Яд его сердца (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 17
Я зажмурилась, воскрешая в памяти с таким трудом похороненные воспоминания. Самый страшный день в моей жизни. День, когда на глазах у сотен магов Вальхейма жрецы признали меня бессильной. Ни одна из стихий не желала мне повиноваться.
Как сейчас помню взгляды собравшихся: где-то сочувствующие, где-то насмешливые и даже высокомерные. И самое страшное — ужас в глазах матери, вдруг осознавшей, что за пустышку произвела на свет.
Я, на тот момент наивная шестнадцатилетняя девчонка, грезившая о безоблачном будущем, не ожидала такой подножки судьбы. Это стало для меня настоящим ударом.
Помню, улучив момент, сбежала из церемониальной залы и до самого вечера рыдала на скамейке в королевском саду. Там-то и повстречалась с молодым шевалье, чьим именем даже не поинтересовалась. Не до того было.
Кто бы мог подумать, что человеком, поддержавшим меня в ту трудную минуту, был де Шалон. Я сделала всё возможное, чтобы забыть о страшном дне, а вместе с ним вычеркнула из памяти и образ его светлости.
— Я никому не рассказывал, но после той встречи долго не мог перестать думать о вас, — признался маг.
— Обо мне? О девчонке с растрёпанными волосами и распухшим от слёз лицом?
— Вы были очаровательны в своей печали, — тепло улыбнулся Страж. — Нежная, ранимая девочка, которую хотелось защитить от всего мира. Я даже подумывал наведаться к вам в Луази, чтобы познакомиться поближе.
Сердце к тому моменту уже не стучало, а колотилось в бешеном ритме, готовое выскочить из груди.
— А потом? — затаила дыхание в ожидании ответа. Услышав же его, не смогла сдержать печальной улыбки.
— А потом я встретил Серен. — Во взгляде его светлости смешались грусть и нежность, вот только нежность эта предназначалась не мне, а покойной супруге.
Которую он до сих пор не забыл.
Которая затмила собой все мысли о бедной, лишённой силы девочке… И в Луази так никто и не явился.
— Но теперь вы здесь, и я уверен, что вместе мы будем счастливы. Александрин, — неожиданно маркиз опустился передо мной на колено, заставив бедное сердечко замереть от восторга, — знаю, что немного опоздал с официальным предложением. Но… вы станете моей женой?
И почему в этой комнате так душно? Или это я сгораю в пламени счастья?
— Соглашусь за один поцелуй! — выпалила прежде, чем успела постичь всю абсурдность своих слов.
Времени на то, чтобы испугаться собственной дерзости, мне не дали. Мгновение, и вот я уже таю в его объятьях. Млею от прикосновений сильных рук, крепко удерживающих меня за талию, впервые пробую вкус его губ, о которых так долго мечтала.
Глава 9
Следующие дни прошли в предпраздничной суете и романтических свиданиях. Вечерами, когда возвращалась к себе после очередной прогулки по парку, губы горели от поцелуев. Всякий раз, оказываясь в объятиях Стража, я чувствовала себя щепкой, которой достаточно было одной искры — прикосновения, чтобы вспыхнуть.
Благо Моран, как самый стойкий из нас, умел вовремя остановиться, хоть порой выдержка изменяла и ему. В эти сладостные и опасные мгновенья, когда маркиз с жадностью осыпал меня поцелуями, уделяя особое внимания какой-то весьма чувствительной точке за ушком, плечам и груди, я чувствовала себя самой счастливой на всём белом свете.
А вот у меня, как оказалось, выдержка напрочь отсутствовала. Вздумай его светлость переступить через запретную черту и пойти дальше, я бы его вряд ли остановила.
Словами не передать, с каким нетерпением ждала грядущего праздника и нашей первой ночи любви. От этих мыслей голова кружилась сильнее, чем от молодого вина. Я только и жила встречами с маркизом и грёзами о нашем совместном будущем.
Каждое утро являлась портниха на очередную примерку свадебного платья. Роскошный наряд из голубой парчи и тончайшего серебристого кружева вызывал вздохи зависти у близняшек, а у баронессы и Мари — приступы восхищения.
В последнее время маменька не переставала петь мне дифирамбы. Ласково называла любимой доченькой, а иногда даже своим ангелом. Не забывая при этом ненавязчиво напоминать, что сейчас, пока маркиз мной очарован (а я околдована им), самое время побеспокоиться о судьбе младшеньких.
У меня же язык не поворачивался о чём-то его просить. Не дай Единая, посчитает меня корыстной особой, согласившейся на брак исключительно ради выгоды, а не по любви.
И поди потом докажи, что я действительно влюблена в него по уши.
Обычно перед ужином я уединялась в одной из беседок парка с книгой или рукоделием. Иногда просто бродила по присыпанным мелким камнем дорожкам, подсвеченным закатом, и предвкушала, как через каких-то пару часов вернусь сюда вместе с женихом.
Милые сестрички меня больше, к счастью, не доставали. Вся их энергия была направлена в иное русло — на бедолагу Касьена, уже при жизни заслужившего памятник в свою честь. Главное, чтобы не пришлось в ближайшем будущем беспокоиться о надгробном. Эти пиявки способны свести в могилу кого угодно, даже нашего терпеливого шевалье.
Из задумчивого состояния меня вывели близнецы. Сначала я услышала их весёлые голоса, а спустя пару мгновений на дорожке, что убегала к беседке, показались юные прелестницы. Как всегда, нарядные, аккуратно причёсанные, обвешанные маменькиными драгоценностями.
— А, вот ты где, — завела Лоиз, устраиваясь у меня под боком. — А мы тебя по всему дому ищем.
— Что-то произошло? — со вздохом закрыла я книгу.
— Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? — вопросом на вопрос ответила Соланж, прохаживаясь вокруг увитой виноградной лозой беседки и многозначительно косясь в мою сторону.
— Всё в порядке. А что?
Сёстры переглянулись и тихонько захихикали.
— А ночами… хорошо спится? — сияя улыбкой, как новенький алидор, продолжила наседать Лоиз.
Я нахмурилась, предчувствуя подвох. Не к добру, что они переглядываются. Да ещё и эти хитрющие улыбки… Того и гляди прыснут со смеху. И что-то мне подсказывало, что причиной неожиданного веселья стала я.
— Знаешь, бывает, с виду красив, ведёт себя самоуверенно, и думаешь — мужчина хоть куда! — непонятно зачем принялась философствовать Лоиз, а Соланж тем временем продолжала глупо хихикать. — А потом выясняется, что у красавца куча комплексов, и собственными силами ублажить супругу он не может. Вот и приходится прибегать к разного рода способам.
— Ну и к чему это всё? — кисло осведомилась я, мысленно подыскивая предлог, чтобы избавиться от надоедливого общества.
— Вот скажи, Ксандра, ты в последнее время не чувствуешь себя слегка… перевозбуждённой? — задевая носком туфельки жёлтую головку цветка, с самым невинным видом поинтересовалась Соланж.
— Что зна… — я осеклась, оглушённая громким хохотом.
Соланж повисла на перилах беседки, Лоиз чуть не сползла под скамейку. А я сидела, пунцовая, тщетно пытаясь понять, что же явилось причиной столь бурного веселья.
— Сейчас же объясните, что происходит?! — негодующе подскочила с места.
— Мы слышали, — вытирая слёзы, выступившие на глазах, и давясь смехом, начала Соланж, — как служанки шептались о каком-то приворотном зелье, которое его светлость велел добавлять тебе ежедневно в питьё.
— А ночами, по словам Мари, ты стонешь и зовёшь во сне своего Стража, — добавила страшно довольная чем-то Лоиз, и сёстры снова покатились со смеху.
Я же пылала, как факел. Вот только уже не от страсти.
От ярости, которая вдруг заглушила все остальные чувства.
Сбежав по ступеням беседки, рванула в сторону дворца, ощущая, как щёки заливает краска стыда и гнева.
Дожила. Теперь мне перемывают косточки служанки.
— Эй, ты куда?! — бросили мне вдогонку.
Но я их уже не слушала. Домчавшись до белоснежной громады дворца, птицей взлетела по лестнице и понеслась в спальню. Мари как раз заканчивала подбирать украшения к моему вечернему туалету, складывала забракованные ею драгоценности в шкатулки, что-то негромко мурлыча себе под нос. А услышав, как резко хлопнули створки, с улыбкой обернулась.