Солнечный дождь. Розовая драма - Сабирова Алина. Страница 95

— Тимур, все, хватит, успокойся, не надо! — из последних сил крикнула она, согнувшись и тяжело опираясь на перила.

Тимур не сразу услышал ее тоненький голосок — так сильно его захлестнули бешенство и злоба. Наконец, оглянувшись, он увидел, как Камилла, крепко зажмурившись, бессильно опускается на колени, придерживая низ живота. Его взгляд начал понемногу проясняться; он понял, что должен сейчас думать о ней, а не о том, как бы наказать это ничтожество, жалко лежащее у его ног.

Тимур подбежал к Камилле, уже смутно догадываясь о том, что с ней происходит.

— Тимур, я…

— Сейчас?..

— Да, — слабо выдохнула Камилла пересохшими губами, испытывая благодарность за то, что он сразу все понял.

Ничего больше не говоря, Тимур подхватил ее на руки и понес наверх. Камилла уже опять начала содрогалась от усилия в новой потуге, когда он донес ее на кровать. Как он мог не заметить сразу?

— Я… Господи… Что делать? Я вызову вертолет! — в панике воскликнул он, выуживая из кармана смартфон. — Надо отправить тебя в больницу, один я мало на что способен…

— Нет, уже поздно, — покачала головой Камилла, с шумом выдыхая воздух. — Послушай, я должна отдать кое-что Кириллу…

— Нет, не думай сейчас об этом, — бестолково мечась по комнате и не зная за что схватиться, бормотал Тимур, — потом отдашь…

— Это важно!!! — настойчиво крикнула Камилла, и Тимур застыл на месте, изумленно уставившись на нее. — Это важно, — мягко повторила она.

Через минуту Тимур вышел из комнату и подошел к Кириллу, задумчиво сидящему на диване и устремившему взгляд в бесконечность. Он чувствовал опустошенность. Ему не стало легче от того, что он самолично пристрелил Лидию. Вряд ли существует на свете что-то, способное унять эту ни с чем не сравнимую боль…

— Кирилл, — тихо позвал его Тимур, — возьми. Диана оставила это для тебя.

Кирилл резко поднял голову и неловко схватил то, что брат ему протягивал — это был CD-диск. Он с недоумением уставился на него, не понимая, что все это значит.

— Камилла нашла его случайно, — пояснил Тимур. — Диана записала это для тебя, еще когда была жива, в надежде, что однажды он все-таки попадет к тебе в руки.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Тимур, заметив, как заблестели слезы на его ресницах, ободряюще похлопал его по плечу. Кирилл встал, и они молча обнялись, не считая нужным обмениваться какими бы то ни было словами.

Через минуту Тимур вошел в комнату, где корчилась Камилла. В нем уже не осталось тревоги, он почти был уверен, что все пройдет хорошо.

— Как ты? — легонько сжав ее плечо, спросил он, видя, что она откинулась на подушки.

— Все хорошо, — вымученно улыбнулась Камилла.

— Я приготовлю воду и тряпки, — опять засуетился Тимур, — боюсь, вертолета ты все равно не дождешься.

— Это точно, — обреченно вздохнула она, в который уже раз стискивая зубы и сжимая руки в кулачки.

Тимур взглянул за окно — на горизонте уже розовело небо; рядом с выходящим из небытия солнцем сгустились плотные облака, полные дождевой влаги. В воздухе витал свежий утренний туман — прозрачный, как чистые капли росы, повисшие искрящимися гроздьями на кустах; это был отличный день, чтобы появиться на свет.

Кирилл тем временем сел в машину, завел мотор и плавно съехал вниз по трассе. В горах занимался рассвет, несмотря на подкрадывающиеся со всех сторон темные тучи. Он включил диск, затаив дыхание, и сразу же его сердце болезненно содрогнулось при звуках ее голоса.

— Здравствуй, милый. Найдя этот диск в старом барахле, я подумала, что это удача; сейчас, когда я записываю это, еще не все потеряно, знай, что я буду бороться за обоих наших детей, буду бороться изо всех сил и никогда не сдамся! Я верю, что могу спасти их. Но, если ты слушаешь это, то, скорее всего, что-то пошло не так, и меня уже нет в живых. И я бы хотела сказать тебе кое-что на прощание.

Кирилл покрепче стиснул руками в руль, чувствуя, как в груди все трепещет. Он буквально увидел, как это произошло: почувствовав в себе силы, Диана неожиданно для всех, спустя полчаса после родов, хватает обоих детей и выбегает прочь из дома… Лидия нагоняет ее и безжалостно стреляет в голову… Диана падает и скатывается в овраг, и одного ребенка — мальчика — у нее все равно отнимают.

— Когда я впервые увидела тебя, то сразу же поняла, что ты особенный. Такой высокий, безумно красивый. Подумала, что именно так и должны выглядеть все принцы из сказок…

Он выдохнул воздух, почти физически ощущая, как ноет измученное сердце.

—…Мама говорила мне, что этот камушек защитит меня от любых опасностей, и я дарю его тебе.

— Спасибо, милашка, — как будто бы услышал свой собственный голос Кирилл, чувствуя, как его неумолимо уносит в прошлое вихрь воспоминаний: вот он валяется в лесу, раненый и беспомощный, и Диана бежит к нему, протягивая руки, в джинсах и белых кроссовках, с растрепавшимися на ветру блестящими черными кудрями… А вот другая картина: уже она, спустя несколько лет, без сознания лежит на земле в белой сорочке, со страшной раной в голове, не отпуская плачущую от холода малышку…

— Камилла, давай, у тебя отлично получается, ты умница, продолжай, — как в тумане слышала Камилла голос Тимура. — Уже почти все, не останавливайся…

— Нет-нет, слишком больно!.. — со скрипом в легких вскрикнула Камилла. — Не могу, подожди…

— Ну же, еще чуть-чуть! Камилла… Камилла! — Тимур только в этот момент заметил, что она лишилась чувств. — О, Господи! — он отчаянно принялся хлопать ее по щекам. — Что с тобой! Очнись, Камилла, ну же, девочка!..

Солнце тем временем показало себя во всей красе, разбрызгивая вокруг разноцветные струйки тепла и света, окрашивая горы в насыщенные тона; оно било во все стороны своими пронзительными лучами, ослепляя простой и прекрасной красотой нового начала. По щекам Кирилла одна за другой катились слезы; он ехал по дороге, не желая останавливаться ни на секунду.

— Ты всегда был удивительным мальчиком и желанным мужчиной, и я счастлива, что смогла провести эти полгода, купаясь в твоей любви. Я не хочу, чтобы ты грустил, ведь эти месяцы подле тебя стоят всей моей жизни — ты лучшее, что со мной случилось…

—…так и знала, что от тебя помощи не дождешься! Просто стоял и ухохатывался! Терпеть тебя за это не могу!

— Правда? Ах, ты разбила мне сердце! — Соленая вода перед глазами уже мешала как следует вести машину, поэтому Кирилл был вынужден притормозить и остановиться у обочины.

В этот момент, несмотря на медленно поднимающееся над землей благодатное солнце, из отяжелевших облаков мириадами посыпались сияющие в рассветных лучах хрустальные дождевые капельки — чистые и живительные, как слезы ангелов.

Камилла открыла глаза, с трудом фиксируя взгляд на встревоженном лице Тимура.

— Ты меня напугала! — с облегчением выдохнул он. — Камилла, мне стало так страшно!.. Пожалуйста, потерпи, осталось совсем немного.

— Тимур, я… — Камилла смотрела на него сияющими глазами, не в силах вымолвить ни слова от переполнявших ее эмоций.

— Да-да, я понимаю, но постарайся, у тебя уже почти получилось…

— Тимур, я все вспомнила! — воскликнула она, видя, что он еще не совсем понял ее слова. — Ты слышишь меня?! Я ВСЕ ВСПОМНИЛА! Вспомнила, как мы поженились, ты был такой красивый в костюме…

— Ты… Ты… — Тимур не смог ничего сказать, и просто прижался губами к ее руке, мысленно благодаря небеса за такой чудесный подарок.

— Пора попрощаться со мной, Кирилл. Я знаю, что тебе тяжело, как никогда, но я хочу, чтобы этот мальчик, распахнувший для меня объятия, яростно защищавший меня от всех и вся, как лев, готовый ради меня на всевозможные безумства, хочу, чтобы он жил полной жизнью, радовался, строил планы, улыбался, как было раньше, смотрел в будущее и любил так, как только способно любить его чуткое сердце, которое он ото всех прятал. Я всегда тебя любила, Кирилл, люблю сейчас и ухожу любя.