Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час (СИ) - Рыжая Ехидна. Страница 40

Если мелкие Пауле радовались как лучшему другу, няне и матери в одном лице, то от старших только и слышалось ворчание.

– Какой же он противный! – возмущался первый.

– Давайте ему гадость сделаем! – второй выдвигал предложения, одно хлеще другого начиная от «кнопок» и подпиленных ножек стула, за что тут же схлопотали от Ульха, заканчивая мышами, червями и прочей живностью – но тут уже в позу встала Васила, надавав ученикам по ушам и пригрозив посадить на мышиную диету. Я смеялась, представляя новый вид деликатесов: «крысиные лапки по-французски», «мышиное конфи» или «червячок по-итальянски». В общем, по большей части каверзы пресекались, но поймать с поличным удавалось не всегда. Например, мы так и не узнали, кто додумался спаять края папки Реджинальда, в которой он хранил планы уроков, с помощью артефакта склеивания коробок для ланч-боксов. Дети молчали как партизаны, но усмешки на их лицах выдавали проказников с головой. В ответ Реджинальд не стал ругаться, а спокойно устроил внеплановую проверку, отчего дети взвыли, а папку отдал на восстановление Гевину. Подростки уже были и не рады вовсе такому повороту событий, ведь реакция Гевина была заранее известна – баллы потеряли все без исключений. Одно хорошо – ребята сплотились в дружную команду.

– «Я трачу драгоценное время, чтобы сделать из вас людей» – передразнивал кто-нибудь третий писклявым голосом. – Больно надо! Вот и сидел бы в своём совете!

Только вот поделать мы ничего не могли – есть приказ короля поднатаскать воспитанников до определенного уровня, а оспаривать методы учителя от короны не представлялось возможным. И думалось мне, что за нашими успехами и неудачами следят и делают выводы. К чему это могло привести оставалось тайной под семью замками.

Я взяла в привычку присутствовать на всех занятиях старшей группы. Отсиживаясь на галерке, вникала в материал, а заодно и следила как за поведением воспитанников, так и за самим Реджинальдом – иной раз он высказывался очень резко, на что я не стеснялась указывать. За пределами кабинета, конечно.  

Больше всего ребятам доставалось на уроках математики и правописания.

Сегодняшний опрос был начат с очередной издевки.

– Лодыри, к доске, – таким образом, Реджинальд неизменно характеризовал ребят, что не были готовы к прошлому занятию, а значит, не занимались накануне вечером. – Те, кто не выйдет сейчас, – нахмурившись, уточнил преподаватель, видимо, кого-то недосчитавшись, – идут на ферму и больше на мои уроки не приходят. Свиньям всё равно, грамотны ли вы или нет.

Со своих мест поднялись ещё трое и еле волоча ноги, двинулись к доске. Каждый из пяти ребят, что оказались в списке провинившихся, активно работали локтями, пытаясь захватить побольше места на доске. Сколько примеров заставит решить Шпиль не известно никому, а места может не хватить – проверено на горьком опыте. Я с печальной улыбкой наблюдала эту короткую, но эпическую схватку несчастных, которым был дан последний шанс реабилитироваться в глазах Реджинальда. Увеличить размер доски мне запретили строго-настрого мотивируя это тем, что двоим места достаточно, а если лентяев больше – пусть выкручиваются, как хотят. Умный в такой переплет дважды не попадет, ведь умный учится с первого раза.

Но основная цель моего пребывания на школьных занятиях сводилась к работе с фантомными камнями, на которые я сливала записи «лекций». Реджинальд разрешил, но с оговоркой: запись доступна только воспитанникам приюта. Его услуги слишком дороги и распространять такие камни он не намерен. Даже договор составил. Я подписала, не делая уточнения, что «воспитанники приюта» понятие растяжимое, которое невозможно ограничить ни числом, ни временем.

Теперь у ребят будет возможность послушать объяснения еще раз, уже в спокойной обстановке, более вдумчиво. Без постоянного надзора Шпиля, что следил за всеми словно коршун за своей добычей.  

Это решало и проблему змееловов, а также магов, которые точно будут пропускать часть занятий из-за пересекающихся расписаний. Обучение вне стен приюта я считала приоритетным, поэтому и речи быть не могло о пропусках в Академии или Гильдии.

– Ваше право, – согласился Реджинальд. – Материал дважды повторять не стану, и одаренные не исключение. Но оценивать буду наравне со всеми, не делая поблажек, имейте в виду.

Вот так. И выкручивайтесь как хотите. Собственно, именно это и подтолкнуло меня к мысли записывать лекции.

Остаток занятия я продумывала систему хранения камней, и количество шкатулок, которые нам понадобятся для воспроизведения. Жаль, что в этом мире нет наушников – придется продумать несколько мест в доме, где ребята смогут уединиться со шкатулкой.  Или придумать новый артефакт. 

Вечерние посиделки отныне проходили под записи лекций по мироустройству, которые я и сама слушала с удовольствием. Девочки вязали, парни вырезали по шаблону картон для одноразовой упаковки и заминали линии сгибов в приспособлении Мартина, а самая легкая часть – сборка коробочек – стала обязанностью шкодят, чем они с удовольствием занимались. Мей умница, придумала как сборку превратить в игру, которая приносит баллы.

Глава 20

Свою затею по поводу читального зала я не задвинула в дальний угол, а постаралась реализовать в сжатые сроки. И вот, спустя две недели все работы были завершены, а само помещение практически полностью обустроено. Тут уже появились и парты со светильниками и удобными стульями, несколько мягких диванчиков, вместо кресел – мягкие пуфики, сшитые нашими мастерицами, на которых можно было с комфортом устроиться, а вдоль одной из стен расположены книжные стеллажи, а также специальные ячейки для шкатулок и камней с записями занятий. Помимо парт, был установлен большой овальный стол, за которым могут поместиться десять человек, а то и больше.

Камни–заглушки, над которыми я корпела больше декады, образовывали некий полог тишины над шкатулкой радиусом метр — полтора и позволяли троим — пятерым ребятишкам слушать пропущенную лекцию не мешая остальным. Марьяна предложила накрыть заглушкой детский уголок, но увы, такую площадь я не потянула, знаний не хватило. Кто бы мог подумать, что я буду с нетерпением ждать начала занятий в Академии, которые начнутся уже на следующей неделе, с наступлением первого зимнего месяца.

А до этого момента мне предстояло пообщаться с дядюшкой. Я бы ещё долго откладывала выяснение отношений, семья Эмилии о моём существовании, казалось, забыла, о себе не напоминали и на этом спасибо.

Вот только близилось обучение среди одаренных. Как бы я ни пыталась, но создать артефакт экранирующий мысли самой не получалось. Перевернула всю имеющуюся литературу, включая дневник Эмилии, но лишь поняла, что в её силах было усилить свойства артефакта, а вот создать с нуля – знания нужны колоссальные.

Димка тоже был сам не свой, занятия в Академии его не то что нервировали… пугали. Пугали настолько, что он, не стесняясь, мне в этом признавался, по давней традиции засиживаясь в моём кабинете перед отбоем.

– Ма, а вдруг я не такой, как от меня ждут, а? Может я все-таки обычный? – и столько надежды в голосе, что захотелось соврать и успокоить ребенка. Вот только подогревать страхи никак нельзя.

– Дим, а чего тебе собственно бояться? Ты обычный, только магия у тебя редкая. Ректор сам не знает толком, что с тобой делать, но ему лучше других известно, как обучать магов. Это такой шанс!

– Мне бы с ребятами…

– Димка, прекрати паниковать, – голос вошедшего Флина был строг, – я твоей паникой еще на первом этаже нахлебался. Это не ты должен бояться, а ректор – это его ответственность, его затея и это он ради тебя Академию на уши поставил, приравнивая десять неграмотных сирот к одаренным студентам.

Слушая Флина, мысленно давала себе оплеуху за оплеухой: в коридорах Академии кого только ни встретишь – эмпатов с менталистами в том числе. Я так сосредоточилась на желании иметь ментальную защиту для себя родимой, что чуть было не упустила тот факт, что Димке она нужнее! Его тайна в сотню раз важнее.