Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час (СИ) - Рыжая Ехидна. Страница 7

Найти брата мне было не суждено, так как стоило направиться в сторону мастерских, как я почти сразу наткнулась на Верреса, болтающего на улице с мастером Гевином и дедушкой Ульхом. Вместо приветствия Веррес пристально всматривался в моё лицо, а после удовлетворенно хмыкнул. Вот ведь! Я мысленно взвыла, вызвав его легкую улыбку и откровенный ржач Флина где-то на периферии сознания. Вопрос о личной ментальной защите становился первостепенным.

«Василе пожалуюсь! Останетесь без сладкого» – мысленно уведомила, больше бурча, чем реально запугивая потешающихся родственников, у которых ни стыда ни совести судя по всему, в наличии не имелось. – «Ну погоди, Флин, я сегодня к Раде в гости наведаюсь! Попрошу у неё для любимого брата целебные травки для устранения интимным проблем!».

Теперь потешался только Веррес, но уже не надо мной, а над враз замолкшим братцем, который не ожидал такого подвоха. Ага! Я тоже умею шутить. Юмор не оценили и наградой мне было недовольное фырканье. Наконец, мои родные поняли, как мне неприятна их осведомленность в вопросах моей личной жизни. В конце концов, я не подросток с бушующими гормонами, за которым нужен пригляд.

– Что-то случилось? – из-за спины появился Флин, с извиняющейся улыбкой нашкодившего котенка. – Прости, Лиза, больше не буду. Честно. - стоило мне подумать, что обижаться на брата не получается, как он тут же переключил своё внимание на старшего гостя, приобняв меня за плечи. - Кто тебя уже успел так раздраконить, да ещё и в выходной? День только начался.

Веррес лишь раздраженно отмахнулся.

– Предлагаю поговорить в кабинете, – ответил мужчина уже на ходу, направляясь к дому.

Пока поднимались на второй этаж, Веррес почти жаловался.

– Лиза, мне брат уже плешь проел требованиями вернуть тебя домой. Хоть артефакт связи меняй, да он у меня служебный! – и закрыв за собой дверь, продолжил: – На письма не отвечаешь, на связь не выходишь, родню игнорируешь! Даже бабушка, и та, не может с тобой связаться. Хотя последняя как раз абсолютно не выражает тревоги, в отличие от мачехи Эмилии, что нагнетает обстановку и подзуживает мужа. Надоела эта парочка мне до невозможности!

На стол с громким «бум» была водружена шкатулка. Большая такая, солидная. Даже не шкатулка, а скорее маленький ларец. На крышке инкрустация серебром изображала рунические символы. Очень изящные, красивые… я сразу распознала стиль Эмилии. Смысл рун улавливался легко. Передо мной стояла почтовая шкатулка. О существовании подобного вида связи я знала, почерпнув информацию из воспоминаний предшественницы, но приобретать что-то подобное не видела смысла. А зачем? Те, кто мне нужен и дорог всегда рядом, «телефоном» обзавелась, а поклонницей эпистолярного жанра я никогда не была, даже смс-ки писать не любила. И вот, теперь я получила возможность прикоснуться к личному пространству истинной Риштар. Почтовая шкатулка Эмилии. И как ее открыть?

На правильно заданный вопрос, память выдает ответ не хуже гугла. Несколько нажатий на руны в определенной последовательности, что очень напоминало набор кода на сейфе. Крышка резко откинулась, ударив меня по пальцам. Шкатулка оказалась настолько переполнена, что верхние письма, ничем более не сдерживаемые, разлетелись по всему столу. Я беспомощно посмотрела на дядюшку, который и сам был изумлен обилием корреспонденции, выражая свои эмоции лишь изогнутой в дуге бровью. Не удивительно, что отец Эмилии забил тревогу – проигнорировать столько писем, шутка ли? Флин зачитал вслух имя отправителя на первом попавшемся письме, коим значился некий Митрим Флеминг.

– Коллега Эмилии. Они хорошо общались в пределах служебных отношений, – ответил Веррес, – давай помогу тебе все рассортировать, потом прочтешь.

Опустошив нутро ларца, он отодвинул его в сторону. Собрал все письма в аккуратные стопки, тем самым освободив стол и мы приступили к сортировке.

– Смотри, вот это из королевской канцелярии, – мужчина протянул плотный, знакомо опечатанный конверт. – Вскрывай, не тяни. С королевской почтой не шутят.

В пухлом конверте был дубликат тех документов, которые я уже получила от гонца. Дядя моего удивления не разделял.

– Что тебя так удивило? Ты не отправила отчетную печать назад в канцелярию, значит, пакет не получила. Король к тебе благоволит, раз тебе выделили гонца. Отправь печать прямо сейчас, таков заведенный порядок.

Подумав, что канцелярия во всех мирах одинакова, решила не создавать служащим лишних трудностей. Вновь набрала рунический код, но на этот раз крышка приоткрылась с деликатным щелчком. Каково же было мое удивление, когда в шкатулке оказался еще один пухлый конверт. С символикой Академии.

– О, уже ответ из Академии пришел. Удивительно быстро они, суток не прошло. Лиза, печать отправь, потом пакет вскроешь, – тон Верреса был несколько раздраженным, — а, ты же не знаешь как. Просто положи в шкатулку и на крышке нажми вот этот символ, это отправка на адрес отправителя, на канцелярских печатях он всегда есть. Потом Флин покажет, как выбирать нужных адресатов. Почти тот же принцип, что и в артефакте связи.

Сказано — сделано. Печать из шкатулки исчезла, я проверила. В пакете из академии было приглашение на церемонию снятия метки и вручения документа удостоверяющего ступень обучающегося, которая состоится через два дня. Вновь оказаться в лапах гостеприимной Академии меня вовсе не тянуло, но выбора особого не было.

Пока возилась со шкатулкой, Веррес выбрал из общей кучи солидную пачку писем и протянул мне.

– Эти письма от родных, с остальными сама разберешься. Там какие-то счета и письма от твоих, то есть знакомых Эмилии. Я пойду поищу вашего пацаненка, уж больно хочу ваш бодрящий напиток, – дядя удалился, оставив меня и Флина с новой проблемой.

А то что я держу в руках проблему, сомнений не вызывало.

– Не обижайся на него, – с нотками беспокойства предостерегает Флин, видя, как я засмотрелась вслед дядюшке.

– Я не обижаюсь. Просто вижу, что он скучает по настоящей Эмилии. Я при всем своем желании не могу ее заменить, хотя стараюсь быть внимательной и искренне к нему привязалась. Если честно, то я уже практически забыла, что Веррес мне не родня.

Флин едва заметно улыбается, устраивается в кресле, развалившись как морская звезда и прикрыв глаза.

А я приступила к разбору корреспонденции, вдруг там ещё что-то важное есть? Первыми решилась вскрыть письма, подписанные явно мужским почерком. Размашистый, неаккуратный. Почтовая шкатулка – это вам не Почта России. Если лицевая сторона конверта девственно пуста, то и не поймешь, от кого пришло письмо, пока не вскроешь. Так и есть, подпись в конце текста «барон фон Риштар». Наверное, стоило бы читать в хронологическом порядке, чем я собственно и занялась.

И чего же желает «любящий» отец? Нет, мне Веррес говорил, что там отношения плохи, но чтобы настолько!

«Эмилия, немедленно свяжись со мной. Как ты могла так нас подвести!».

Эту дату я хорошо помню. День нашего братания с Флином, такое не забывается. Это чем же я подвела «папеньку», валяясь в госпитале?

Все остальные письма были аналогичны.

«... как ты смеешь не отвечать…», «...немедленно возвращайся…», «...твоя работа — позор для семьи…».

Думается мне, эта работа стала для моей предшественницы глотком свежего воздуха и возможностью сбежать на другой конец государства, подальше от «заботливого» отца, которой ни в одном письме не поинтересовался успехами дочери или элементарно не спросил о здоровье. Я отложила распечатанные конверты в сторону, и удобно устроившись в мягком кресле, продолжила.

Следующим было письмо от мачехи, насколько я поняла. Точно стервь, правильно ее Веррес охарактеризовал. Эта тоже не здрасте, ни до свидания, а сразу к делу: «...как ты посмела не оплатить счета!...». О как… а письмо-то отправлено ровно через неделю, после получения векселя.