Фаворит - Башибузук Александр. Страница 7

Дальше все было печально и торжественно. Дворяне принесли личные извинения вдове за то, что не смогли уберечь ее мужа, она великодушно простила их и в знак признательности за службу лично вручила памятные подарки. После чего они отправились в Отель представляться герцогу, но предварительно пообщались со мной.

— Брат! — Филипп де Круа крепко обнял меня. — Я знаю, это ты добился нашего освобождения и потратил собственные средства. Я не забуду…

— Мы не забудем! — пылко воскликнул Жак Савойский. — Сегодня непременно надо встретиться и хорошенько отметить это дело.

— Братья, я уезжаю…

— В армию? — оживился Болдуэн де Ланнуа. — Ну тогда мы скоро там увидимся.

— Я вышел в отставку…

Дворяне засыпали меня вопросами, но я отговорился плохим состоянием здоровья. Вряд ли поверили, но это уже не важно. Да и не нужно им ничего знать.

Проводив бывших пленников, я уединился с Туком. Есть о чем поговорить.

— Моншьер!.. — Тук восторженно отсалютовал мне обглоданной куриной ножкой. Он не слезал с седла двое суток, дико изголодался и теперь со страшной быстротой уничтожал печеного каплуна. И не только его.

— Не подавись. — Я плеснул ему в кубок вина.

— Ни-ко-гда! — по слогам уверенно заявил Уильям и присосался к чаше. — Уф! Поздравляю, ваше сиятельство! Это же… это же…

— Держи. — На стол плюхнулся увесистый мешочек. — Молодец, отлично сработал. Теперь вот такое дело…

Логан, по своему до сих пор не изжитому обычаю, сунулся было целовать мне руку, но вовремя опомнился, ловко подхватил кошель и с ожиданием уставился на меня.

— Твое прошение об отставке уже удовлетворили, — не торопясь сообщил я ему. — Не передумал?

— Не-а, сир… — энергично замотал патлатой головой юнкер ван Брескенс. — Куда вы, туда и я. А служить… хватит уже. Дома надо делами заниматься. Сами знаете, как без присмотра бывает. Да и по Бруле с детишками истосковался. Большего, чем сейчас, все равно не выслужу…

Отхлебывая по глоточку вино, я слушал его и поражался тому, как лихо кривит душой братец Тук. Хотя и не во всем. Некоторый резон в его словах все-таки есть. Прижимистый скотт скопил уже достаточно кругленькую сумму, и, учитывая, насколько хорошо у него идут дела в поместье, служить ему на государевой службе уже просто смысла нет. Но сейчас он нагло врет. Нагло, но безобидно.

Как только я поделился с ним замыслом покинуть службу, Логан сразу же собрался расстаться с должностью кондюкто лейб-гвардии, хотя об этом раньше и не заикался. И дело тут не только в личной преданности, в которой, кстати, я абсолютно не сомневаюсь. Имел возможность неоднократно убедиться в оной.

На самом деле Логан считает меня своим счастливым талисманом и твердо уверен, что хоть какой-то успех в жизни возможен только рядом с человеком, подобравшим его в лесу возле Лектура. Да что там, скотт дико суеверен и убежден, что, пока рядом бастард Арманьяк, он вообще неуязвим аки Ахиллес. Правда-правда: сам проговорился, будучи в изрядном подпитии. Но в этих утверждениях изрядная доля логики все же присутствует. Мы с ним вместе столько передряг невредимыми прошли, что поневоле уверуешь в зависимость друг от друга. А насчет меня в качестве талисмана он тоже в чем-то прав. Логан за сравнительно короткое время из монаха-саморасстриги в розыске превратился в рыцаря, командира роты лейб-гвардии, покрыл себя славой и милостями, к тому же обзавелся имением. И все это благодаря мне. Так что пусть врет, я не в обиде, тоже расставаться не хочу: давно держу его за брата и даже скучать начинаю, когда долго не вижу этого скупца и грязнулю.

— Понятно. Сам понимаешь, без дела мы не останемся.

— Угум…

— Послезавтра отбываем.

— Значит, отбудем, сир… — Логан беспечно отмахнулся костью.

— Почему не спрашиваешь, куда и зачем?.. — Я налил себе немного вина в бокал.

— Сир… — Логан укоризненно на меня посмотрел. — Надо будет — расскажете. А так — чего гадать? Известное дело, опять ввяжемся в драку, наделаем пакостей Пауку, порубим кого-нить, сами шишек заработаем, покроем себя славой и на золотишко разживемся. Все как всегда.

— Ты же вроде как по Бруле соскучился… — едва не рассмеялся я.

— Подождет оная Бруля! — строго заявил Логан и прихлопнул лапищей по столешнице. — Муж не груши хреном околачивает, а славу для рода и семьи зарабатывает. Правильно, монсьор?

— Правильно. Значит, доедай и вали домой. Готовьтесь. С собой возьмем всех наших.

— А вы?

— А я пока здесь. Завтра под утро вернусь.

Тук недоуменно крутнул головой вокруг.

— Так это ваши покои? У-у-ух… — озадаченно протянул он. — Я правильно все понимаю?

— Что ты понимаешь?

— Ну-у… вы… это… — Он вдруг сорвался с места, поднял валявшийся возле кровати женский платочек и ткнул пальцем в вышитую на нем монограмму.

— А это уже не твое дело… — буркнул я в ответ и поклялся посадить на кол всех слуг. Всех до единого. Ей-ей, запорю сволочей.

— Сир! — Логан почтительно поклонился мне. — Я всегда верил в вашу счастливую звезду! И знал, что вы…

— Заткнись! — Я погрозил ему кулаком. — И вали.

— Сир, если надо будет, я откушу себе язык! — торжественно заявил юнкер ван Брескенс и, скорчив жалобную мину, попросил: — А можно я доем? И допью…

— Можно, можно…

Пока он ел, я размышлял над смыслом своей жизни. И в который раз убеждался, что меня все устраивает. Да, согласен, порой страшно. Особенно страшно оплакивать друзей и соратников, да и самому ходить по лезвию бритвы — сомнительное удовольствие. Но, черт возьми, я просто наслаждаюсь такой жизнью. И вообще, давно понял, что попал в свое время, а в двадцать первом веке был лишним. Ну… не совсем, конечно, лишним, но здесь мне больше нравится. Гораздо. И ничего менять я не собираюсь, все устраивает. На этом и остановимся.

Выпроводив Логана, занялся своими прямыми обязанностями оберкамергера двора вдовствующей герцогини. Устроил смотр, отодрал в хвост и гриву стражников, провел небольшие учения, а потом еще раз образцово-показательно отодрал. Для порядка. А затем обошел укрепления, изыскал недостатки и пообещал коменданту, что распну его лично, если в течение месяца не подправят машикули, не вычистят ров и не отремонтируют лафеты на двух крепостных рибодекинах.

После чего неожиданно оказался в будуаре Мегги, с томиком «Декамерона» Боккаччо в руках. Герцогиня и дамы из ее свиты занимались рукоделием, а ваш покорный слуга услаждал их слух похождениями развратных обитателей Апеннинского полуострова. Даже весело получилось: к концу чтений мы все немного расшалились и устроили театрализованное представление по мотивам произведения. Конечно, в рамках средневековых приличий. Хотя нет, все же чуть-чуть выходя из оных. Дамы — они особы такие… увлекающиеся. Даже в пятнадцатом веке.

Вечер продолжился конной прогулкой, а закончился ужином в моих покоях, спонтанно прервавшимся внезапной страстью.

— Вы неимоверный развратник, граф… — лукаво шептала мне на ухо Мергерит. — О-о-о! А я не верила слухам о вас…

— И что же обо мне говорили, моя роза? — Я провел пальцем по вздрагивающей от прикосновений груди Мегги. — Уж очень хочется знать. Уж не…

— Жа-а-ан! Так нельзя!!!

— Можно! — Я рывком перевернул герцогиню на живот. — Даже нужно!

— Да-да, про это тоже говорили, но ты не останавливайся… А-а-а…

А через мгновение я уже был готов истребить всех в слуг в замке, вместе с камеристками и статс-дамами заодно. Твою же кобылу в дышло, это уже становится традицией… Вы уже догадались? Да, на самом интересном месте раздался деликатный стук в дверь, после чего мне сообщили, что прибыл гонец от кардинала и привез срочное письмо. В котором его высокопреосвященство кардинал де Бургонь писал, что мне необходимо немедленно выдвигаться, ибо… М-мать!!!

Ну и выдвинулся, куда денешься; правда, прощание с Марго несколько затянулось…

ГЛАВА 4

— Я сама… — Земфира строго зыркнула на пажей и ловко принялась зашнуровывать юшман.