Любовь к драконам обязательна - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 39

— Тебя это беспокоит? — приоткрыл один глаз шаман.

— Да не особенно, но это почему-то очень сильно беспокоит девушку, — пожал плечами шеф.

— Вы скрепили ваш приворот в людном месте, — провозгласил вещатель.

На секунду я восхитилась мощным темным даром фея, а потом вдруг вспомнила, что с утра пораньше от расстройства сама выложила подробности и про поцелуй, и про бал Золушки, и рассказала еще кое-что по мелочи.

— Что теперь делать? — спросил Элрой. — Снимать приворот?

— Снимать! — согласился шаман и убрал с его головы руку. — Нам нужна священная вода.

Перед алтарем на высокой золотистой ноге была выставлена ритуальная чаша, отчего-то показавшаяся подозрительно знакомой. Пару лет назад в храме, куда по воскресеньям ходила отмаливать грехи мачеха, исчезла чаша с монетками, брошенными щедрыми прихожанами. Разгорелся такой скандал, что вызвали стражей. Не пропажу, конечно, искать, а растаскивать передравшуюся паству.

Шаман налил из кувшина воду. Под мерное мычание накапал из знакомой фляжки ритуального питья, подозрительного пахнущего виски, потом окропил коктейлем алтарь и велел:

— Привороженные, опускайте руки.

Таннер закатал рукава рубашки, видимо, чтобы не намочить манжеты. Мы оба окунули пальцы в чашу, и колдун начал читать на первородном языке фей какое-то заклинание. В воде заклубился черный дымок, словно кто-то вылил чернила. На поверхности заиграли мелкие пузырьки. С суеверным страхом я следила за действием колдовства, а потом вдруг взгляд остановился на крепком, невозможно сексапильном предплечье Элроя. На коже вырисовывались сверкающие линии, и загорался рисунок, похожий на татуировку.

Насколько я безграмотна магически, но все равно помню из уроков колдовских искусств, что подобные знаки ставили младенцам для защиты от темной ворожбы. Просто работа человеческих магов стоила дорого, и позволить оберег для ребенка могли только состоятельные люди. Другими словами, в отличие от дочери трактирщика сына аристократической фамилии Таннера ди Элроя было невозможно проклясть или сглазить. Он не поддавался порчам, приворотам…

Мычание шамана оборвалось. Обкуренная зловонными травами комната погрузилась в глухую тишину. С выражением искреннего, ничем не замутненного изумления фей разглядывал знак.

— Все в порядке? — с непередаваемым спокойствием уточнил Элрой. Слава богу, он щадил мои чувства и не пытался иронизировать в своей обычной невыносимой манере.

— Нет, не в порядке. Поколдовали, и хватит, — сухо отозвалась я и, вытащив пальцы из чаши, стряхнула остатки воды. — Шоколадный приворот говорите, господин шаман?

В зеленых глазах с вертикальными зрачками появилось затравленное выражение.

— Он тоже привороженный, говорите? — продолжила я, кивнув на непроклинаемого — в прямом смысле этого слова — Элроя.

— Но ты точно порчена! — попытался защищаться колдун, сведя за спиной крылья, отчего казалось, будто у него над лысой макушкой торчал длинный рог.

— Да неужели? Порчена — это как? Стухла? От меня пахнет, что ли, плохо? — сквозь зубы процедила я и уперла руки в бока. — Верни деньги, шарлатан! Девяносто шиллингов! Немедленно!

— Не боишься гнева духов? — Он попятился, видимо побаиваясь разборок с обманутыми клиентами.

— Я бы на твоем месте, дорогой товарищ шаман, не гнева духов боялась, а очень злого судебного заступника, готового написать жалобу в участок, — прошипела я, подтянула пояс плаща и начала наступать на горе-колдуна. — Хочешь, я тебе посчитаю убытки? Воровство ритуальной чаши в храме — штраф триста шиллингов и три месяца в исправительном доме. Обман королевских подданных — двести пятьдесят и три года в исправительном доме. Разбитые девичьи чувства и вера в магию — переломанные крылья. Другими словами, для фея — совершенно бесценно.

— Господин, помогите! — проблеял человек-бабочка, когда понял, что злющая девица собирается выдрать с корнем его эффектный рудимент.

— Да она и сама неплохо справляется, — с усмешкой отозвался Элрой, следивший за тем, как непутевый личный стажер превращается в фурию.

— Так что? Девяносто шиллингов или заявление в участок? — выдвинула я ультиматум.

— Шантажистка! — попытался ткнуть он мне пальцем в нос.

— Мошенник! — хлестко ударила я по костлявой руке.

Некоторое время мы смотрели глаза в глаза. Я громко пыхтела от ярости. Удивительно, как из ноздрей не шел пар, точно у разгневанного дракона.

— У меня только сотенная бумажка. Сдача будет? — сдался фей.

— Нет.

— Ладно, — покаянно кивнул он, — сдачи не надо.

Когда мы выходили из задымленного домика, то шаман прокричал вслед:

— Больше не смей появляться у меня на пороге! И подружке своей передай, чтобы не маячила перед домом! Иначе духов черного леса натравлю!

— Я на тебя городских стражей натравлю и на весь Аскорд ославлю, недоделанный божественный вещатель! — рявкнула я, и дверь моментально захлопнулась.

Некоторое время, совершенно ошарашенная свалившейся как снег на голову правдой, я стояла посреди двора. Не было никакого приворота, просто одна глупая стажерка влюбилась в шефа. Какое возмутительное служебное безобразие!

— Тереза… — позвал Элрой.

Я глянула на него, точно на врага народа, и сердито спросила:

— Ты с самого начала знал, что нет никакого приворота?

— Да.

— Тогда зачем сюда поехал? Я хочу провалиться сквозь землю от стыда.

— Давно заметил, что в некоторых вопросах ты бываешь ужасно упрямой, — развел он руками. — Уроки лучше получать на собственном опыте.

— Одно радует, на этом бардаке я заработала десять шиллингов, — пробормотала я.

Тут Элрой не сдержал веселого смешка, но, когда наткнулся на мой негодующий взгляд, тотчас исправился:

— Раз с шаманом разобрались, может, теперь пообедаем? Не проголодалась?

— Мне, пожалуй, лучше прогуляться и подумать, — буркнула я, чувствуя, как голова пухнет от мыслей, и поклонилась. — До понедельника, господин ди Элрой.

— Тереза, давай я тебя хотя бы до дома довезу! — без особой надежды предложил он.

Я брела по улочкам Зачарованного квартала в сторону дома Фэйр и ругала себя последними словами. Как меня угораздило просто так, ни с того ни с сего втрескаться в Дракона Элроя? Это же совершенно непрофессионально! Правда походила на горько-сладкий гречишный мед — любовь плевать хотела на обстоятельства и здравый смысл.

Таннер ди Элрой являл собой кладезь достоинств: уверенный, терпеливый, умеющий красиво ухаживать и потрясающе целоваться. Принц из романа «Золушка» во плоти, да еще поданный на блюдце с золотой каемкой. Оказавшись в опасной близости от такого мужчины, воспитанная на любовных романах наивная выпускница Института благородных девиц была обречена.

Через некоторое время я стояла перед дверью в квартирку Фэйр и отчаянным стуком вызывала лучшую подругу на разговор. Фея разделить со мной печаль не торопилась, а когда все-таки открыла, то выглядела страшно встрепанной и несколько ошалелой, как будто одевалась на время. К слову, ночная сорочка была натянута наизнанку.

— Ты опять спишь? — нахмурилась я, возмущенная тем, что страдаю бессонницей из-за сердечных переживаний, а она дрыхнет, как сурок, в любое время суток.

— Ты меня разбудила ни свет ни заря, — проворчала подруга. — У тебя ужасно несчастный вид.

Без особой радости Фэйр позволила мне зайти.

— Я влюблена в Таннера ди Элроя, — с порога заявила я.

— Это не новость.

— По-настоящему, — призналась я. — Шаман обманул, не было никакого приворота. Я просто втюрилась в собственного шефа, как недоделанная Золушка.

— Знаю, — вздохнула она.

— Откуда?!

— Маг сказал, — отозвалась она.

— Какой?

— Астреус, — машинально вымолвила Фэйр и тут закусила губу, догадавшись, что сболтнула лишнего. Удивительно, как с ней неизменно срабатывал метод неожиданных вопросов. Не хотела, а все равно выпалила.

Только я собиралась выяснить, с каких это пор фея так крепко подружилась с человеческим колдуном, что обсуждает с ним чужую личную жизнь, как из спальни донесся подозрительный шум. Яростно хлопнула оконная створка, и я с подозрением покосились на закрытую дверь.