате вся Транссибирская магистраль оказалась в руках чехословаков. Тогда у руководителей Белой армии и союзников возникла мысль использовать чехословаков против советской власти; их попросили остаться в России и развернуть на Волге фронт против немцев, австрийцев и их союзников, большевиков.

Леонид Красин писал жене: «Самое скверное — это война с чехословаками и разрыв с Антантой… Много в этом виновата глупость политики Ленина и Троцкого, но я немало виню и себя, так как определенно вижу — войди я раньше в работу, многих ошибок можно было бы предупредить…»

Чехословаки легко подавили все очаги сопротивления, и власть большевиков над Сибирью и Дальним Востоком перестала существовать. Под защитой чехословаков возникла Народная армия Комитета членов Учредительного собрания в Поволжье.

Некоторое количество членов разогнанного большевиками Учредительного собрания собрались в Самаре. Вначале их было всего пять человек, в основном это депутаты от Самарской губернии, но они прилагали усилия, чтобы собрать в городе всех депутатов Учредительного собрания и возобновить работу единственного законно избранного органа власти. Им удалось доставить в Самару около ста депутатов.

Они исходили из того, что правление большевиков приведет либо к восстановлению монархии, либо к немецкой оккупации всей России, и решили установить настоящее демократическое, республиканское правление. Они образовали Комитет членов Учредительного собрания, который вошел в историю как Самарский Комуч.

Между прочим, в его состав в качестве управляющего ведомством труда вошел Иван Михайлович Майский, будущий посол в Англии, а тогда член ЦК партии меньшевиков.

Майский приехал в Самару в августе 1918 года:

«Выставки магазинов были полны всевозможными товарами, являя резкий контраст с товарной пустотой, зиявшей в то время в московских магазинах. Вся картина города носила хорошо знакомый, привычный, «старый» характер, еще не нарушенный горячим дыханием социалистической революции. И это невольно ласкало наш глаз, глаз противников советского режима.

Высшего пункта наше настроение достигло, когда мы пришли на рынок. Эти горы белого хлеба, свободно продававшегося в ларях и на телегах, это изобилие мяса, битой птицы, овощей, масла, сала и всяких иных продовольственных прелестей нас совершенно ошеломило. После Москвы 1918 года самарский рынок казался какой-то сказкой из «Тысячи и одной ночи». Причем цены на продукты были сравнительно умеренны».

Руководители Самарского Комуча создали Народную армию и заявили, что намерены в первую очередь освободить Россию от немецкой оккупации и во вторую — избавить страну от большевиков. Народная армия заняла Уфу, Симбирск, Казань…

Народная армия задумывалась как добровольческая, но почти сразу решили провести мобилизацию. Армия достигла тридцати тысяч бойцов. С помощью мобилизованных офицеров развернули восемь пехотных полков.

Несколько частей Красной армии присоединились к Народной армии именно под лозунгом борьбы и с немцами, и с большевиками. Например, командующий Восточным фронтом Михаил Артемьевич Муравьев повернул оружие против правительства большевиков, потому что возмутился миром с немцами.

Крестьянин по происхождению, Муравьев окончил юнкерское училище, в Первую мировую дослужился до подполковника. В 1917-м присоединился к левым эсерам. На третий день после Октябрьской революции он был назначен начальником обороны Петрограда, а еще через день поставлен командовать войсками по ликвидации антисоветского мятежа Керенского и Краснова.

По словам Тухачевского, «Муравьев отличался бешеным честолюбием, замечательной личной храбростью и умением наэлектризовать солдатские массы. Теоретически Муравьев был очень слаб в военном деле, почти безграмотен. Однако знал историю войн Наполеона и наивно старался копировать их, когда надо и когда не надо. Мысль «сделаться Наполеоном» преследовала его, и это определенно сквозило во всех его манерах, разговорах и поступках».

С декабря 1917 года Муравьев служил начальником штаба наркома по борьбе с контрреволюцией на юге России, затем его перевели командовать войсками Южного фронта. 13 июня 1918-го он возглавил Восточный фронт, созданный для борьбы с чехословаками. С опозданием в Москве осознали масштаб опасности, исходящей от восставших чехословаков. В Симбирской, а затем и в Пензенской губерниях была объявлена первая в Советской России мобилизация бывших офицеров.

Но служба Муравьева в Красной армии быстро закончилась.

10 июля в Симбирске Муравьев заявил, что разрывает Брестский мир, прекращает борьбу с чехословаками и намерен вместе с ними сражаться против немцев. Он арестовал местных партийных работников.

Командовавший тогда 1-й армией Тухачевский вспоминал: