Любовь к драконам обязательна - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 26

— Простите за слова матушки, господин ди Элрой, — покаялась я. — Она не со зла.

— У вас чудесные родители. — Он так улыбался, что оставалось неясным, серьезно ли говорил или издевался. — И теперь у меня тоже есть карточка трактира!

Шеф продемонстрировал прямоугольник со словами «Душевное питье» со столь блаженным видом, словно его приняли в тайный мужской клуб, и вдруг скомандовал:

— Вниз!

Сама не ожидала, но под прилавок мы нырнули вместе. Сгорбились, как грибочки, едва не прижимаясь лбами.

— Мои вернулись? — тихо зашептала я. — Надо было сразу бутыль наливать! Им вечно всего мало!

— Даниэла появилась.

— Какая еще Даниэла? — недоуменно свела я брови и вдруг припомнила светловолосое создание со сладким голосом и стальными мускулами, способное одной левой удержать неподъемную корзину еды. — Так вы нарочно меня под прилавок загнали?!

— Да.

— Тогда будьте мужчиной, уже найдите в себе смелость предстать перед будущей женой и посмотреть ей в лицо, а не чокаться тут лбами с личным стажером! — разозлилась я, хотя, положа руку на сердце, сама бы спряталась от силачки. Мало ли она психанет и кастрюлю пунша на голову наденет?

— А я уже… — загадочно улыбнулся он, введя меня в ступор. — Тереза, давай сбежим от этой благотворительности и покатаемся на лодке? В парке есть красивый пруд.

— Сейчас на воде очень холодно, — попыталась я призвать к порядку нас обоих.

— Я дам тебе свой пиджак.

Он сидел так близко, и глаза были синие-синие, а уж губы… Наплевать, что мы оба под шоколадным приворотом. Никогда еще затмение в мозгах не было таким сладким!

— Ладно, — сама не поняла, что сказала, я.

И ведь следовало помнить, к каким печальным последствиям меня привела комбинация из пиджака от королевского портного и вороватого дракона, но приворот начисто отшиб чувство самосохранения. Хвостатый ящер, к слову, нажевался «Белоснежки» и попытался отрыгнуть пламенем, но из раззявленной пасти на нас с Элроем вылетело только облачко теплого пара с кисловатым душком.

— Хорошо, что его вылечили, — заметил Таннер.

— И не говорите, — вздохнула я, про себя подумав, что нас тоже было бы неплохо подлечить.

Не сомневаюсь, что летом парковый пруд выглядел чудесно и кататься в лодочках, прячась от солнца под кружевным зонтом, словно в любовном романе, было страсть как хорошо. В апреле водоем казался, мягко говоря, унылым. Вода была темной и по-весеннему холодной. К тому же абсолютно все лодки лежали на берегу, перевернутые днищами к небу, и только одна, привязанная за колышек к деревянному мостку, покачивалась на воде. Видимо, свидание обкормленный шоколадками Элрой придумал заранее и подкупил парковых служек.

Я полагала, что нас покатает лодочник, но шеф лично спрыгнул в утлое суденышко, и то подозрительно закачалось… Мысленно я уже лежала посреди пруда на обломанной дощечке, а Таннер ди Элрой с печальным лицом плавал в ледяной воде, замерзал насмерть, говорил слова поддержки и планировал уйти окоченелым трупом на дно, напрочь испоганив романтику.

— Забирайся, — скомандовал он, развеивая страшную фантазию, и протянул руку.

Не знаю, подходила ли случаю известная поговорка: «Назвался груздем — полезай в короб», — но раз уж я согласилась на прогулку, то в лодку все-таки залезла. Сверху меня поддерживал лодочник, а снизу, как мешок картошки, принимал Элрой. Я не простояла на шатком суденышке двух секунд и ощутимо отбила пятую точку о скамью, будто наказала за то, что неугомонная часть тела возжелала сомнительных развлечений.

Смотритель причала бросил нам привязь. Таннер схватился за весла, и я с подозрением уточнила:

— Вы умеете управлять этой штукой?

— У меня целая судоходная верфь. Конечно, я умею управлять прогулочной лодкой, — усмехнулся Элрой. — Ни о чем не беспокойся.

Беспокоиться мне было о чем, ведь мысленно я давно нас всех утопила. Ральфа, стиснутого в ридикюле, в том числе. Элрой греб знатно, словно соревновался на время или опасался, что лодку у нас отнимут. Могу поспорить, в университете для богатых снобов он был ведущим гребцом. Для пущего романтизма я опустила пальцы, и ледяная вода нахлынула на раскрытую ладонь, как на волнорез. Стоит признать, для любви на улице холодновато. Руку вытащила, помыкалась и обтерла о платье.

Посчитав, что мы достаточно отдалились от берега, Таннер поднял весла, и лодчонка замерла посреди пруда. Взгляд невольно упал туда, где склоненные к воде обнаженные ветлы образовывали природный альков. Наверняка летом, когда деревья зеленели, это было место для поцелуев.

В затуманенном любовной магией воображении мелькнула столь соблазнительная картинка, что меня кинуло в жар. Если я не хотела до конца жизни мучиться от болезненной страсти к представителю высшего света, носящему перед фамилией приставку «ди», то не стоило нас представлять лежащими на дне лодки и сплетенными в тесном объятии. В назидание я шлепнула себя по губам, чтобы не тянулись в неправильном направлении.

— За что? — удивленно усмехнулся Элрой.

— За глупые мысли.

— О чем? — Улыбка вдруг стала коварной, как у профессионального соблазнителя.

— Лучше вам не знать, — недовольно буркнула я. Может, его тоже следовало ударить по губам? К примеру, кулаком.

Стараясь отвлечься от внезапно возникшего в голове плана соблазнения, я решительно принялась любоваться природой. Скучные берега отвлечению не способствовали. Солнце стояло в самом зените, а на темной холодной глади рассыпались ослепительные серебристые блики, привлекшие внимание Ральфа. По-моему скромному мнению, послеударной дозы сентиментальной прозы, поглощенной в прямом смысле этого слова, ему следовало сладко спать в ридикюле, но вспыхивающие блестки на поверхности воды вызывали любопытство.

— Как вы считаете, госпожа ди Сноуп нас будет искать? — попыталась я завести ненавязчивую беседу.

— Риана разумная женщина, — покачал Элрой головой. — Она никогда не опустится до того, чтобы рыскать по парку. Я непрозрачно намекнул, что не желаю мелькать на официальных мероприятиях, а хочу провести время в приятной компании…

— Тан-не-э-эр! — донеслось с берега.

Мы с удивлением оглянулись. Возле кромки воды размахивала руками здравомыслящая Риана ди Сноуп, вдруг опустившаяся до поиска старого друга.

— Кажется, она не понимает намеков, — пробормотала я и предложила: — Сделаем вид, что мы ее не заметили?

Вдруг Риана повернула голову к свету. Бриллиантовые серьги ослепительно вспыхнули в солнечных лучах, и Ральф, точно оголтелая сорока, вместе с ридикюлем вырвался из моих рук. В попытке поймать хотя бы сумку я звонко хлопнула в ладоши, но дракон со смачным плеском плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг. Совершенно точно ни выпускница Института благородных девиц, ни судебный заступник не имели права знать цветистых ругательств, огласивших тихие окрестности водоема, когда ридикюль пошел на дно.

— Святые угодники, Таннер, доставай их! — завершила я пламенную речь.

— Драконы — отличные пловцы, — для чего-то напомнил он. — Ральф сейчас вынырнет.

— Но мой ридикюль — нет! Там ключи от дома! — рявкнула я, хотя саму больше всего волновал уходящий на дно кошелек.

— Сумки тоже всплывают.

— Представь, что в моей сумке лежит камень! Быстро достал! — напрочь забыв про субординацию, скомандовала я.

— Теперь я знаю, почему Ральф в тебя влюбился. Ты очень грозная, когда на дно уходит твой кошелек, — продемонстрировал шеф верх проницательности и медлительности.

— Именно!

Едва Элрой приподнялся, чтобы заглянуть в воду, как из глубины, поднимая столб ледяных брызг, в небо вырвался дракон. Ральф расставил крылья и ринулся к берегу. Я испуганно отпрянула. Лодка принялась раскачиваться. Таннер расставил руки, чтобы сохранить равновесие, но так и не успел присесть на лавку. Выругавшись нехорошим словцом и окатив меня водой, он перемахнул через бортик, только в воздухе мелькнули туфли.